Ханна Хауэлл - Безрассудная
– Мне нужно подумать о том, что я видел, – наконец ответил он.
– И к какому великому решению ты пришел?
– Я полагаю, имело место совпадение.
– Я тоже поначалу не верила в ее дар.
Александр заметил, что она дрожит, и откинул одеяло:
– Забирайся в постель, а то простудишься.
– Дар видеть будущее. – Эйлис забралась под одеяло, но не отвела взгляд от Александра. – Боюсь, что она унаследовала это по материнской линии. Наша бабушка, мать матери, имела дар предвидения. Она утверждала, что обладала им с детства.
– И ты видела доказательства? – Александр повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Она умерла до того, как я получила возможность убедиться в ее даре.
– Значит, у тебя нет никого – и ничего, – что можно было бы сравнить с Сибил. Ты можешь полагаться лишь на предубеждения и сказки.
Эйлис рассмеялась и покачала головой, удивленная его упрямством.
– Ты называешь то, что произошло сегодня, всего лишь предубеждениями и сказками? Как ты можешь отрицать то, что видел и что слышал?
– Я видел то, что мы вытащили несколько бездомных собак из воды. Эта девчонка слышала, как кто-то говорил, что щенков утопят. И естественно, добросердечный ребенок расстроился.
Эйлис было трудно удержаться от того, чтобы в раздражении не ударить о кровать кулаком.
– Ладно, мы не будем спорить о ее даре. Но как ты собираешься дальше относиться к бедной Сибил при обсуждении этого вопроса? – Поскольку он молча смотрел на нее, она стала настаивать: – Я хочу услышать ответ.
– Ты держишься весьма нагло для женщины, которой воспользовались, чтобы отомстить, – буркнул он.
Это был грубый выпад. Эйлис очень не хотелось, чтобы Александр думал о ней только так. По мере того как она узнавала о нем больше, она стала лучше его понимать и даже начала объяснять его вспышки теми невзгодами, которые он перенес. Она решила, что сама виновна в том, что позволяла себе столь эмоционально реагировать на его гнев. Ей следовало себе напоминать, что не она является причиной его ярости и что она не заслуживает его горьких слов, и потому должна на них просто не обращать внимания. Она также не должна позволять себе пугаться этого холодного, сердитого Александра.
– Я родственница Сибил в той же мере, что и ты, – холодно произнесла она и заметила мелькнувшее на лице Александра выражение недовольства. – Я не позволю, чтобы из-за тебя страдал этот ребенок.
От этих слов Александр пришел в ярость:
– Я не причинял страдания никакому ребенку!
– Не намеренно, но именно это ты делаешь, когда отворачиваешься от нее после того, как она показала свой дар. Ты очень холоден, Александр Макдаб, но…
– Холоден? – Он внезапно повернулся и прижал ее к кровати. – Я не думаю, что я сейчас как-то по-особому холоден.
Эйлис обнаружила, что игнорировать вскипевшую в ней от его прикосновения кровь она не в силах. И все же она не дала Александру себя отвлечь.
– Я спросила тебя, что ты собираешься делать с Сибил. Я должна получить ответ. – Ее последние слова прозвучали глухо из-за того, что Александр начал стягивать с нее сорочку.
– Я поговорю с Сибил утром. – Александр начал осыпать мягкими поцелуями ее лицо. Поглаживая ее тело руками, он наслаждался тем, как просыпаются ее желания – так же быстро, как и его собственные.
– И о чем ты поговоришь? – Эйлис даже испугалась, с какой легкостью она забывает обо всем, стоит ему прикоснуться к ней.
– Что она останется моей племянницей, даже если у нее вырастет борода и вторая голова, и что я от нее никогда не откажусь. Я дам ей понять, что нравится или нет мне ее дар, я не стану относиться к ней как к ее дару. Теперь ты довольна?
– Теперь я по крайней мере уверена, что ты постараешься поберечь чувства ребенка.
Внимательно глядя ей в лицо, Александр видел, как заалела от желания ее кожа с золотистым оттенком, а ее глаза потемнели почти до черного цвета. В глубине ее соблазнительных глаз он увидел печаль – и вдруг понял, что хочет избавить ее от этого, но не знает как.
– Ты никогда не чувствовала себя по-настоящему счастливой, верно? – мягко спросил он.
– Достаточно счастливой я не была. Я была счастлива, как большинство людей. – Ей не понравилась его внезапная проницательность.
Он медленно накрыл ее своим телом, наслаждаясь выражением удовольствия на ее лице, которое она не могла скрыть.
– Это сделает тебя счастливой?
– Да, на какое-то время. На время, пока это будет длиться.
– Тогда мы должны постараться, чтобы это длилось подольше, – негромко произнес он и поцеловал ее.
Эйлис позволила ему своей любовной игрой увлечь себя в царство слепого желания, но ей хотелось, чтобы она могла сказать ему то же самое, но не только в отношении их страсти.
Глава 8
– И сказать «нет» они смогли только через шесть недель? – пробормотала Эйлис.
– Я знал, что они медленно соображают, но это совсем не поддается объяснению.
Она перечитала смятый пергамент с сообщением от дяди. В конце послания стояла едва различимая подпись жениха. Эйлис только что позвали к Александру и, не дав времени осмотреться, велели прочитать письмо родственников. Она получила возможность убедиться в печальной истине – даже родственники используют ее как пешку. Это особо не удивило Эйлис, но ощутимо уязвило. Вздохнув, она села на обитую бархатом скамью перед окном.
– Послание понять легко. – произнес Александр. – Они ясно говорят, что не хотят платить ни за тебя, ни за детей.
Эйлис ужасно захотелось ударить Александра по красивому лицу, но вместо этого она смяла письмо.
– Да, но они очень долго не отвечали, и за это время не предпринимали против тебя никаких действий. Я думаю, они могут забыть обо мне, но не о детях. Дети им необходимы. Сейчас конец августа, скоро начнутся дожди, а потом – зимние снега. Они упустили лучшее время.
– А затем весенние дожди, оттепель и распутица. – Александр покачал головой. – Мы можем содержать тебя на протяжении года.
Это ядовитое замечание переполнило чашу терпения, и Эйлис вскочила на ноги.
– Тебе нет нужды содержать меня. Ни минуты. Я могу уйти, исчезнуть из твоего дома в любое время.
Александр выругался. Она рванулась прочь из комнаты, но он был быстрее и помешал ей это сделать, встав перед дверью в то мгновение, когда она взялась за засов. Одно лишь послание от Макфарланов и Маккорди было способно привести его в скверное расположение духа. Когда он увидел обиду и боль в ее глазах, вызванную холодным отказом от нее собственных родственников, он смягчился. Ему захотелось облегчить ее обиду. И это его испугало. Последнее время он постоянно боролся с чувствами, которые она в нем вызывала. Каждый раз он освобождался от этой зависимости, нагрубив ей. Однако он знал, что не хочет, чтобы Эйлис покидала Ратмор.
