Дженнифер Блейк - Черная маска
— Вы хотите, чтобы я убрал руку? — спросил он.
— Нет, не надо.
Он тихо улыбнулся ей, и эта улыбка зажгла в его глазах свет, похожий на полыхающий костер. — Спасибо. Мне так… лучше.
Летти промолчала и вновь обратила взгляд к книге. Когда она нашла место, где прервалась, и начала читать, медленно и выразительно, то почувствовала, как ласковая сила его пожатия проникает в нее, поддерживает ее.
Конечно, это было обыкновенное прикосновение двух людей. Но, как это ни удивительно, ей от него тоже было лучше…
6
В следующие два дня в Сплендоре ничего особенного не произошло. Заняться Летти было нечем, а поскольку она органически не выносила безделья, то предложила свою помощь тетушке Эм. Ее предложение было с радостью принято, и Летти вместе с Салли Энн — племянницей тетушки Эм, все еще гостившей у них, — занялась работой по дому: вытирала пыль, чинила постельное белье, пропалывала цветочные клумбы, чистила бесчисленное количество овощей для кухни.
Особенно Летти нравилось работать в саду. Она научилась различать молодые побеги таких экзотических растений, как бамия, батат, помдамур, который более правильно было бы называть помидором, а также коровий горох, который когда-то выращивали для рабов, а теперь он считался пригодным для всех. Еще ее научили узнавать молодые листки ноготков и циний, или «старых дев», как называла их тетушка Эм. Это были самые обычные цветы, но они оживляли огород и хорошо смотрелись в вазах дома.
Среди хозяйственных построек находилась хижина, где были прялка и ткацкий станок. Там тетушка Эн чесала шерсть и хлопок, а потом красила пряжу самодельной краской: коричневой — из скорлупы грецких орехов и синей — из индиго, которые росли тут же. Она сама ткада материю на покрывала и занавески. Кроме того, тетушка Эм изготовила множество гимнастерок и брюк для солдат армии Конфедерации, и каждая нитка, их была произведена в Сплендоре. Летти очень нравилось наблюдать за ее работой, ей даже позволили самой соткать несколько дюймов. Однако Салли Энн предупредила ее с улыбкой, что не надо делать этого слишком хорошо, иначе ей предложат каждый день держать челнок в руках.
Еще одним увлечением тетушки Эм был птичник. Там она выращивала цыплят породы бентамка с небольшими яркими гребешками и нравом яростных уличных бойцов, а также огромных глупых и важных индюшек, которые были такими нежными, что их приходилось лелеять и оберегать каждую минуту их жизни. Были здесь и обычные куры породы леггорн, и французские гуси, и редкие китайские утки. Тетушка Эм держала даже пару павлинов, которые беспрерывно кричали друг на друга, словно раздраженные муж и жена, и тетушка Эм клялась, будто ее так и подмывало проверить, что же вкусного находят персы в павлиньем мясе.
Считалось, что птицы находятся на своем птичьем дворе, огороженном высоким частоколом, наполовину сгнившим и покосившимся, как перебравший пьяница. В действительности же за забором их можно было встретить чаще, чем внутри его. Они усаживались на ночь на растущие за кухней персиковые и фиговые деревья и откладывали яйца в зарослях шиповника вокруг хижин рабов. Одна умудренная опытом старая курица, более предприимчивая, чем другие, нашла хижину с открытой дверью и устроила гнездо в почерневшем старом очаге.
Каждый день приходилось устраивать обход различных гнездовий, чтобы собрать яйца, иначе куры переставали нестись и начинали высиживать цыплят. А яйца, которые продавали в городе, приносили тетушке Эм основной доход. Свидетельством того, что куры, утки, гуси и индюшки умеют лучше прятать яйца, чем люди искать их, были многочисленные стайки цыплят, утят и гусят, которые сновали там и тут, рылись в цветочных клумбах и искушали дворовых кошек.
Еще одной доходной статьей птичника были перья для подушек и перин. На третье утро после поездки Летти к ручью они с тетушкой Эм и Салли Энн набивали подушки на веранде. Сначала нужно было сшить новые чехлы из полосатого тика, потом пересыпать туда старые перья, добавить новых и зашить чехлы.
Было очень приятно работать на веранде этим свежим утром. Солнце еще не достигло зенита, легкий ветерок время от времени доносил до них запахи цветов. Летти никогда не считала, что ей постоянно необходима компания, но общаться с этими двумя женщинами ей очень нравилось.
Летти потерла нос, который все время чесался от летающих в воздухе перьев, и лукаво улыбнулась тетушке Эм.
— Как у вас много дел, всегда вы чем-нибудь заняты. Иногда мне становится жалко, что у вас забрали рабов.
— Что вы говорите, дитя мое! У меня сейчас дел гораздо меньше, чем было до войны.
До войны… Эти слова Летти слышала снова и снова. Хотя за прошедшие десятилетия местные жители стали свидетелями войны с семинолами, войны за независимость Техаса, войны с Мексикой, никогда не возникал вопрос, какая война имеется в виду.
Летти отложила шитье и с интересом посмотрела на тетушку Эм:
— Не может быть!
— О, это чистая правда. Здесь, в Сплендоре, жили пятьдесят рабов, за ними надо было присматривать, следить, чтобы они были накормлены и одеты, не говоря уже о том, что надо было заботиться об их здоровье.
— Но ведь для этого существовали слуги!
— А я, по-вашему, сидела в тени, попивала лимонад и обмахивалась веером? Скажите-ка мне, дорогая, у вашей матери есть слуги — у вас дома, в Бостоне?
— Да, конечно. Повар и горничная. А весной еще одна женщина помогает делать уборку.
— И что, они работают, и никто не стоит у них за спиной, не присматривает, чтобы они все делали, как нужно?
Салли Энн подняла глаза от шитья:
— И никто не показывает им, как все нужно делать?
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — Летти натянуто улыбнулась.
— Конечно, в большом городе, таком, как Новый Орлеан, жить полегче, рассудительно заметила тетушка Эм. — Многое из того, что мы в Сплендоре делали сами, там можно было купить в магазине, и недорого, потому что все это не надо везти вверх по реке. Но здесь, в деревне, все совсем не так.
— Гораздо лучше, — заявила Салли Энн.
— Ты права, детка. У нас тут тихо, меньше всяких сплетен и суеты. Тетушка Эм улыбнулась. — Конечно, временами становится тоскливо, но мы всегда можем собраться с соседями, устроить танцы или отправиться на пикник. Раньше к нам часто приезжали родственники и оставались на несколько дней, а то и недель. И, конечно, праздновались свадьбы, рождения детей… Нет, я бы не поменялась с этими городскими дамами ни за что на свете. Я всегда любила работать в саду, следить за курами, наблюдать, как приходят и уходят времена года, — и до войны, и сейчас люблю.
