Барбара Картленд - Искушение Торильи
— Быть может, у тебя хватит мужества уехать со мной? — спросил маркиз. — Отправимся за границу, повенчаемся и поживем там спокойно несколько лет — пока не утихнут сплетни. Люди быстро обо всем забывают.
— Но разве мы… можем… обойтись… подобным образом с Берил?
Торилья не могла представить себе ничего более удивительного и прекрасного, чем находиться рядом с ним, но в то же время ей претило строить свое счастье на несчастье человека, которого она любила, на несчастье Берил.
— Я люблю тебя, — выдохнула она. — И всегда буду… любить, и никогда не смогу выйти замуж за… кого-нибудь другого.
Маркиз шагнул к ней, и в глазах его вспыхнул огонек.
— Но я не могу… уехать с тобой, — закончила она. — Нам придется забыть… о том, что мы сейчас говорили друг другу. Ты принадлежишь Берил. Она обещала стать твоей женой, и я не допущу, чтобы ты… совершил недостойный поступок.
— Мог ли я помыслить, что в наказание за все свои грехи полюблю такую чистую и хорошую девушку, как ты!
— Я не такая уж хорошая, — ответила Торилья, — если собираюсь… построить собственное счастье… на жестокости.
Маркиз тяжело вздохнул.
— Возможно, какой-то выход все же найдется, — сказан он уныло.
— Едва ли. — Торилья не скрывала своего отчаяния. — Но я буду молиться за тебя… и куда бы ты ни отправился… и что бы ни делал, моя любовь будет хранить тебя.
Прикрыв ладонью глаза, он сказал:
— Торилья, ты уже сделала невозможное. Благодаря тебе я стал не такой, как прежде: мне хочется теперь давать, а не брать. Увидев, что творится в шахте, носящей мое имя, я испытал отвращение, унижение и стыд. Ничего похожего не произошло бы со мной, если б я не встретил тебя.
— Но ты все равно должен был когда-нибудь заметить это и исправить положение.
— Ты веришь мне? — спросил маркиз, глядя в ее глаза.
— Да, — промолвила Торилья, — ты… удивительный человек.
Голос ее слегка дрогнул.
— Я никогда не посмею обидеть тебя. — Маркиз произнес эти слова так, словно давал обет.
Он открыл перед девушкой дверь, и они покинули будуар. Им в этот миг показалось, что они оставили свое сердце в этом тихом, благоуханном месте.
Глава 6
Берил ворвалась в комнату, когда Торилья писала письмо отцу.
— Ты даже представить себе не можешь! — выпалила она взволнованно. — На рассвете Галлен дрался на дуэли.
Она тут же направилась к зеркалу и не заметила, как вскочила со своего места Торилья, как беззвучно зашевелились ее губы.
— Согласись, это так романтично, — продолжала Берил, разглядывая каждую черточку на своем лице, — ведь он, конечно же, дрался из-за меня.
— Он… не ранен? — произнесла Торилья чуть слышно.
— Чарлз говорит, что Галлен отделался небольшой царапиной, а его противник при смерти.
— И кто… это был? — спросила Торилья, заранее зная ответ.
— Некий сэр Джоселин Трентон. — Берил сняла капор и пригладила волосы. — Кажется, я встречала его, хотя совершенно не помню лица.
— А как маркиз?.. Может быть, рана серьезная?
— По словам Чарлза, он не получил бы и этой царапины, если бы сэр Джоселин не выстрелил раньше, чем секундант досчитал до десяти.
Она усмехнулась.
— Галлену повезло, он словно бы почувствовал, что произойдет, и в момент выстрела шагнул в сторону. Так что пуля всего лишь задела левую руку.
Берил не могла остановиться.
— Чарлз утверждает, что во всех клубах на Сент-Джеймс только и разговоров, что об этой дуэли. Сэр Джоселин навеки обесчещен, и если он выживет, ему придется исчезнуть за границей.
Торилья всплеснула руками.
— Ну а если он никуда не уедет, — удовлетворенно заметила Берил, — то подвергнется остракизму.
Торилья почувствовала слабость и опустилась в кресло.
Разве могла она предположить, что маркиз разрешит ее проблему подобным образом?
— А ты вполне… уверена? — Девушку не оставляло беспокойство о маркизе.
— Какая ты нервная, Торилья! — сказала Берил, откинувшись на софу. — Конечно, с Галленом все в порядке. Могла бы наконец понять, что он несокрушим. — И уже каким-то вкрадчивым голосом добавила:
— Интересно, что сэр Джоселин наговорил ему обо мне? Чарлз не сомневается, что тот употребил самые непочтительные выражения, — иначе не было бы повода для дуэли.
Она вздохнула.
— Наверное, я никогда не узнаю этого, потому что Галлен мне ничего не расскажет.
— А ты его видела?
— Кого… Галлена? — спросила Берил. — Кажется, он у себя дома, а мне без сопровождения неудобно идти туда!
Она говорила это полушутливым тоном и вдруг перешла на серьезный.
— Только ни слова маме! Ты знаешь, как она тревожится за мою репутацию, а это нехорошо, когда из-за тебя дерутся на дуэли.
— Я не скажу, — пробормотала Торилья.
Слезы облегчения подступили к ее глазам: маркиз не получил серьезных ран.
А если бы сэр Джоселин смертельно ранил его? А если бы он погиб?
Надо выбросить эти мысли из головы!
С маркизом ничего не случилось, а значит, ей следует успокоиться, хоть он и рисковал из-за нее.
— Ну теперь я, кажется, испытала все, — заключила Берил. — Мужчины чуть не дрались из-за меня, но до дуэлей еще не доходило. Будет о чем рассказать внукам.
Торилья поежилась от ее фривольного тона. Па месте Берил она, отринув всякие приличия, отправилась бы к маркизу.
Берил поднялась с софы.
— Надеюсь, из этого не следует, что Галлен не возьмет нас сегодня в оперу. Мы как раз приглашены в ложу принца-регента.
— Мы? — удивилась Торилья.
— Ну конечно же, приглашение относится и к тебе, моя дорогая. Принц наговорил мне столько лестного о тебе! Когда опера закончится, мы поедем ужинать в Карлтон-Хаус.
Торилья взглянула на неоконченное письмо отцу.
— Берил, — сказала она тихо, — ты действительно… хочешь, чтобы я осталась до твоей свадьбы? А я считала бы своим долгом… вернуться к папе.
— «Ты сошла с ума! — воскликнула Берил. — Конечно же, ты должна остаться до моей свадьбы. Ты же моя подружка и прекрасно знаешь, что мне будет не до веселья, если тебя не окажется рядом. С кем я тогда посмеюсь надо всеми?.. Кто подметит забавную сторону происходящего?
Торилья едва вымолвила:
— Я… останусь, если это тебе… нужно, дорогая. Это была… просто мысль.
— Очень глупая, — заметила Берил. — Теперь, когда ты вернулась в мою жизнь, я не намерена вновь потерять тебя, и если ты не будешь возражать, сама напишу твоему отцу.
Она улыбнулась.
— Я напомню дяде Огастесу, что священникам не к лицу эгоизм, а если он вздумает отобрать тебя у меня, это будет очень-очень эгоистичный поступок.
Помахав ручкой, Берил покинула комнату, а Торилья закрыла лицо руками.
