Карин Эссекс - Лебеди Леонардо
— Мы похожи на единорогов, — шутливо заметила Беатриче, стремясь развеять мрачность кузины.
День стоял солнечный и ясный. Дамы и кавалеры свиты облачились в охотничьи костюмы зеленых тонов, придуманные Беатриче. Меньше всего на свете ей хотелось провести день своего триумфа в бесплодных попытках поднять унылый дух герцогини миланской.
Неожиданно Изабелла Арагонская развернула коня к Беатриче и сделала вид, будто хочет боднуть кузину выступающим надо лбом рогом. Беатриче натянула поводья. Лошади, недовольные слишком близким соседством и своими хозяйками, решившими порезвиться, фыркнули и отпрянули.
Беатриче поправила головной убор, сделав кузине знак, чтобы та последовала ее примеру. Негоже давать повод длинным языкам придворных судачить о том, как нелепо они выглядят со сбившимися набок головными уборами, напоминающими рога. Приободренная легкомысленной выходкой кузины, Беатриче решила, что ей удалось развеять ее грусть. По милости Изабеллы, Беатриче, несмотря на свой прелестный наряд и солнечный денек — всадники то попадали в благословенную тень, то снова оказывались под палящими лучами, — чувствовала себя не в своей тарелке. Впрочем, для полного счастья ей достаточно было ощущать прикосновение шелковой зеленой вуали, которая каскадом спадала с плеч до самой земли, когда Беатриче стояла, и закрывала круп лошади, когда она сидела в седле.
— Говорят, все француженки носят головные уборы именно так, — промолвила Беатриче. — Однако, несомненно, придумали их здесь.
— Несомненно, — уныло отвечала Изабелла, глядя прямо перед собой.
Беатриче видела, что Изабелла Арагонская избегает смотреть на своего супруга Джана Галеаццо. Он всю дорогу срывал цветы и фрукты для смуглого любовника, скакавшего рядом. При этом юный герцог постоянно вываливался из седла. Потянувшись за очередным даром природы, которым герцог хотел порадовать нескладного юнца, Джан в очередной раз свалился в грязь. Придворные только сконфуженно улыбались, в то время как юный любовник громко хохотал над проделками своего дружка.
Зеленый атласный дублет Джана пятнала грязь, особенно заметная на фоне сияющих новизной камзолов придворных того же оттенка. Усеянный алмазами и изумрудами драгоценный пояс после очередной неудавшейся попытки герцога дотянуться до цветка давно уже спрятал от греха подальше верный паж. Джан пьет не переставая со вчерашнего вечера, делилась Изабелла с кузиной, которая предпочла бы не выслушивать бесконечные жалобы, а любоваться превосходно обученными гончими и соколами Лодовико. Дядя снисходительно относился к выходкам племянника, всякий раз прося его быть осторожнее.
— Как он любит природу! — после очередного пьяного падения Джана с лошади обратился Лодовико к свите, которая тщетно пыталась скрыть ухмылки. — Только не убейтесь насмерть, ваша милость. Все эти Божьи дары не стоят вашей драгоценной жизни.
С каждым замечанием Лодовико гордое лицо Изабеллы все больше мрачнело.
Беатриче раздражало поведение Лодовико, но если сравнивать ее мужа с Джаном, чей разум был затуманен вином и страстью к деревенскому юнцу, то Беатриче было не на что жаловаться. Лодовико велел сшить по ее эскизу костюмы для сорока придворных, собрав всех швей и мастеровых, которые занимались отделкой его бесчисленных дворцов и усадеб. Перед отъездом из Милана он привел жену в сокровищницу и выбрал драгоценности, чтобы украсить ее охотничий костюм. Сотни жемчужин, изумрудов, бриллиантов и рубинов усеивали головной убор, лиф, камору[9] и рукава.
— Вы должны затмить собою французскую королеву, — сказал Лодовико.
— Не думаю, что королева будет принимать участие в охоте, мой господин, — отвечала Беатриче.
— Если все пойдет по плану, скоро вы станете лучшими подругами, — возразил Лодовико.
Он нежно поцеловал жену в лоб, но больше ничего не сказал. Несомненно, у него были большие виды на Беатриче.
Сейчас все эти самоцветы сияли под ленивым майским солнцем, словно нимб над головой святого. Беатриче велела останавливаться у каждого пруда, чтобы полюбоваться своим сверкающим отражением и роскошными пейзажами охотничьих угодий. Весь день всадники продвигались по периметру широкого озера, пересекая ручьи и потоки и часто останавливаясь, чтобы дать лошадям отведать сочной травы. И всякий раз, ловя на поверхности воды сияние, Беатриче боялась, что упадет в воду и утонет подобно Нарциссу, заглядевшемуся на свое отражение.
Лодовико непременно должен обратить внимание на ее прелестное платье и ту стать, с которой Беатриче держалась в седле. Неужели он останется равнодушным к великолепному контрасту между ее длинными темными волосами, оливковой кожей и зеленью шелкового платья — цвета, который делал Беатриче похожей на нимфу, неожиданно выглянувшую из кустов. Если у него есть глаза, он непременно заметит, как идет ей жемчужно-алмазное колье, как подчеркивает платье стройность ее талии — самой тонкой среди дам, за исключением дочери Лодовико, тринадцатилетней Бьянки Джованны. Лодовико должен оценить, как Беатриче опекает Бьянку и позволяет ей целиком завладеть вниманием жениха, мессира Галеазза. И тогда Лодовико непременно впустит ее в свое сердце. Разве не он несколько часов подбирал драгоценности для ее сегодняшнего наряда? Разве это не знак их нарождающейся любви?
Лодовико был неизменно вежлив, щедр и обходителен с Беатриче. Хотя его забота о жене больше напоминала отцовскую нежность, с которой он относился к Бьянке Джованне. Лодовико по-прежнему видел в Беатриче ребенка, который умилял его, но нисколько не задевал чувств. Он приходил в ее спальню только после совета астролога, быстро исполнял супружеский долг и уходил к Цецилии. Сыну его любовницы уже исполнился год. После неустанных молитв Святой Деве боль, причиняемая Лодовико, уже не казалась Беатриче такой нестерпимой. Впрочем, коротать ночи в одиночестве в широкой супружеской постели Беатриче так и не полюбила.
Беатриче знала, какой тип женщин нравится ее мужу. Знала и то, что не относится к этому типу. Она помнила, как смотрел Лодовико на цветущую грудь Изабеллы, однако ее крошечных сосков он почти не касался, даже когда они любили друг друга, если подобным возвышенным словосочетанием можно описать механический ритуал, который время от времени супруги совершали в темноте. Говорили, что Цецилия как две капли воды похожа на Изабеллу — женственная красавица с фонтаном золотых волос, большая почитательница литературы и искусства. Разве это справедливо — наделить одну из сестер достоинствами, к которым так влечет мужа другой? Лодовико делил свой досуг между ласками любовницы и перепиской с Изабеллой, и у него совершенно не оставалось времени для жены. Поэтому он и велел Галеаззу развлекать Беатриче.
