Лилия Подгайская - Буря на острове
– Тебе простительно, Морис, ты у нас молодой муж, – засмеялся король. – Но смотри, кого я здесь нашёл.
И Вильгельм подтолкнул вперёд Рауля, смотревшего на брата удивлёнными и одновременно восхищёнными глазами. Морис замер на мгновение, потом шагнул к брату и крепко обнял его.
– Я рад, что ты здесь, мой мальчик, – сказал с улыбкой, – хотя время, как видишь, оказалось не самым удачным. Но теперь уже всё в порядке.
– Я так испугался за тебя, Морис, когда узнал, в какую беду ты попал. А когда Озберт рассказал, что там произошло, в этом замке, мне стало плохо. Я не ожидал такого.
– Тсс, тише, малыш, – тихонько предостерёг брата Морис, бросив быстрый взгляд на Эльгиту. – Ей ни к чему знать все эти ужасы, она и так хватила лиха выше головы.
Леди Маргарет, видя, что дочь не может прийти в себя от радости и не в силах оторваться от Мориса, взяла на себя обязанности хозяйки и пригласила короля и сопровождавших его воинов в дом.
– Прошу вас располагаться, милорд король, – поклонилась она. – У нас совсем небольшой скромный дом, но мы сделаем всё возможное, чтобы вашей милости было здесь удобно.
Вильгельм оглянулся по сторонам. Дом действительно скромный, хотя не так уж и мал. Он удобно разместился за столом, пожелав видеть рядом с собой Мориса, оторвавшегося, наконец, от супруги. Та сияла счастливыми глазами и показалась королю очень даже милой особой. В первый раз он её, говоря по правде, и не рассмотрел, таким важным оказалось то, что она говорила. А теперь был рад за друга.
– У тебя, действительно, очень привлекательная жена, Морис, – сказал, улыбаясь глазами. – А это что за мышка возле неё крутится, миленькая такая?
– Это сестра Эльгиты, малышка Эдит, – тихо ответил Морис. – Мне удалось вытащить её из того ада в Йорке. Ей досталось там, доложу тебе, Вильгельм. А третья сестра там погибла. Эдит не рассказывает, что с ней произошло, но когда вспоминает об этом, глаза становятся совсем больными. Видно, и вправду страшна была её смерть.
Вильгельм задумчиво покачал головой. Вот всегда так в этом мире. Они, мужчины, дерутся между собой, воюют за власть, а эти милые невинные создания, такие слабые, такие нежные, страдают и гибнут. Он даже представить себе боялся, что в такое положение могут попасть его жена или дочери, гнал от себя эти мысли, они делали его слабым, а этого никак нельзя допускать.
Слуги подали на стол. Ужин оказался сытным и вкусным, что было приятно после более чем десятидневного похода на север, когда ели, в основном, у костров и из солдатских котелков. Вильгельм, давно привык к этому, потому что воевать ему в жизни пришлось очень много. И всё же посидеть за хорошим столом всегда приятно. Он улыбнулся хозяйкам, похвалив их стряпню, чем доставил огромное удовольствие и Эльгите, и леди Маргарет, которая только сейчас полностью осознала, что за их столом сидит сам король Англии. От этого осознания ей стало даже страшно, и до недосягаемых высот возросло уважение к зятю. Подумать только, сам король поехал освобождать Мориса из плена, а теперь вот сидит с ним рядом и о чём-то доверительно беседует.
Когда пришло время отправляться в постель, Вильгельма хотели положить в хозяйской опочивальне, но он не согласился, велел выделить ему гостевую комнату. Тогда его расположили в той самой лучшей в доме комнате, которую занимал когда-то злополучный барон. И своим присутствием в ней король как бы снял мрачную память, оставленную предшествующими событиями. А комната с тех пор получила название королевской, и так её называли многие поколения потомков.
Когда утром следующего дня Вильгельм со своим эскортом отправлялся в Лондон, он забрал с собой Рауля де Гранвиля, пообещав Морису, что пристроит юношу к одному из своих доверенных людей, чтобы мальчик быстрее обжился в новом для него мире.
– Пусть привыкает, Морис, – сказал уверенно. – С чужим рыцарем он скорее повзрослеет, поверь мне. Ты же станешь жалеть и оберегать его, а это ни к чему.
Морис согласился с этим. Что тут скажешь? И он хорошо знал, что если Вильгельм взял на себя заботу о Рауле, он проявит её сполна.
А в оставленном королём поместье ещё долго не утихали разговоры о посещении монарха. Люди были горды тем, что видели короля так близко, некоторые даже сидели с ним за одним столом.
Только Морис и Эльгита не ощущали, казалось, ничего, кроме собственного, накрывшего их с головой счастья. В эту ночь у них состоялось, наконец, столь долго ожидаемое супругом слияние, которого так боялась Эльгита. Теперь она удивлялась себе – почему так долго отказывала в этом сказочном наслаждении и ему, и себе? Всё оказалось просто и совсем не страшно, когда она поняла, что любит этого мужчину, и предложила ему себя, открылась без колебаний. Морис поначалу был очень осторожен и нежен, но когда понял, что жена отвечает на его страсть, дал волю своему давно сдерживаемому желанию, и они вдвоём улетели под небеса. Он был ненасытен. Она тихонько смеялась счастливым грудным смехом и вновь и вновь отдавалась ему, отдавалась безоглядно и радостно. С этого дня началось их настоящее счастье, и они не могли насытиться друг другом. Дел в поместье было великое множество, но иногда среди бела дня эти двое, переглянувшись, вдруг исчезали в опочивальне и появлялись часа через два с виноватыми, но счастливыми лицами. О ночах и говорить нечего, они были горячи и сладки.
К середине лета стало ясно, что Эльгита в тягости. Морис был на седьмом небе от счастья. Эльгита гордилась тем, что носит в себе новую жизнь и готовится подарить мужу сына. У неё даже сомнений не было, что родится сын, – от таких горячих слияний, когда они полностью растворяются друг в друге, иного и ожидать не приходится.
Морис несколько раз выезжал по заданию короля. Нужно было возводить новые крепостные сооружения, пока всё ещё на юге. Сам Вильгельм отбыл в Нормандию – повидать жену и детей, по которым скучал безмерно, и решить множество вопросов, накопившихся в его отсутствие на континенте. В Англии он оставил двух регентов, которым хватило хлопот в отсутствие монарха. От имени короля страной правили его ближайшие сподвижники Вильгельм Фиц-Осберн, получивший титул графа Херефорда, и Одо, епископ Ба-йё, единоутробный брат Вильгельма. Воспользовавшись моментом, подняли головы те непокорные саксонские дворяне, что не желали подчиниться власти нового короля. Они надеялись, что в отсутствие Вильгельма смогут справиться, но жестоко ошиблись. Люди, которым доверял король, оказались на высоте. Сопротивление было жестоко подавлено, а непокорные подданные лишились своих поместий и вынуждены были бежать, чтобы спасти свою жизнь.
Король вернулся из Нормандии в самом начале зимы, шестого декабря и тут же ринулся в бой – осадил столицу Девона Эксетер. Большинство танов этого края давно уже покорились Вильгельму, но Эксетер продолжал сопротивление его власти, и с этим нельзя было больше мириться. Этот древний город, сохранивший ещё римские крепостные сооружения, был неплохо защищён. Он продержался в осаде целых восемнадцать дней, но, в конце концов, был взят войсками короля. Вильгельм в срочном порядке возвёл здесь новый замок и разместил сильный гарнизон – для устрашения округи. А сам тем временем прошёл со своим войском через весь Девон, Сомерсет и Корнуолл, силой склоняя к повиновению тех, кто продолжал упорствовать.
