Глиннис Кемпбелл - Мой спаситель
Сомбра только грозно раздувал ноздри. Он поднял руку, успокаивая Эль Галло.
— Она моя, — прошипел он.
Лине добилась своего — Эль Галло кипел от бешенства.
— Оставь ее мне, — сказал Сомбра.
Эль Галло пробормотал какое-то грязное ругательство себе под нос, но последовал совету Сомбры, скрывшись в своей каюте.
Сомбра смог придать своему лицу некое подобие безразличия.
— Испанский виноград растет быстро, doncella, — заверил он Лине мрачным тоном, и губы его сложились в лицемерную улыбку. — А вот плоть, однако… — Он оборвал фразу, оставив ее висеть над ней, как дамоклов меч. Он казался почти разочарованным, когда она не выказала страха.
Она просто хорошо скрыла его. На самом деле она была в панике. Только недюжинная сила воли не давала ее коленям подогнуться, а лицу позволяла сохранять невозмутимое выражение. Ведь она так уверенно вела себя с Эль Галло на пристани с королевскими каперскими свидетельствами, гордо трепетавшими на английском ветру. Что с ними теперь? Вдали от английских берегов, на этом судне от них было мало проку. Здесь она находилась в руках пиратов. Даже сейчас она ощущала, как члены экипажа взглядами ощупывают ее с головы до ног, и в кои-то веки порадовалась тому, что так плохо владеет испанским. У нее не было никакого желания знать, какие пошлости они шепчут друг другу. Матерь Божья — не прошло еще и года, как она лишилась отца, его защиты, и вот, пожалуйста, она уже попала в лапы преступников. Если бы только она послушалась этого несносного цыгана, молча призналась она себе.
«Если бы только она послушалась меня, — с досадой думал Дункан, глядя сквозь переплетение снастей одним открытым глазом. — И еще если бы она прикусила свой острый язычок».
Маленькая торговка была отважна — это следовало признать.
И вот она стояла неподалеку, по своему обыкновению, язвительная, с вызовом взирая на противника. Ее волосы развевались на ветру, словно золотой флаг, она была подобна святому ангелу, сброшенному в скопище демонов.
Но он-то знал, что к чему. Только служанка дьявола способна причинить окружающим столько хлопот.
Он потер слезящийся глаз под повязкой, обхватив ногами канат, раскачивающийся в такт кораблю, в сотый раз ломая голову над тем, как им обоим выбраться из этой передряги. Видит Бог, он был один против целой стаи хищников.
Тем временем Лине сказала что-то такое, что позабавило Сомбру. Торговец живым товаром даже запрокинул назад голову и зашелся неприятным, квохчущим смехом. Лине, однако же, не разделяла его веселья, глядя на него исподлобья.
— Что я хочу? — с издевательской улыбкой переспросил Сомбра. — А как насчет этого? — Он протянул обтянутую перчаткой руку и погладил ее по груди.
Дункану только и оставалось, что стиснуть зубы. Казалось, той ярости, которая охватила его, хватило бы, чтобы вдребезги разнести корабль. Но Лине уже защищалась сама: она резко оттолкнула руку негодяя.
К счастью, Сомбра не принял обиду всерьез. Ходили слухи, что как раз сам испанец и не проявлял особого интереса к женскому полу. Совершенно очевидно, ему хотелось лишь унизить Лине. И ему это удалось. Она покраснела, как майская роза. Сомбра самодовольно улыбнулся. Разумеется, он не вел бы себя так самоуверенно, окажись он лицом к лицу с Дунканом.
— Нет, — злобно оскалился Сомбра, — мне не нравятся костлявые маленькие девочки. Однако в Испании у меня есть друзья, которым нравятся именно такие. Это состоятельные друзья.
Надменность Лине быстро угасла, и Сомбра буквально впитывал в себя ее страх.
— Ах да, — промурлыкал он. — У моих друзей довольно… экзотические вкусы. Дон Альфредо, например, питает слабость к хлысту. Де Бланко нравится выступать перед аудиторией. Ну и потом есть еще леди Мариетта, сладкая, любящая девственниц леди…
Лине зажала уши руками. Сомбра рассмеялся.
— Завтра мы начнем ваше обучение. Понимаете ли, мои друзья предпочитают, чтобы кобылы… попадали к ним прирученными. А пока наслаждайтесь последним своим днем свободы. — Он широким жестом обвел корабль. — Кстати, имей в виду, что я не брезгую… скажем так, изощренными наказаниями, если вы вздумаете сопротивляться.
Лине чувствовала себя так, словно погружается в бесконечный ночной кошмар. Этого просто не может быть, думала она. Но, по знаку Сомбры, моряк, стоявший рядом с ней, спустился в трюм и выволок оттуда Гарольда. Ноги не держали старика, туника висела на нем лохмотьями, и он болезненно щурился от яркого света. Она пришла в ярость, увидев красные полосы на спине Гарольда, свидетельствовавшие о недавнем избиении.
— Естественно, — лениво протянул Сомбра, — мне бы не хотелось портить нежное тело красивой женщины.
Вдруг он поднял затянутую в перчатку руку и тыльной стороной ладони ударил Гарольда по лицу.
— Нет! — выдохнула она.
Гарольд застонал, голова его мотнулась вперед. У Лине на глаза навернулись слезы: ей показалось, что ударили ее. Еще никогда ей не приходилось быть свидетелем подобной жестокости. Но когда первый шок прошел, она повернулась к Сомбре и обожгла его испепеляющим взглядом. Ни разу за свою жизнь она не испытывала ни к одному мужчине такой ненависти.
Дункан наблюдал с высоты за этой кошмарной сценой, сгорая от нетерпения, как боевой скакун в ожидании сигнала атаки. Ему страстно хотелось сорвать повязку с глаза, вцепиться в ближайший канат, скользнуть по нему вниз, на палубу, и покончить с этой свиньей в черном раз и навсегда.
Но момент был неподходящим. Да, у него на поясе был клинок, и он умело с ним управлялся. Его братец Холден мог попробовать бросить вызов всему пиратскому кораблю — Холден был столь же храбр, сколь и безрассуден, — но он никак не мог соперничать с Дунканом в мудрости и рассудительности.
Даже сейчас в его голове постепенно обретал очертания смелый план. Возможно, его случайное путешествие все-таки пойдет ему на пользу. Если только Лине и Гарольд смогут продержаться, он попробует сыграть на непомерной жадности Эль Галло и Сомбры. Он мрачно улыбнулся. В данный момент ему больше всего хотелось увидеть обоих негодяев болтающимися на крепких английских виселицах.
Внизу, на палубе, Сомбре явно надоело дразнить Лине. Ом потерял к ней интерес и принялся рассматривать пятнышко на своем дорогом сапоге. И только когда Сомбра скрылся в своих покоях, маленькая торговка шерстью смогла перевести дух. Плечи у нее поникли, колени подогнулись. Ее бравада была всего лишь уловкой, которая к тому же обошлась ей слишком дорого. Это открытие неожиданно растрогало Дункана, и он с трудом подавил желание привлечь ее в свои объятия, прогнать ее страхи нежными словами утешения.
