Сандра Мартон - Постарайся простить
– Это тебя не касается, – резко ответила Алессия. – Меня волнует только наша договоренность насчет мамы. Ты сдержал свое слово?
Драматический вздох.
– Сдержу.
Алессия не поверила отцу. Какое-то время, заполучив деньги, он еще будет оплачивать пребывание ее матери в санатории, а потом перестанет. Она быстро посчитала в уме и решительно произнесла:
– Немедленно переведи на мой счет три миллиона.
– Три мил… Да ты шутишь, дочь. Это слишком много, даже невзирая на то, что главную роль в добывании десяти миллионов Орсини сыграла ты. Да еще и заполучила его в мужья, забеременев…
– Продолжайте, – холодно произнес Ник совсем рядом. – Хотелось бы услышать остальное.
Алессия и ее отец резко обернулись. Принц побледнел.
– Синьор Орсини! Я не видел, как вы…
– Понятное дело, не видели.
Алессия побелела как мел. Николо все слышал. И вдруг она испытала облегчение. Теперь он знает все… Но за это короткое время она привыкла доверять ему. Даже тогда, когда правда была унизительной для нее. Ее отец – холодный, бесчувственный человек. Николо – полная ему противоположность. Она попросит Николо проследить за тем, чтобы отец выполнил свое обещание насчет матери.
Своему будущему мужу она может доверить все на свете!
– Николо! – Алессия робко улыбнулась. – Я рада, что ты услышал наш разговор. Я хочу сказать, что у нас с отцом была договоренность…
– Я слышал.
Голос был холодным, глаза безжизненны и черны как уголь. Николо выглядел опасным и враждебным, хотя Алессия не могла понять причины… Но вдруг, с пугающей внезапностью, она поняла, что он мог превратно истолковать услышанное.
– Нет! Ты все не так понял…
Она охнула, когда его железная рука обручем обвилась вокруг ее талии.
– Я все понял правильно, принцесса. – Ник выразительно посмотрел на ее живот, потом перевел взгляд на лицо. – Особенно твою историю о том, что ты принимаешь таблетки.
Лицо Алессии побелело еще сильнее, хотя это, казалось, было уже невозможно.
– Ты ошибаешься! Клянусь…
– Попрощайся с папочкой, дорогая. Ты теперь его долго не увидишь.
– Николо, por favore. Пожалуйста…
– Не волнуйся, детка. – И это «детка», и циничная усмешка Ника были просто ужасны. – Приз по-прежнему твой. Я женюсь на тебе. Как бы там ни было, черт возьми, ты носишь моего ребенка. Неужели ты думаешь, что я оставлю его на вашу с отцом милость?
– Николо, – голос Алессии дрожал, – услышанное тобой…
– Уйдите с моих глаз, – резко приказал Николо принцу, и тот отступил на шаг, другой… – Если я увижу вас снова, то злодеяния ваших предков на протяжении пяти веков покажутся вам детской забавой.
Принц поспешно ретировался. Алессия протянула руку к Николо. Она никогда не видела его таким – яростным, холодным, безжалостным.
– Николо, пожалуйста, послушай…
– Я уже достаточно наслушался, принцесса. Раз уж мы здесь, давай завершим аферу, которую вы с отцом задумали, и ты все-таки станешь моей женой.
– Нет! Не было никакой аферы! Господи! Пожалуйста…
Алессия смотрела на него в ужасе. Ник ждал безо всякого выражения на лице, только на его щеке бесконтрольно дергалась мышца. Затем он молча протянул ей руку. Алессия как завороженная медленно вложила в нее свою, и они вместе прошли через зал туда, где их ждал мэр.
– Нет! – в отчаянии прошептала Алессия. – Только не так!
– Именно так, – отрезал Николо.
Через пять минут их объявили мужем и женой.
Медовый месяц он планировал провести в Венеции, в фешенебельном отеле «Гритти-Палас». Пять дней в роскошных апартаментах для новобрачных, затем два дня в Милане, где Алессия смогла бы с удовольствием походить по магазинам, а затем перелет в Нью-Йорк, во время которого в украшенной розами и орхидеями спальне на борту их бы ждала бутылка розового шампанского в серебряном ведерке.
Ничего из этого не будет.
Ник быстро скорректировал планы: забрать вещи с виллы, самолет без цветов и шампанского, но со спальней – он не упустит ничего из того, что может предложить ему принцесса. А после того, как его сын или дочь родится, Ник решит, нужна ли она ему.
– Николо, – обратилась к нему Алессия. – Выслушай, пожалуйста.
Выслушать что? Очередную порцию лжи? Он уже наслушался ее вдоволь, произносимую нежными, сладкими губами.
О том, что она не слишком опытна?
О том, что в порыве страсти забыла вовремя принять таблетку?
О том, что он ее любимый? Воспоминание об этом mio amante злило Ника больше всего. Теперь он понимал, что она говорила эти слова в угаре сексуальной страсти, и все, что ей было нужно, – это доступ к его жирному банковскому счету.
Он позволил принцессе одурачить себя, принял за чистую монету ее вздохи, ласки, нежный, горячечный шепот. Как он мог?
Секс. Теперь будет только секс. Вот от чего Ник не откажется ни за что.
Они заняли места в кожаных креслах и приготовились к взлету. Его лгунья жена наклонилась к нему и испуганно прошептала:
– Николо, пожалуйста…
Ник вскочил на ноги, выдернул Алессию из кресла и потянул за собой. Проследовав в хвостовую часть самолета, он распахнул дверь спальни и втолкнул ее внутрь.
– Раздевайся! – рявкнул он и запер дверь.
Принцесса в ужасе смотрела на него испуганными бездонными синими глазами на бледном лице.
– Нет, Николо…
– Снимай все! Или я сам сделаю это!
По ее щекам покатились слезы, а Ник начал расстегивать пуговицы на пиджаке.
– Ты ведь не такой, – прошептала она. – Ты хороший, добрый. Ты…
Сократив расстояние между ними, он положил руку на V-образный вырез ее бледно-розового шелкового платья, которое еще несколько часов назад казалось ему самым прекрасным нарядом невесты. Рывок – и платье уже лежало у ног принцессы бесформенной кучей.
– Господи! – всхлипнула она. – Не надо. Николо!…
Ник толкнул жену на кровать и упал сверху.
Именно так он и планировал овладеть ею в первый раз, вспомнил Ник. Пригвоздить ее руки над головой, чтобы прекратить бессмысленное сопротивление. Взять ее грубо, жестко, ничего не давая взамен, независимо от того, готова она к его вторжению или нет. Все было именно так, кроме того, что Алессия не сопротивлялась.
Она неподвижно лежала под ним, отвернув лицо в сторону, и плакала. Тихо, безнадежно. Только слезы стекали на подушку. Нижняя губа закушена до крови.
Вся ярость Ника куда-то испарилась, уступив место такому глубокому отчаянию, что у него перехватило горло.
Он поднялся на ноги, надел рубашку. Бросил пиджак на стул, чтобы она могла прикрыть разорванное платье.
Выйдя из спальни, Ник закрыл дверь и занял свое место в салоне.
