Тэсса Дэр - Искушение сирены
— Ч-что?
— Случалось ли тебе, — Тритон ткнул жезлом в грудь парня, — красть что-нибудь?
Дейви замялся с ответом.
— Ну, бывало, урывал кусочек то тут, то там. В основном еду.
— В основном?
Взгляд Дейви стал напряженным.
— В основном.
Морской царь выдержал паузу.
— В доме Линнетов было скудновато, — добавил юноша.
Тритон строго посмотрел на него:
— Значит, голод оправдывает кражу?
— Н-нет, сэр. Нет, ваше величество.
— Способен ли ты украсть у своих товарищей матросов?
— Нет, — решительно выпалил Дейви. Он окинул открытым взглядом стоявших вокруг матросов. — Нет.
«Бум!»
— Нет, ваше величество.
Тритон медленно повернулся вокруг.
— А если ты будешь голоден?
— Нет, ваше величество. Не у товарищей. Не могу украсть у тех, с кем делю все. Если я буду голоден, значит, голодают все.
Тритон согласно кивнул, очевидно, удовлетворенный ответом Дейви. Некоторое время он молчал. Затем его поза изменилась, он, довольно расслабленно, оперся на фальшборт.
— Есть ли у тебя жена, Дейви Линнет?
Парень хихикнул, явно чувствуя облегчение от перемены темы.
— Нет, ваше величество.
— Нет? Я от души надеюсь, что это не оттого, что ты не делал попыток. Сколько подружек у тебя было?
На щеках Дейви выступил румянец.
— Ни одной, ваше величество.
— Спал ли ты с женщинами, Дейви Линнет?
Лицо у Дейви стало пунцовым.
— Н-нет. «Бум!»
— Нет, ваше величество, — быстро исправился парень. — Еще нет.
Последняя реплика вызвала взрыв смеха у матросов и самодовольную ухмылку у морского царя. Дейвй немного расслабился.
— А как обстоит дело с любовью? Ты когда-нибудь влюблялся, Дейви Линнет?
Парень вновь напрягся. Он бросил беглый взгляд на Софию, и у нее сжалось сердце. Она знала, что мальчишка испытывает к ней юношеское влечение.
Молчание затянулось, все собравшиеся ожидали ответа парня. Куин усмехнулся и подмигнул Софии. Дейви тяжело сглотнул. Тритон постучал своим посохом по бочке, и Дейви покачнулся.
— Говори правду, парень.
Мгновение парень стоял, опустив глаза. Затем он вскинул голову и посмотрел мистеру Грейсону в глаза.
— Да, сэр. Я влюблен.
Взрыв хриплого смеха разнесся, словно рокот грома. Лицо Дейви вспыхнуло, став совершенно пунцовым. София закусила губу, внутренне переживая за мальчишку. Даже тогда, когда в первый день на море он, трясясь от страха, забирался на мачту, София не видела такого проявления истинной храбрости.
Откровенное признание Дейви, должно быть, произвело впечатление и на морского царя. Хотя его лицо было совершенно непроницаемым и на нем не отражалось никаких чувств, он не ударил своим трезубцем и не потребовал обязательного обращения «ваше величество».
Несмотря на все насмешки своих товарищей матросов, Дейви стоял, гордо выпрямившись. София готова была одарить его улыбкой, но подозревала, что парнишка слишком горд, чтобы посмотреть в ее сторону.
И он действительно был таким. Парень твердо смотрел на морского царя.
— У вас есть еще вопросы, ваше величество? Еще один взрыв смеха пронесся по толпе. «Бум!»
Тишина.
— Только один, Дейви Линнет. У тебя есть деньги, чтобы заплатить пошлину?
Парень растерянно моргнул.
— Пошлину?
— Да, пошлину. Существует определенная пошлина за безопасное пересечение этих вод. И если ты не можешь заплатить, то ты должен принять последствия.
Тритон кивнул Стаббу, и тот выдвинул вперед еще один бочонок, на этот раз с открытым верхом, в котором плескалась странная жидкость, от которой воняло протухшей рыбой и прогнившей трюмной водой.
Дейви даже не сморщил нос, когда перед ним возникло зловонное варево.
— У меня… у меня нет ни пенни, ваше величество.
— Что ж, Дейви Линнет, — спокойно продолжил Тритон, — если ты не можешь заплатить пошлину, тебя должны… — Он обернулся к команде и взмахнул рукой.
— Макнуть! — Громогласный рев разнесся над океаном. Стабб, порывшись в своих лохмотьях, выхватил ржавый кусок металла и помахал им над своей головой.
— Макнуть и побрить!
Матросы одобрительно загалдели. Леви и О'Ши схватили Дейви за ноги и подняли парня над бочкой со зловонной смесью.
София понимала, что не должна вмешиваться. Парню не причинят никакого вреда, говорила она себе. Но юноша и так уже перенес много унижений, и большую часть из-за нее.
— Остановитесь! — выкрикнула она.
Матросы, все как один, замерли. Дюжина голов повернулась в ее сторону.
София сглотнула и повернулась к морскому царю:
— А как же я? Я ведь тоже впервые пересекаю тропик.
Его губы дернулись, словно сдерживая рвущиеся наружу слова, и серьезный, внимательный, даже вдумчивый взгляд нескромно ощупал ее фигуру.
— В самом деле?
— Да. И у меня нет ни гроша. Вы собираетесь меня тоже искупать и побрить?
— А это мысль. — Его улыбка стала шире. — Возможно. Но сначала вы тоже должны подвергнуться допросу.
В горле у Софии застрял комок, она была не в состоянии вымолвить ни слова.
Звучный баритон мистера Грейсона разнесся над волнами.
— Как вас зовут, мисс? — Когда София лишь твердо подняла подбородок и сердито посмотрела на него, он произнес драматическим тоном: — Говорите правду.
«Бум!»
Возбужденный шепот прошелестел над головами матросов. О Дейви тут же забыли, и он с явным облегчением спрыгнул с бочки на палубу. Даже ветер затих в предвкушении, и когда в наступившей тишине парус, глухо хлопнув, обмяк, София вздрогнула.
Несмотря на то, что ее сердце стучало неровно, она постаралась, чтобы ее голос оставался спокойным.
— У меня нет никакого желания подвергаться допросу ни Бога, ни человека. — Она приподняла подбородок и надменно выгнула брови. — И не надейтесь запугать меня грохотом вашего трезубца.
Она помолчала несколько секунд, ожидая, пока стихнет бурный смех матросов.
Морской царь, на мгновение опешив от такой дерзости, вонзил в нее гневный взгляд.
— Ты осмеливаешься говорить со мной подобным образом? Я Тритон. — С каждым произнесенным словом он подходил на шаг ближе. — Морской царь. — Теперь их разделяло лишь несколько шагов. В его пылающих глазах горел голод желания. — И я требую жертвы.
Ее рука, по-прежнему нервно обхватывавшая горло, дернулась и принялась судорожно теребить вырез платья.
— Жертвы? — Ее голос был слабым, впрочем, колени еще слабее.
— Жертвы.
Взмахнув трезубцем, он молниеносным, точно выверенным движением подцепил ее руку и поднял вверх на всеобщее обозрение.
