Джоанна Мэйкпис - Графиня-бесприданница
Наконец граф сел на край кровати, обнимая одной рукой жену, а другой Филиппу.
– Мои дорогие, я рад, что могу вас обнять и поддержать, узнав о смерти сэра Дэниела. А я так хотел поговорить с ним… – Крессида снова заплакала, но переборола себя и стала торопливо вытирать мокрое от слез лицо. Граф посмотрел на дверь, соединявшую комнаты графини и дочери. – У тебя есть служанка, Филиппа?
– Моя служанка – молоденькая девушка, она быстро засыпает и спит очень крепко. В моей комнате не слышно, о чем говорят в маминой комнате, – заверила его Филиппа. – Ты скрываешься в надежном месте?
– Да, у Тейлора, кузнеца. Он меня не выдаст, как и дворецкий и слуги Дэниела. Но для их же безопасности им лучше ничего не знать. – Граф мрачно усмехнулся. – Я никак не думал, что завтра в Греттон-Мэнер прибудут дворяне из всех близлежащих поместий и разъедутся только после похорон Дэниела. Мне надо срочно перебраться в Ладлоу и укрыться в каком-нибудь уединенном месте.
Пока он говорил, Филиппа внимательно изучала его: все еще густые темные волосы, поседевшие на висках, продолговатое лицо с густыми темными бровями, глаза с тяжелыми веками, которые придавали графу сонное выражение, что совсем не соответствовало решительному характеру этого человека. У Филиппы сжалось сердце от мысли, какой смертельной опасности подвергается ее горячо любимый отец.
– Ты не представляешь, Мартин, как мы рады встрече с тобой, особенно в это горестное для нас время, когда твоя любовь и поддержка так необходимы нам. Но ответь, почему ты приехал сюда? Из политических соображений?
– Да, дорогая. Я приехал, чтобы отмести необоснованные обвинения, выдвигаемые против покойного короля. Это очень расстраивает герцогиню Бургундскую, и я должен связаться с нашими друзьями, сторонниками Йорков, и обсудить с ними план дальнейших действий.
– Но, Мартин, ты подвергаешь себя смертельной опасности! Теперь, когда мой отец умер… – взволнованно начала графиня.
– Знаю, – мрачно проговорил граф. – При сложившихся обстоятельствах я должен позаботиться о вашей безопасности и отправить вас обратно в Бургундию… хотя Дэниел сообщил мне в своем письме, что Рис Гриффит просит твоей руки, Филиппа, и ты будто бы дала согласие.
– И ты приехал, чтобы самому убедиться в этом? – всплеснув от отчаяния руками, воскликнула Филиппа.
– Разумеется! Ты очень дорога мне, и я хочу услышать от тебя самой, что я должен ответить Рису Гриффиту.
– Ты это серьезно? Ведь отец этого человека сражался на стороне нынешнего короля Генриха…
– Знаю, но в том году, когда произошла битва при Редмуре, Рис Гриффит был ребенком, а ты еще не родилась. Нам надо решить, что лучше будет для тебя теперь… в настоящее время.
– И ты считаешь, что самое лучшее для меня – выйти замуж за человека, который унаследовал твои земли, полученные его отцом за подлое предательство?
– Твой дедушка написал мне, что ты питаешь к этому человеку самые нежные чувства, – сказал отец, гладя дочь по голове. – Это правда?
Филиппа собралась возразить, но что-то удержало ее, и она решила быть с отцом искренней и откровенной.
– Я убедилась, что он… хороший человек, – ответила она, смутившись. – Он строг, но справедлив со своими слугами… Ко мне он относится с неизменным уважением… Он несколько раз выручал меня из самых отчаянных ситуаций… В моем присутствии он никогда не позволял себе никаких вольностей… – Филиппа окончательно смутилась и замолчала.
– Но у тебя самой какое к нему отношение? Что ты испытываешь к нему? Вы были бы прекрасной парой, даже принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. У тебя было бы счастливое, обеспеченное будущее, и я был бы спокоен за твою судьбу, зная, что ты живешь на своих исконных землях, принадлежащих тебе по праву рождения. Но я не собираюсь насильно выдавать тебя замуж. Если же ты чувствуешь, что будешь счастлива с этим человеком – о котором я слышал только хорошее, – то я дам ему свое согласие, хотя разлучиться с тобой мне будет тяжело.
– Если я выйду замуж за этого человека, мы расстанемся навсегда, – сказала Филиппа упавшим голосом.
– Ну, это совсем не обязательно! Ты сможешь приезжать к нам в Бургундию, – возразил граф.
– Это будет довольно рискованно. Вдруг я нечаянно выдам ему твое тайное убежище…
Отец помрачнел.
– Так, так, ты уже все решила. Ты уже подумываешь о возможности своего союза с Рисом Гриффитом.
Она опустила голову. Она всегда была откровенна со своим отцом и никогда не уходила от ответа.
– Да, – прошептала она так тихо, что отец наклонился, чтобы расслышать ее ответ. – Если говорить откровенно, то да, – призналась она. – В его присутствии меня охватывает какое-то неизъяснимое волнение, и в эти минуты я начинаю думать о нем с теплотой и нежностью. Что бы там ни было, я желаю ему счастья.
Отец с любовью посмотрел на нее и погладил ее по голове.
– Я понял, что теряю тебя. Любому отцу тяжело расставаться со своей дочерью, особенно если это его единственный ребенок, но прежде всего любящий отец должен думать о счастье своей дочери и побороть свою любовь и привязанность к ней. Ты должна все взвесить и принять глубоко продуманное решение, но не затягивай с ответом. Ты должна сказать мне о своем решении до моего отъезда из королевства. Поняла, что я имею в виду?
Она кивнула, и граф обратился к жене, которая молча слушала разговор дочери с отцом:
– А ты что скажешь, дорогая? Ты одобряешь этот союз?
– Да, Мартин, одобряю, так как твердо убеждена, что Рис Гриффит любит Филиппу и будет ей хорошим, заботливым мужем. Но, как и ты, я не хочу торопить Филиппу с ответом. Она должна сама принять это самое важное в ее жизни решение.
Граф обнял жену и поцеловал ее.
– К сожалению, я должен идти, дорогая. Постараюсь перед отъездом из Англии снова увидеться с вами, мои дорогие.
– Береги себя, не рискуй понапрасну…
– Клянусь, буду очень осмотрительным и осторожным. Жаль, что не могу попрощаться с Дэниелом. Я всегда уважал его и восхищался им.
Филиппа бросилась в объятия отца и, уткнувшись ему в плечо, плакала, не стесняясь своих слез, затем медленно подошла к двери и, сняв засов, открыла ее. Словно из-под земли возник Питер и прошептал, что все спокойно.
– Пришли мне весточку о своем решении, Филиппа. Да поможет тебе Пресвятая Дева Богородица. – И он ушел, а мать и дочь снова сели на кровать и, крепко обнявшись, горько заплакали.
Разумеется, они заснули только под утро. Спустившись к завтраку, Филиппа увидела свою убитую горем бабушку, которая, почти не притронувшись к еде, пошла на кухню, чтобы отдать распоряжения на завтра, когда на похороны сэра Дэниела приедет много людей, которых надо будет накормить и разместить. Графиня была задумчива и молчалива. Она сидела за столом, одетая в строгое черное платье, и нервно теребила носовой платок. Бабушка приготовила черное платье и для Филиппы, но оно оказалось ей велико, и Гвенни срочно его ушивала. Служанка призналась, что ночью спала очень крепко, несмотря на печальные события, произошедшие накануне.
