Кэтрин Харт - Пепел и экстаз
Он с вызовом посмотрел на нее, будто ожидал, что она оспорит его слова, но Кэтлин лишь молча прильнула к нему, и он поцеловал ее требовательным хозяйским поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание.
Я всегда буду принадлежать тебе, дорогой,
— прошептала она. — Ты похитил мое сердце, и мне уже не вернуть его.
Страсть охватила их, заставив забыть об усталости и позднем часе. Его руки и губы исследовали ее тело, и она с радостью отзывалась на каждое прикосновение. Они с жаром отдавались друг другу, и все муки, вызванные долгими месяцами одиночества, сгорели в огне их страсти. Их тела, и не только тела, а мысли и души слились в одно целое; они поднялись высоко-высоко по радужной лестнице, и радость их была неисчерпаемой, а любовь сияла как самая яркая в небе звезда.
Умиротворенная и расслабленная лежала Кэтлин в объятиях Рида. Она бы с удовольствием заснула, но нужно было так много рассказать ему и о стольком спросить самой. Шепотом Рид вкратце поведал ей о своем плавании, а она сообщила ему все семейные новости, рассказала о ребенке, родившемся у Сьюзен, о подарках, которые она приготовила детям на Рождество. Лишь под утро они наконец закрыли глаза и погрузились в сон.
Радости Андреа и Катлина не было предела, когда они, прокравшись рано утром в спальню, обнаружили там отца. Стремясь поскорее получить рождественские подарки, они прыгали по кровати родителей и что-то лепетали им прямо в уши, стараясь разбудить их.
С жалобным стоном Кэтлин натянула одеяло на голову.
— Который час? — сонно пробормотала она.
Улыбнувшись без всякого сочувствия, Рид стянул с нее одеяло.
— Время радоваться Рождеству, мамочка. Проснись и сияй.
Пришла Делла и увела детей из комнаты. Рид, уже полностью одетый, окончательно стянул с Кэтлин одеяло. Дрожа и сонно моргая, она потянулась за халатом.
— Хорошо, хорошо, чудовище, я встаю, — и, посмотрев на него с притворным негодованием, добавила: — И как это ты можешь быть таким бодрым, будто тебе и спать не хочется?
Он чмокнул ее в припухшие губы.
— Во-первых, сегодня Рождество, и я праздную его со своей семьей, а во-вторых, Андреа и Катлин все равно не дадут нам спать, даже если от этого зависела бы наша жизнь. А значит, тебе лучше поскорее одеться и начать новый день. Встретимся внизу.
Рид вышел с довольной улыбкой, и Кэтлин услышала, как он весело насвистывает, спускаясь по лестнице.
К радости, которую Кэтлин испытывала от того, что Рид дома, примешалось удивление, когда она обнаружила, что он успел всем купить подарки. Открыв маленькую продолговатую коробочку, она увидела великолепное опаловое ожерелье. Безупречно подобранные камни в оправе из белого золота филигранной работы сверкали и переливались.
— Ты ездил в Новый Орлеан, — выдохнула она, сразу узнав работу тамошнего любимого ювелира Рида.
Он согласно кивнул темноволосой головой.
— Я также заезжал на Гранд-Тер повидать Жана. Он и Доминик шлют тебе свои поздравления.
— А Элеонору ты видел?
— В этот раз нет, — уклончиво ответил он, видимо решив сказать ей все, что ему было известно, продолжал: — Она все еще в Новом Орлеане с братом. Их роман с Жаном последнее время пошел на убыль.
— Ох нет! — От этой новости лицо Кэтлин мгновенно опечалилось.
Рид пожал плечами.
— По-моему, ты переживаешь из-за этого больше, чем они сами. Они остались друзьями, но любви между ними больше нет. Ни он, ни она не жалеют о времени, проведенном вместе, но, как объяснил Жан, их отношения застыли на мертвой точке, и оба посчитали, что лучше расстаться и сохранить хотя бы это
Хотела бы я знать, что чувствует Элеонора, —
задумчиво проговорила Кэтлин.
Доминик говорит, она начала тосковать по Франции. Ждет не дождется, когда кончится война и она сможет вернуться домой. — — Он прищелкнул языком. — По слухам, до своего отъезда из Нового Орлеана она стремится одержать как можно больше побед. Думаю, в городе останется немало разбитых сердец, когда она уедет.
— Надеюсь, что она не пытается таким образом скрыть собственное разбитое сердце, Рид.
— Я тоже на это надеюсь. Уверен, ты получишь от нее весточку, как только у нее появится возможность отправить письмо. Возможно, тогда ты перестанешь волноваться.
Новый 1813 год Рид встретил с семьей. За те дни, что он был дома, они с Кэтлин побывали на нескольких приемах, и Кэтлин даже начало казаться, что ничто в их жизни не изменилось. Сьюзен с гордым видом представила Риду его маленькую племянницу, которую он стал обожать с первого взгляда. Он как бы заново знакомился с собственными детьми: Катлин и Андреа без устали рассказывали ему о своих горестях и радостях.
Несколько дней они с Кэтлин посвятили просмотру бумаг Рид давал Кэтлин советы, на что в хозяйстве следует обратить внимание в первую очередь, какие культуры и на каких полях сеять, какой нужен ремонт, какие переделки. Он позаботился, чтобы у нее было достаточно семян, всяких необходимых материалов и денег для ведения хозяйства в его отсутствие.
Кроме того, Рид подробно обсудил с Тедом дела их компании, которые в тот момент находились практически на нуле. Он выяснил, какие суда прибыли в порт и когда, какой ремонт им необходим, доставили ли они какие-нибудь грузы и если да, то какие, и оставил детальные распоряжения на случай прибытия в Саванну остальных его кораблей.
Рид еще был в Саванне, когда туда прибыл один из его фрегатов «Белокурая леди». Корабль был сильно поврежден, нескольким членам команды требовалась медицинская помощь, но, несмотря на это, экипаж судна был в приподнятом настроении; моряки с гордостью сообщили, что им удалось потопить английский сторожевой корабль, с которым они столкнулись.
За первые семь месяцев войны американские каперы, как сообщалось, захватили сотни английских торговых судов и вывели из строя три военных корабля. Таким образом, на море американцам сопутствовал успех, хотя блокаду пока прорвать не удалось.
«Белокурую леди» можно было отремонтировать, и Рид распорядился, чтобы его люди немедленно этим занялись. Кэтлин обещала проверять, как идет работа, и проследить, чтобы судно было отремонтировано как положено.
Рид уехал, и дни без него потекли медленно и однообразно. Прошли январь и февраль. У Эми родился ребенок — здоровый мальчик, которого назвали в честь Мартина. К себе в Агусту они уехали лишь в конце февраля, когда Мартин решил, что пора готовиться к весенним полевым работам. «Белокурая леди» снова вышла в море, а ее место в доках занял ее близнец «Виндфарер». Часть времени уходила у Кэтлин на то, чтобы следить за его ремонтом. Кроме того, она лично ухаживала за одним из своих бывших матросов — здоровенным ирландцем по имени Кениган, —: который был ранен в плечо.
