Лесия Корнуолл - Любовь на Рождество
– А я и не знала, что Россингтон женился, – пробормотала Пенелопа, заливаясь ярким румянцем.
– Мой брат стоит дюжины маркизов! – шепнула по-гэльски Фиона, сложив руки на груди и с негодованием глядя на кузину. Алана улыбнулась ей.
– Конечно, стоит, – прошептала она в ответ тоже по-гэльски.
– Говорите по-английски! – потребовала Пенелопа.
– Я сказала, что маркиз Аланы наверняка само очарование, – Фиона ехидно улыбнулась кузине. – А Иан все-таки лучше.
Пенелопа снова вздернула подбородок и обвела глазами комнату.
– Да, конечно, – сама того не замечая, произнесла она в тон Алане, но никакой уверенности в ее голосе не чувствовалось. – Но английский маркиз…
Насколько помнилось Алане, ничего очаровательного в Мерридью не было. Он искал здоровую молодую жену с большим приданым, а ее мать – титул для дочери. Этот брак был заключен в бухгалтерии, а не на небесах. Но даже если мнение Аланы о достоинствах будущего мужа не имело никакого значения ни для него самого, ни для ее матери, сама Алана не собиралась его менять.
В детстве она мечтала, что выйдет замуж за прекрасного принца и он отвезет ее на белом коне через холмы и долины, в замок возле сверкающего на солнце озера, где они будут жить счастливо до конца своих дней. Похоже, мечты сбываются далеко не всегда.
– Неудивительно, что вы так хорошо говорите по-английски, – заметила Пенелопа. – Полагаю, вас этому учили. – Задумавшись, она провела ладонью по тонкой шерсти ждущего платья Фионы. – Скажите, а незамужние сестры у вас есть?
– Только одна, – ответила Алана.
Пенелопа вздохнула с явным облегчением.
– И конечно, скоро у нее первый выезд в свет в Лондоне. – На этот раз Алана солгала: пройдут еще годы, прежде чем Сорча достигнет возраста замужества. О сестре она заговорила в пику Пенелопе. – Она красивее всех нас, – добавила Алана, зная, что когда-нибудь Сорча наверняка затмит сестер красотой.
– Да? – Пенелопа с несчастным видом поджала губы. – А другие знакомые в Англии у вас есть? Герцоги, принцы, может, даже королева?
– Сказать по правде, никого, – призналась Алана.
– Вот и хорошо… – успокоилась Пенелопа, но, увидев, что ее неучтивость не ускользнула от глаз Фионы, покраснела. – Я хочу сказать, не обязательно знать всех и каждого там, где собираешься поселиться. Сюрпризы не помешают.
– А я уверена, что с Аланой захотят познакомиться все, – заявила Фиона и с доброй улыбкой переглянулась с гостьей.
– Где находятся поместья лорда Мерридью? Моя мама, скорее всего, знакома с ним, – предположила Пенелопа.
– Кажется, в Кенте.
– А Вудфорд-Парк – в Шропшире. Это рядом с Кентом? – спросила Фиона.
– Нет, – ответила Пенелопа. – Так что шансов на нашу новую встречу почти нет.
– Если только мы не увидимся в Лондоне, – уточнила Фиона. – Элизабет говорит, что в Лондон съезжаются все.
– Кроме тебя, – отрезала Пенелопа. – Вы с Элизабет будете сидеть в детской Вудфорда, пока ты не повзрослеешь настолько, чтобы войти в светское общество. Ну и, конечно, тебе придется научиться хорошим манерам и правильному английскому языку, и даже в этом случае… – она с сомнением посмотрела на хромую ногу Фионы.
Алана заметила, как погасла улыбка Фионы.
Фиона повернулась к Алане, пряча искры слез от кузины.
– Вы поможете мне научиться, Алана? – спросила она на гэльском. – Хотя бы немножко, чтобы Иану не было стыдно за меня?
– Конечно! – с готовностью воскликнула Алана.
Фиона слабо улыбнулась, явно опасаясь предстоящей задачи. Алана уже научилась скрывать свой страх, теперь следовало первым делом научить тому же самому и Фиону.
Пенелопа направилась к двери.
– Мне пора. Иан, наверное, уже ищет меня повсюду. Он без меня как без рук. Я помогаю ему учиться всем мелочам, которые обеспечат ему успех в Лондоне. Раз вам ничего не нужно, я вас оставлю, можете одеваться. Вижу, вы привыкли обходиться без горничной, как полагается леди, а то я предложила бы вам свою.
Алана промолчала, Фиона последовала ее примеру. Невеста Иана покинула комнату так же быстро, как и вошла, и едва за ней закрылась дверь, Алана глубоко вздохнула. До этого она и не подозревала, что невольно сдерживает дыхание.
– У Иана прекрасные манеры, – возмущенно воскликнула Фиона, глядя на закрывшуюся дверь. – Это ему следовало бы научить им и ее! Ведь она выходит не за кого-нибудь, а за шотландского лэрда. И не знает на гэльском ни единого слова – ни поздороваться не умеет, ни сказать «спасибо» или «пожалуйста»!
– Иан, конечно, поможет ей, когда придет время, – дипломатично предположила Алана. Леди Пенелопа очень красива, несмотря на острый язычок, и Иан наверняка влюблен в нее без памяти.
Должно быть, по сравнению с Пенелопой она, Алана, выглядит неряшливой оборванкой… Сев на постели, она принялась расчесывать спутанные волосы, стараясь не морщиться от боли.
– Что бы вам хотелось узнать? – спросила она у Фионы.
– Сначала – научиться лучше говорить по-английски. Элизабет говорит, все будут насмехаться над моим выговором и манерами. А насмехаться над вами, Алана, никому и в голову не придет. Жаль, что я хромаю, но тут уж ничего не поделаешь. А еще мне хотелось бы знать, как смотреть на людей так же, как это делают Пенелопа и моя тетя Марджори, чтобы рядом со мной все чувствовали себя ничтожествами.
Алана отложила гребень.
– Но тогда у вас не будет друзей. Учиться надо проявлять доброту, быть приятной в общении, давать людям понять, что ты дорожишь знакомством с ними.
Фиона улыбнулась.
– Иан говорит то же самое.
Алана улыбнулась Фионе и похлопала по постели рядом с собой.
– Садитесь сюда, я научу вас причесываться, как это делают в Англии.
Она сама расчесала темно-рыжие волосы Фионы и уложила их простым и гладким узлом, как ее научили. И снова задумалась, достойна ли она титула маркизы Мерридью.
Глава 17
– Ох, мама, должен же быть какой-то закон!
Марджори обернулась, услышав крик ворвавшейся в ее комнату Пенелопы. В этот момент Марджори с помощью горничной переодевалась к ужину, поэтому первым делом отметила, что Пенелопа к ужину еще не готова. И только потом она обратила внимание, что Пенелопа в отчаянии заламывает руки, а ее глаза заплаканы. Марджори взмахом руки выслала из комнаты горничную.
– В верхнем ящике комода есть носовой платок. Успокойся, а не то лицо станет красным. О каком законе ты говоришь? – спросила Марджори, усаживаясь к туалетному столику и разглядывая собственное лицо в старинном зеркале.
Пенелопа раздраженно бросилась на постель.
– Закон, по которому шотландки могут выходить замуж только за шотландцев, а англичане – жениться только на англичанках! – Пенелопа вытерла глаза квадратиком тонкого ирландского полотна с вышитой монограммой.
