Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 4. Через тернии – к звездам
Вернувшись к себе, на этот раз он заснул быстро и незаметно. И впервые с детских лет ему виделся цветной, волшебный сон…
Владимир вдруг очнулся на цветочной поляне. Он хотел встать, но рука никак не могла найти точку опоры и все тонула в красках. Сказочных красках — без запаха, больше напоминающих крем на торте со взбитыми сливками — из тех, что в детстве дарят ко дню рождения. Все вокруг было красками — диковинные цветы, пышно зеленые кустарники и осыпанные ковром соцветий деревья с раскидистыми кронами.
— И что же ты лежишь? — услышал Владимир голос Ангела, поразительно похожего на Анну.
— Мне не на что опереться, — стал оправдываться Владимир.
— Тоже мне, Архимед! — Ангел рассмеялась очаровательным серебристым смехом и раскрыла ему навстречу серебристое, пушистое крыло. — Держись!
Владимир протянул руку и ничего не почувствовал, но — странное дело! — невидимая сила оторвала его от земли и поставила на ноги, немедленно утонувшие в красочном месиве.
— Меня засасывает! — воскликнул Владимир и смутился под осуждающим взглядом Ангела.
— Нечего прикидываться! — обиженно, но не сердито нахмурилась та. — Выбирайся оттуда и иди.
— Но как? — растерялся Владимир. — Я не чувствую под собой землю.
— А кто тебе сказал, что ты на Земле? — лукаво улыбнулась Ангел.
— Значит, обычные законы здесь не действуют, и я могу делать все, что захочу?
— Не все, но многое. Только соберись с мыслями и — вперед!
Владимир кивнул и сделал шаг из разноцветной масляной трясины — пошел, как по ступенькам, и вскоре поравнялся с Ангелом, доброжелательно поглядывавшей на него с ближайшего изумрудного холма.
— И куда теперь? — спросил Владимир.
— А куда ты хочешь? — пожала плечами Ангел и взмахнула крыльями, словно предлагая ему сделать свой выбор.
Владимир оглянулся и не смог сдержать восторженного возгласа — мир перед ним был неповторим и прекрасен. За сверкающей бирюзой озера поднимались огромные остроконечные горы, увенчанные снежными вершинами и ореолом облаков. А за озером на той стороне виднелся дом на пригорке с портиком и колоннами при входе, утопающий в яблоневом саду.
— Хочешь туда? — Ангел кокетливо склонила свою прелестную головку.
— С тобой — даже на край света! — Владимир попытался удержать Ангела за крыло.
— Тогда летим! — Ангел ловко увернулась и поплыла по воздуху в сторону от него.
— Но я не умею летать!
— Разве ты забыл? Здесь нет невозможного! Оттолкнись и пари!
— Так просто? — удивился Владимир, но все же последовал совету и тоже полетел — туда, к озеру, где на волнах покачивалась изящная лодка, и парус был светлей лазури — водной и небесной.
— Осторожно! — предостерегла его Ангел, и Владимир едва успел увернуться на лету.
Мимо него, задев по лицу пуховым опереньем хвоста, скользнула куда-то выше удивительная сиреневая жар-птица. Она сделала круг над озером и беззвучно уселась на ветвях дерева, цветущего перед домом на том далеком и таком близком берегу озера.
— Не обращай на нее внимания, — опять рассмеялась Ангел-Анна. — Она всегда пристает к новым людям — уж очень любопытная. Но ты ей, кажется, понравился.
— А я тебе?
— Если бы нет, то твой сон не был бы таким счастливым.
— А на Земле есть такое место?
— Да, и оно — внутри тебя. Загляни в свою душу, как сегодня, и ты увидишь его.
— Я говорю не о воображаемом, а о реальном мире.
— Этот мир такой, каким ты желаешь видеть его.
— Так не бывает, — покачал головой Владимир и понял, что падает, а Ангел с грустью смотрит на его полет к Земле и беспомощно протягивает крылья-руки, не в силах расстаться с Небом…
— Барин, Владимир Иванович! — сквозь сон услышал Корф свое имя и недовольно дернул плечами, стараясь стряхнуть с себя чью-то крепкую руку. — Владимир Иванович! — голос стал требовательным, и Корф открыл глаза.
Рядом с его постелью стоял Никита и извиняющимся тоном звал его.
— Да чего тебе, Никита?! — рассердился Корф. Красочный сон канул в Лету. — Что случилось? Или дел у тебя нет?
— Дела-то есть, да там в гостиную княгиня Мария Алексеевна Долгорукая вломилась. Еще хотела сюда прорваться, но я ей пригрозил и позвал Григория. Он ее стережет.
— Долгорукая? — наваждение как рукою сняло. Владимир почувствовал злость, и негодование овладело им. — Как она посмела явиться сюда?!
— Вы же знаете — княгиня, страсть как настойчива. Ей поперек дороги не становись, — принялся оправдываться Никита.
— Да ты не извиняйся! — кивнул ему Корф. — Не твоя это забота — строптивых дам выгонять. Я сам с нею разберусь. Ступай, я скоро буду.
А вот это уже и тяжелая артиллерия пожаловала, подумал Владимир, одеваясь к выходу. Мадам Долгорукая, видно, слишком осмелела, что рискнула приехать к нему, не опасаясь вспышки гнева в ответ на свой визит.
Но ничего, я поставлю зарвавшуюся княгиню на место!
— Что вам угодно, сударыня? — бесстрастно спросил Корф, входя в гостиную и давая знак Григорию и Никите оставить их наедине.
— Если вы полагаете, что мне было легко решиться на этот шаг, то вы глубоко заблуждаетесь, — с вызовом ответила Долгорукая. — Но обстоятельства складываются таким образом, что я вынуждена явиться к вам и вести переговоры об одном важном деле, от которого зависит благополучие нашего рода.
— Я уже сказал Петру Михайловичу, что ни о какой женитьбе на Лизе не может идти и речи…
— Бог с вами, Владимир, эта тема сейчас не главная, — улыбнулась Долгорукая, предупреждая продолжение его заявления.
— Чем же я еще обязан вашей семье? — саркастически усмехнулся Корф.
— Дело в том, что принадлежащая вам крепостная девица Полина смеет утверждать, что она — незаконнорожденная дочь Петра, и посягает на наше имя и часть наследства.
— То есть, как это — посягает? — растерялся Корф.
— Возможно, вы уже слышали, что князь Петр ищет свою пропавшую двадцать лет назад дочь, которую он прижил от бывшей крепостной вашего отца Марфы.
— Я слышал эту историю, — кивнул Владимир. — Но при чем здесь Полина?
— Вчера, будучи у вас в имении, Петр узнал от нее историю ее рождения и вбил себе в голову, что эта Полина и есть его исчезнувшая дочь Анастасия.
