Дебора Мартин - Пиратская принцесса
— И я поплелся сегодня на бал по той же самой причине. Мне было необходимо видеть вас. Потому что… — он дышал с трудом, — потому что я слишком сильно желаю вас.
Не обратив внимания на дрожь, вызванную его признанием, она вздернула подбородок.
— И как все мужчины, вы полагаете, что ваше желание — закон для любой женщины.
— Ах, вы до сих пор пытаетесь протестовать?! — Он шагнул к ней и, обняв крепкой рукой за талию, второй резко поднял вверх ее подбородок и поцеловал. Поцелуй его был скорее наказанием, а не лаской.
Она хотела бы не отвечать на него, но это было выше ее сил. Двадцать пять лет прожила она без мужской ласки и за один вечер поняла, сколько она упустила. До появления Саймона она и не предполагала, что в теле ее живут какие-то желания, и теперь, когда он их пробудил, вряд ли ей удастся запрятать их обратно в потаенные уголки души.
Он упорно целовал ее, пока она не сдалась и не раскрыла губы ему навстречу. Жар, распалявший его, становился все сильнее, а свободная рука перемещалась по ее телу намного раскованнее, чем прежде. Он гладил ее спину и бедра, как будто платье, разделявшее его ладонь и ее кожу, было невидимым. Это было возмутительно… оскорбительно… восхитительно!
Когда он наконец остановился, глаза его сверкали.
— Ну что, будете и дальше отрицать? Собираетесь настаивать и впредь, что вам отвратительны мои поцелуи?
С прерывистым дыханием и дрожью в каждой клеточке тела она никак не могла бы доказать обратное. Краснея, она отвела взгляд.
— Вряд ли, — с трудом проговорил он.
Он слишком резко разжал объятия, так что она едва не упала. Он подошел к двери, вытащил нож и отдал ей, потом поднял пальто. В глазах у него была усталость.
— Вы лучше уходите, пока не оказались в таком же положении, что и ваша кузина.
От этих недвусмысленных слов ее захлестнул стыд, но они напомнили ей о причине ее прихода.
— А кстати, как быть с кузиной? — спросила она. — Вы ведь до сих пор не ответили.
Он не удержался и тяжело вздохнул.
— Даже не знаю, как быть. Эти четверо — единственные, кто уехал из Нового Орлеана за последние пару месяцев. Если это не один из них, то я — пас. Придется вашей кузине самой о себе позаботиться, — голос его стал жестким. — Сдается мне, что она и так уже все для себя решила. Богатый муж в полной мере возместит ей утерянную любовь. Для меня очевидно, именно этого она и добивается.
— Нет! — воскликнула Камилла, сверкнув глазами. — Обо мне можете думать все, что угодно, но о ней не смейте! Она совершенно бескорыстный человек. Если она выйдет замуж за месье Мишеля, жизнь ее станет просто невыносимой.
— Это не мои проблемы, — уголок его рта подергивался, и он отвернулся. — Я сделал все, что смог.
— Наверняка вы еще чем-то можете помочь! Как насчет офицеров из вашего окружения? Насчет друзей?..
— Чем мог — помог, — отрезал он. — Все.
Тогда, прекрасно понимая, что ничем сейчас не отличается от обычной шантажистки, она сказала:
— Придется все-таки доложить дяде Жаку, что я подслушала вашу беседу и что я не хочу, чтобы он с вами связывался.
Гнев мгновенно охватил Вудварда, но постепенно он успокоился и, к ее удивлению, беспечно прислонился к стене и сказал:
— Ну и идите. Вам же будет хуже. Говорите дядюшке все, что душе угодно, а я сыт по горло охотой за любовником вашей кузины. Глупейшая затея.
Она потеряла дар речи. Конечно, она не могла пойти к дяде Жаку. Он бы только посмеялся над ней. И раз Саймону все равно, расскажет она дяде или нет, то последняя надежда потеряна.
Неужели Дезире придется теперь выходить замуж за этого монстра Линдера Мишеля? Внезапно ее словно обожгло. А вдруг Дезире умрет при родах, как Октавия! Нет, она этого не допустит. Если не удалась сделка с Саймоном, где основным товаром была ее осведомленность о его нелегальной деятельности, тогда нужно найти другой предмет торга.
Саймон уже доказал, что его можно с легкостью подкупить. И у нее как раз есть то, что его интересует.
— Если все сказанное не может заставить вас мне помочь, тогда… — она запнулась. Оказывается, некоторые слова бывает довольно трудно выговорить. — Возможно, я могу… предложить вам кое-что другое в обмен на вашу помощь.
Он глядел на нее в недоумении.
— Если вы имеете в виду деньги, то не старайтесь: у меня их достаточно.
— Нет, я о другом, — она покраснела, удивляясь сама себе. Как можно было решиться на такое! Она принялась расстегивать накидку, которую только что застегнула, пока она не упала к ее ногам. — Я предлагаю вам себя.
Она почти физически ощутила мгновение, когда до него дошел смысл сказанного. Он шагнул к ней и вгляделся в ее лицо, взгляд его был такой злобный, что у нее затряслись коленки.
— Вы предлагаете то, что мне показалось, или я ослышался?
Она отвела глаза и кивнула.
— Вы сами сказали… что хотите меня. Так берите. Если… поможете моей кузине.
— Не верю я вам, — резко сказал он. — Неужели вы пойдете на риск очутиться в ее положении, лишь бы спасти ее от вполне выгодного замужества? Это сумасшествие.
— Он погубит ее, поверьте! Я знаю. Когда он обнаружит, что она уже не девственница, он забьет ее до смерти… или еще что-нибудь похуже сделает. Но жизнь он ей навсегда испортит, это точно.
Саймон подошел ближе.
— А вы сами как же? Разве вы не испортите жизнь навсегда, если я воспользуюсь вашим предложением?
— Мне легче будет с этим справиться, чем ей. Я привыкла к всеобщему презрению.
С его губ сорвалось проклятие.
— Привыкли? К тому, что вас называют шлюхой или еще того хуже? Фонтейн вышвырнет вас на улицу, если обнаружит, что вы его так опозорили.
— Он не узнает, пока… пока я не окажусь беременной.
— Вы понимаете, — он заставил ее посмотреть ему в лицо, — нет, вы хоть немного представляете себе, как велик соблазн, ведьма вы французская?! Не будь я джентльменом… Если бы я не знал, какой невыносимой станет ваша жизнь, я бы не задумываясь отвел вас в спальню и занялся с вами любовью. Но одной ночи мне все равно было бы мало. Чтобы насытиться вами, нужна вечность. — Он опустил ее подбородок и, не удержавшись, погладил ее изящную шею. — И знаете что, Принцесса? Подозреваю, что вам эта жертва не показалась столь ужасающей. Нет, я даже в этом уверен.
Она затаила дыхание, напуганная сквозившим в его глазах страстным желанием. Потом он отвернулся.
— К сожалению, я все-таки джентльмен, что бы вы про меня там ни думали. Одно дело сорвать у женщины поцелуй, а другое дело — обладать ею против ее желания.
Она сделала к нему шаг и дотронулась до рукава.
— Я предложила это вам не против собственного желания. А ради кузины.
