Кэтрин Коултер - Загадочная наследница
— Вы так пропитались элем, что упали лицом в грязь! Только взгляните на себя! На что вы похожи!
— Никакой грязи нет! Но, судя по тому, что небо затянуло тучами, все дорожки вот-вот развезет. Я просто вылил воду себе на голову.
— Прекрасно! Для того чтобы иметь со мной дело, нужно иметь ясный ум, — съязвила Мерри, ехидно ухмыляясь.
— Пусть Миггинс сходит за Борраном. Это его дело — чинить станки.
— Борран попросил меня взглянуть, в чем дело. Говорит, что сам он зашел в тупик.
Она медленно поднялась, вытерла руки о юбку и снова наградила Гаррона дерзкой ухмылкой.
— Вы действительно так оскорблены, милорд?
— Не я, а канцлер. Он считает, тебя нужно приструнить, и сделать это должен я.
— Приструнить? И что это означает? Я не оскорбляла канцлера, я… — Она нахмурилась. — Может, мне следовало бы выбрать более сладкоречивые слова. Я должна перед ним извиниться? Может, наутро он ничего не будет помнить? Какой позор!
— Канцлер был прав. Сто раз прав. Тебя просто необходимо приструнить.
Гаррон кивнул остальным женщинам, которые жадно прислушивались, не оставляя, однако, своих занятий.
— Пойдем, — повторил он.
Глава 21
— Приструнить… — с удовольствием твердил Гаррон, таща за собой Мерри. — Прекрасно звучит, не так ли?
— Звучит угрожающе.
Ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним.
— По крайней мере теперь вы довольно бодро ворочаете языком. О чем таком важном вы желаете поговорить со мной?
Гаррон резко остановился: откуда-то выскочила собака. Мерри едва не споткнулась.
— Знаешь, я думал о том, как шумно во дворе. Все будут работать дотемна, если не пойдет дождь. Я прислушиваюсь к стуку молотков, визгу пил, ругани, спорам, оскорблениям, которые так и звенят в воздухе.
— А смех? А те двое, которые поют во всю глотку? Нужно сочинить на эти мелодии стихи получше. Может, я спою вместе с ними. А дождь пойдет, и очень скоро.
— Не забывай о семьях, которые появятся через две недели. О детях. Полагаю, пока нужно поместить всех в зале. Поговори с Балликом. Скажи ему, что скоро нам придется кормить еще не менее сорока ртов.
— Уже поговорила. Он сказал, что будет готов. Алерик выделил целый отряд, который каждое утро будет охотиться. Когда, по-вашему, люди короля вернутся из Рэдстока и Ферли?
— Если все будет хорошо — дня через три. Молю Бога, чтобы Черный Демон туда не заглядывал. Они не выдержат штурма. По сравнению с Уоремом они абсолютно беззащитны, а ведь страшно представить, что произошло здесь!
Собаки оглушительно залаяли, и Гаррон, обернувшись, увидел, что Айво бросает им кости.
— В большом зале хорошо пахнет.
Она кивнула:
— Я велела разбросать по тростнику розмарин и лаванду. Много лаванды, чтобы заглушить вонь, впитавшуюся в каменные полы за все эти годы. Что же касается отхожего места… вы выпили столько эля, что наверняка скоро захотите его посетить. Да и канцлер тоже. Может, вдвоем вы сумеете определить, что предатель — это сэр Лайл? Поверить невозможно, что вы велели ему и его подлым людишкам допрашивать людей, которых мы привезли из Уинтропа! — Она так яростно зашипела, что он улыбнулся. Но Мерри схватила его за рукав. — Послушайте, Гаррон! Человек, напавший на вас, не имел ни единого шанса! Вы воин, храбрый и сильный. И не колеблетесь в бою. Но сэр Лайл… я чувствую, уверена, что он очень скрытный человек.
— Но ты не можешь знать этого наверняка, — возразил Гаррон. — Молю Бога, чтобы ты ошиблась, потому что я нуждаюсь в нем и его крепкой руке. И нахожу странным, что наш такой проницательный канцлер все еще верит, будто ты незаконная дочь священника. Для меня очевидно, что ты рождена богатой и знатной.
— Он видит то, что хочет видеть. Как большинство людей.
— Итак, наш канцлер требует, чтобы тебя наказали. Пойдем со мной.
Он взял ее руку и потянул в только что отстроенный сарай, где хранились инструменты. Притянул ее к себе и приложил палец к ее губам.
— Послушай, Мерри, как я уже сказал, канцлер считает, что тебя нужно приструнить. И просил меня это сделать. Думаю, он имел в виду трепку.
— Но вы этого не сделаете?
— Нет, — улыбнулся Гаррон, — но вот что я тебе скажу: если канцлер будет по-прежнему считать тебя надоедливой и приставучей грубиянкой, он захочет взять тебя в Лондон, чтобы ты могла принять наказание от самого короля.
Конечно, все это было вопиющей ложью, но сейчас у нее был такой неуверенный вид! Прекрасно!
— Канцлер, кроме того, очень умный человек, которому я безгранично доверяю. Пусть он утопит свои горести в эле. Хотя бы на одну ночь. Долг по отношению к королю лежит на нем слишком тяжким бременем.
— Вы не позволите ему отвезти меня в Лондон?
Теперь он ее напугал.
Гаррону было неприятно видеть ее страх. Но он нуждался в ее согласии.
— Я ничего не смогу поделать, — пожал он плечами. — Как поступит с тобой король? Не знаю. Итак, вот что мы должны сделать. Когда мы выйдем из этого сарая, потирай ягодицы, словно я отходил тебя розгой. И станешь говорить всякому, кто спросит, что заслужила такое наказание. И снова потри зад. Канцлер обо всем узнает и будет доволен. И тогда оставит тебя со мной. Можешь это сделать?
Наблюдая, как сосредоточенно она все это обдумывает, Гаррон едва не улыбнулся.
— Ладно, — кивнула она наконец, — больше не стану обвинять его в идиотизме. Не хочу, чтобы меня от вас увезли.
— И придержишь свой язык?
Мерри кивнула.
— Вот и хорошо. Договорились?
Они вышли во двор, и Мерри, верная слову, стала энергично растирать попку.
— Да, и еще одно: постарайся не ухмыляться так ехидно в присутствии канцлера и даже за его спиной. Потому что я точно знаю: этот человек видит все!
И тут оба осознали, что во дворе стало необычайно тихо: ни стука молотков, ни детских криков, ни собачьего лая. Только когда одна из купленных в Уинторпе коров замычала, Гаррон поднял глаза и обнаружил, что почти все уставились на него, даже коза Эрик — она стояла почти рядом, жуя свисающую изо рта полоску задубевшей кожи.
Откуда-то появилась Миггинс и решительно направилась к ним. Лицо суровое, тощие плечи отведены назад, бескровные губы шевелятся. Что она бормочет?
Это ему и нужно! По крайней мере в руках у нее нет оружия!
Мерри быстро потерла попку, стараясь принять жалостный вид.
Миггинс погрозила ему кулаком:
— Вы ее выпороли, верно, милорд? Вы, здоровый и крепкий, привыкший к насилию мужчина, а она всего лишь хрупкая маленькая мышка, милая и покорная. Да, всегда покорная и послушная. Или вы действительно походите на своего брата, лорда Артура? Такой же извращенец, как он?
