Элизабет Адлер - Удача – это женщина
И Энни возбужденно засуетилась на кухне, накрывая на стол. Мальчики вот-вот придут, как всегда, точно в шесть — в это время отец неукоснительно требовал их присутствия в доме по субботам. Поэтому ей следовало поторапливаться. Но сегодня она работала с особенным подъемом и даже тихонько затянула песенку. Энни дала себе слово не расходовать свое богатство впустую, а приберечь его на черный день.
1906 год оказался роковым годом, полностью изменившим жизнь всех обитателей дома на холме Эйсгарта. Любимцу Энни Джошу исполнилось девятнадцать лет, и он был не просто симпатичным парнем, а настоящим красавцем. Его лицо поражало тонкостью черт, большие серые глаза казались темными от обрамлявших их длинных ресниц, а на голове в романтическом беспорядке вились непокорные пряди густых русых волос. Он был высок, строен и мускулист. Он походил на классическую греческую статую, но красивым люди его называли из-за доброжелательного, спокойного взгляда и мягкой улыбки, придававшей всему его лицу удивительно располагающее и дружелюбное выражение.
— Джош Эйсгарт несколько диковат, — в один голос говорили соседи, — но в любой момент готов помочь каждой приблудной собаке и никому не причинил ни малейшего зла. — Они называли Джоша «вечным младенцем».
Сэмми Моррис прекрасно помнил тот день, когда он впервые понял, насколько красив Джош и насколько безобразен он сам. В этот же день он также понял, что любит Джоша.
Они отправились на прогулку в долину вместе с другими знакомыми ребятами. Джош, высокий и сильный, оказался во главе группы: высоко подняв красивую голову, он с улыбкой озирал красоты природы, раскинувшиеся перед ним. Он совершенно не нуждался в крепкой палке, которую держал на всякий случай в руках, чтобы перебираться с одного крутого утеса на другой или карабкаться на высокие валуны, имевшиеся в долине в изобилии. Он перепрыгивал с одного возвышенного места на другое, словно олень. Сэмми, который плелся в самом хвосте, с ревнивым чувством наблюдал, как другие парни с восхищением следили за каждым жестом своего кумира, обменивались с ним шуточками и похлопывали с приязнью по плечу. Сэмми не привык делить товарища с кем-либо еще. Раньше они проводили время только вдвоем.
Когда они добрались до реки, он впал в состояние мрачной меланхолии и брел на значительном удалении от приятелей. Догнав наконец товарищей, он увидел, что они разделись и плещутся в прудике, образовавшемся от весеннего разлива бегущей рядом бурной реки. Джош, совершенно обнаженный, стоял на верхушке небольшой скалы, нависшей над прудом, и со своей неизменной легкой улыбкой изучал его темную, спокойную поверхность. Восторженное молчание установилось в маленькой группе, когда он, высоко подняв руки, готовился совершить прыжок в воду. Сэмми, затаив дыхание, вглядывался в его стройное, мускулистое тело юного атлета и с невинной бесстыдностью выставленные на всеобщее обозрение признаки мужественности. Откинув голову назад, Джош на мгновение застыл на скале, а затем, изогнувшись и напрягшись, словно натянутый лук, бросился вниз головой и идеально вошел в воду, почти без всплеска, разрезав темную поверхность пруда. Вынырнув на поверхность, Джош подплыл к берегу и ловко вскарабкался на согретую солнцем скалу, где его ждали товарищи. Со смехом он потряс мокрой головой, и целый водопад искрящихся капель пролился с его русых кудрей. Устроившись на скале, он дружески приобнял за плечи Мерфи, смуглого ирландского парня, жившего на соседней улице.
Ревность уколола Сэмми прямо в сердце, потом она прожгла его до желудка и железной рукой сжала внутренности. Джош его друг! Он принадлежит только ему. Но Джош оказался ветреным парнем, он относится и к другим ребятам не хуже, чем к Сэмми, и теперь было похоже на то, что его лучшим другом стал Мерфи.
Сэмми разделся, поеживаясь от прохладного северо-восточного ветра, который, казалось, дул в этом краю вечно, даже в самые жаркие дни. Как бы со стороны, он осмотрел свое тело, сравнивая собственный бочкоподобный торс и короткие мускулистые ноги с изящным и стройным силуэтом Джоша. Хорошо развитая, выпуклая мускулатура Сэмми выглядела тяжеловато по сравнению с гармонично развитыми мускулами его друга. После неутешительного осмотра Сэмми ощутил себя чуть ли не более уродливым, чем знаменитые монстры, украшавшие фасад собора Парижской Богоматери.
А Джош и Мерфи с хохотом уже резвились в воде, то ныряя, подобно дельфинам, то стараясь оседлать один другого. Другие ребята просто барахтались рядом. Сэмми с робостью тоже попытался присоединиться к обществу, но, в сущности, он никогда не чувствовал себя своим в компании сверстников. Его всегдашним занятием было наблюдение. Оттого всем и показалось странным, когда позже он объявил, что ничего не знает о дальнейших событиях.
Потом Сэмми рассказывал матери, что все они бултыхались в пруду, за исключением Джоша и Мерфи, которые, подначивая друг друга, старались нырнуть как можно глубже. Через некоторое время остальные парни замерзли или устали и уселись обсыхать на берегу. Сэмми утверждал, что Мерфи, должно быть, выплыл из пруда через узкий пролив в реку, чтобы еще больше выпендриться перед прочими, и особенно перед Джошем. Ничего больше Сэмми не мог рассказать, за исключением того, что Мерфи исчез. Прошло целых два дня, прежде чем нашли его тело, обмотанное скользкими зелеными водорослями. Его прибило к противоположному берегу. Голова Мерфи была размозжена, и люди решили, что, он ударился о подводную скалу во время ныряния.
Когда Энни спрашивала о случившемся Джоша, тот просто пожимал плечами и ничего не отвечал, хотя старательно отводил глаза, чтобы не встретиться взглядом с сестрой. Энни решила, что его внутреннее замешательство объясняется глубокой печалью, и сочувственно похлопала его по плечу.
— Все в порядке, Джош, — сказала она. — Мерфи нельзя было никак помочь, иначе, я уверена, ты сделал бы все возможное. Уж я-то знаю.
С тех пор как Сэмми и Джош закончили учебу в возрасте четырнадцати лет, они оба трудились на Фрэнка Эйсгарта. Ребята начали карьеру с самого низа и вкалывали, как в свое время и Фрэнк, подсобными рабочими, разнося кирпичи по строительным лесам. Они также замешивали цементный раствор и учились ровно вести кирпичную кладку. Приятели уже умели проводить необходимые измерения, знали, как вставить оконную раму, покрыть черепицей крышу, и отлично справлялись со штукатуркой стен.
Сэмми любил физический труд, а Джош ненавидел, хотя никогда бы не осмелился сказать об этом отцу. Но Энни знала о его отношении к работе. Никому, кроме нее и Сэмми, он не стал бы исповедоваться. Его братья уже обзавелись собственными семьями, поэтому на «Вилле, увитой плющом» проживали только Энни, Фрэнк и Джош.
