Барбара Картленд - Невинная наследница
Равелла в изумлении осматривалась. Ее поразило не только великолепие окружающего, но и толпящиеся люди, двигающиеся в разных направлениях. Здесь смешались все цвета радуги в дамских платьях, шалях, перчатках, цветах и веерах, в мужских ярких костюмах с белоснежными галстуками и блестящими пуговицами. Трудно было не смотреть в изумлении на украшения, поскольку шеи дам и их руки были усеяны ожерельями и браслетами, бриллианты покрывали их грудь и голову, некоторых венчали тиары или тюрбаны со сказочными драгоценностями. Аромат экзотических духов, шелест шелка и тафты, непрекращающаяся болтовня тихих голосов.
Глаза Равеллы расширились, а лицо побледнело, когда она шла за леди Гарриэт по широкой лестнице, где наверху стояла маркиза, признанная красавица и самая важная из важных вигов. Она буквально блестела от изумрудов и бриллиантов, стоя рядом с мужем и принимая гостей.
Маркиз сиял орденами и украшениями, на ноге его была драгоценная подвязка. Он выглядел скучающим и просто бормотал «здравствуйте» каждому из гостей по очереди, но маркиза была более приветлива. Она поцеловала леди Гарриэт, восклицая:
— Какая радость снова увидеть вас, моя милая Гарриэт! Вы так чудесно выглядите.
— Благодарю вас, мадам. Могу ли я представить вам подопечную моего брата, мисс Равеллу Шейн?
Равелле показалось, что маркиза настороженно посмотрела на нее. В глазах ее, казалось, был вопрос, когда она сказала:
— Конечно, я рада познакомиться с дочерью леди Эми. Это ваш первый выход в свет, дитя?
— Да, мадам.
Равелла отвечала с усилием. Голос ее звучал неуверенно, но маркиза уже повернулась к герцогу.
— Весь свет интересовался, привезете ли вы ее, Себастьян, — сказала она с чуть заметными злыми нотками в голосе. — Будете ли вы сидеть с вдовами, или после стольких лет мы увидим вас среди танцующих?
— Я сделаю все, что вы прикажете, — ответил он. — Разве не всегда я так поступаю?
На мгновение их глаза встретились, и казалось, она резко вздохнула, но уже в следующую минуту маркиза повернулась к вновь подошедшим.
На обед было приглашено только шестьдесят гостей, но Равелле показалось, что огромная столовая переполнена. Она чувствовала себя смущенной и изумленной, пока леди Гарриэт представляла ее то тому, то другому, и она осознавала только голоса, говорящие с модным растягиванием слов и выполняющие автоматически вежливые приветствия, и то тут, то там изучающие взгляды, похожие на взгляд маркизы.
Наконец объявили, что обед подан, и Равелла уныло обнаружила, что ее ведет в столовую какой-то высокий молодой человек, который так же не знал о чем говорить с ней, как и она с ним. Но с другим соседом ей больше повезло.
Молодой здоровяк информировал ее, пока они ели суп, что его интересуют только лошади и если она не может говорить о них, то ему нечего больше сказать Равелла ответила, что она много знает о лошадях и нет предмета, который интересовал бы ее больше.
Они славно беседовали, пока Равелла с чувством вины не поняла, что она совершенно не обращает внимания на своего другого соседа, а дама, сидящая с другой стороны от любящего лошадей джентльмена, смотрит на нее с плохо скрываемым огорчением.
— Мы должны поговорить с людьми, сидящими рядом, сэр, — прошептала она.
— Почему? — спросил он.
— Потому что это вежливо, — ответила Равелла, вспомнив указания леди Гарриэт.
— Разве это имеет значение? — поинтересовался сосед. — А вы всегда поступаете вежливо?
— Не часто, — рассмеялась Равелла. — Но я должна хорошо вести себя сегодня, потому что это мой дебют.
— Да? Тогда я могу заметить, что вы гораздо умнее, чем обычная дебютантка.
— Благодарю вас, сэр. Я сообщу моему опекуну то, что вы сказали, и уверена, что он подумает, что это самый приятный комплимент, который я получила.
— Ваш опекун? А кто он?
— Герцог Мелкомб, — сообщила Равелла и удивилась, увидев выражение его лица.
— Мелкомб? Губитель сердец? Ваш опекун? Вот так штука!
— Как вы назвали его? — спросила Равелла.
Встретив откровенное непонимание в ее глазах, он слегка смутился:
— Это прозвище. У самых важных людей бывают прозвища.
— Губитель сердец, — тихо повторила Равелла. — Мой опекун не губитель.
— Вы не должны относиться к этому слишком серьезно, знаете ли. Все это просто разговоры. Если у молодого человека приятная внешность, да к тому же он герцог, слабый пол бегает за ним, как гончие за лисицей. Вы же знаете, как болтливы люди. На вашем месте я не стал бы слушать.
— А я и не буду, — твердо произнесла Равелла и отвернулась от него, собираясь вступить в разговор с джентльменом, сидящим с другой стороны.
К ее удивлению, когда обед закончился, многие дамы захотели познакомиться с ней. Одна за другой они просили леди Гарриэт, чтобы им представили бедную сиротку. Хотя ей казалось, что их вопросы чаще касались ее пребывания в Мелкомб-Хаус, чем предыдущей жизни, она отвечала дамам со скромной вежливостью, как от нее и ожидали.
Когда герцог, наконец, вошел в зал, он увидел вальсирующую Равеллу. Она бросила на него отчаянный взгляд, но он проигнорировал его и прошел через зал к леди Гарриэт. Она сказала то, что он хотел знать, не дожидаясь вопроса:
— Она пользуется большим успехом. Все вдовы приняли ее очень по-доброму и, не колеблясь, представляют сыновей.
Рот герцога скривился в знакомой усмешке.
— Удивительно, что делает состояние, правда?
— Такой милой, как Равелла, не нужно состояние, — невинно заметила леди Гарриэт и, подняв глаза, встретила циничный взгляд брата.
— Им было бы трудно забыть, что она моя подопечная, если бы у нее не было ни гроша, — сказал герцог и ушел из зала.
Равелла смотрела, как он уходит, рассеянно отвечая партнеру.
— Вы не знаете, сколько вы в Лондоне? — спросил он удивленно.
— Простите, — ответила Равелла, — вы об этом спросили? Только неделю.
— А где вы остановились?
— В Мелкомб-Хаус.
— С… с… — заикался он.
Челюсть его отвалилась.
— С герцогом, — спокойно сказала она. — Он мой опекун.
Ее партнер снова закрыл рот, и хорошо сделал, подумала Равелла, потому что с открытым ртом он напоминал рыбу.
— Тогда… тогда, но тогда вы, должно быть, наследница, — пробормотал он наконец.
— Да, — ответила Равелла.
— Примите мои извинения, мисс Шейн, но я не расслышал ваше имя, когда представлялся, — сказал он. — Моя мать просто сказала, что хочет, чтобы я потанцевал с вами. Мне этого не хотелось: обычно она навязывает мне самых скучных девиц. Но вы совсем другая. Вам нетрудно будет найти мужа.
