Дороти Гарлок - Любовь и нежность
Теперь он почти испугался. Сначала Слоун хотел послать Брауна за помощью, но отказался от этой затеи: без него он наверняка собьется с пути. Да и потом в хижине мог быть только один человек, и он не оставил бы ребенка, не зная, сколько придется отсутствовать.
Слоун остановился, чтобы передохнуть, осторожно опустив Чериш в мягкий снег. Когда он подул в запорошенное снегом лицо девушки, она даже не шелохнулась. Слоун обтер ее концом шали. Казалось, Чериш спала или потеряла сознание. И то и другое было дурным предзнаменованием.
Завернув девушку в одеяло, он снова поднял ее на плечо. Тяжесть теперь казалась почти невыносимой, но не бросить же Чериш замерзать в лесу? Слоун еле заметно улыбнулся, вспомнив, как девушка набросилась на него, дала ему пощечину. Этот гнев, который он неосторожно вызвал в ней, заставил Чериш пройти еще две-три лишних мили; примерно столько же оставалось до цели.
От холодного воздуха болела грудь, Слоун с трудом дышал. Чтобы сделать несколько вздохов, он отворачивал край одеяла, в которое была завернута девушка. Мужчина шел, шатаясь, за своим верным псом. Браун же оглядывался каждые несколько ярдов, чтобы убедиться — хозяин еще на ногах. Слоун мог только предполагать, сколько они уже прошли и сколько им еще осталось.
Мыслями Слоун был дома, у горячего очага. Он мечтал о теплой постели и большом куске жареного мяса. Тут Браун зарычал: хозяин слишком взял вправо. Больше Слоун не отвлекался и следил за своим верным другом, чтобы окончательно не сбиться с пути. Вдруг силы оставили его, и он рухнул в снег. Нужно немедленно встать, но сможет ли он поднять Чериш? Слоун сидел, держа ее на руках, и думал: «А не оставить ли ее здесь, а потом прислать за девушкой Джуси или Трю?» Вдруг он сжал кулаки от злости и стал, кряхтя подниматься.
«А ведь не напрасно она назвала меня мерзавцем. Да ведь она замерзнет еще до того, как я дойду!»
Слоун снова взвалил на плечо бесчувственное тело и встал, собираясь с силами. Однако через несколько шагов снова упал. Потом встал на ноги, мучительно раздумывая.
И вдруг ему показалось, что порыв ветра донес легкий запах дыма. Не веря в удачу, Слоун принюхался — нет, он не мог ошибаться! Теперь спасение близко. Подхватив девушку на руки, он приказал Брауну:
— Давай, беги. Беги, приведи Джуси. Повторять не пришлось: пес стремглав бросился вперед, чуя впереди родной дом, и его лай замер вдалеке. Слоун медленно брел следом.
Казалось, прошли часы, когда рядом появилась закутанная в шубу фигура.
— Боже мой, Слоун, ты ли это? — донесся из темноты грубый голос. — У меня уж ум за разум зашел, когда Браун без тебя явился. Что это ты принес?
Слоун попытался ответить, но от холода у него зуб на зуб не попадал, и он только и смог выговорить:
— В-возьми ее, Д-джуси… Огромный, похожий на медведя человек взял девушку на руки, точно ребенка, и понес к хижине, говоря без умолку, а Браун носился кругами, повизгивая от радости.
— Должно быть, это твоя женщина? По-моему, ты мог бы найти что-нибудь посолиднее. Волчонок, как только родится, и тот тяжелее.
— Она совсем плоха. Пришлось нести ее последние пять миль, — теперь Слоун поборол слабость, его голос звучал увереннее.
Когда они подошли к хижине, двери распахнулись, и на пороге появилась длинная фигура. Разинув от удивления рот, человек уставился на входивших.
— Закрой дверь, Трю, а также свою пасть, тощий долговязый болтун, и бери скорей эту красавицу, а то она сейчас заледенеет.
Джуси сдал девушку с рук на руки остолбеневшему собеседнику и обратился к застрявшему на проходе Слоуну. Заросшее черной щетиной лицо растянулось в улыбке:
— Да, дружок, что-то ты подкачал, — прогудел он басом.
Трю уложил Чериш на кровать и накрыл выцветшим одеялом, потом выпрямился и свирепо уставился на басившего великана.
— Во-первых, не болтай лишнего. Во-вторых, что это за гляделки? Ты малышку давно проведывал? Она сейчас почует, что Слоун здесь, разойдется, потом не уложишь. А он, гляди, каков, — что выжатый лимон. Что, хочешь ее укачивать всю ночь? И вот что, дай-ка Слоуну глотнуть чего-нибудь. Налей ему той настойки, к которой ты все время втихаря прикладываешься.
Слоун подошел к кровати вслед за Трю. Теперь, в тепле родных стен, он чувствовал, как к нему возвращаются силы. Слоун приложил ухо к груди Чериш, чтобы послушать, бьется ли ее сердце.
— Ну что, жива? — спросил Трю.
— Да. Надо снять с нее эти мокрые тряпки. Принеси одеяла. Джуси, давай сюда горячие камни из очага: положим ей в ноги.
Слоун стал раздевать ее, путаясь озябшими пальцами в мокрой одежде. Трю принес одеяла и кучей свалил их на кровати.
— Что это она у тебя такая худая? — спросил Трю, снимая с нее платье. — Взял бы подороднее, чтобы по ночам тебя грела.
— Она это хорошо делает. — Слоун недовольно сморщился. — И брось подглядывать, старый бесстыдник.
На помощь пришел Джуси. Они вместе завернули девушку в теплые одеяла, положив горячие камни к ее ногам.
— Не правда ли, она редкая красавица? — сказал Джуси приглушенным голосом, почти благоговейно.
— Да, на нее стоит посмотреть, — согласился Трю. — Конечно, мама нашей малышки была хороша собой, но эта девушка заставит ее покраснеть от стыда.
Слоуну было приятно слышать эти слова. Он мог поделиться с этими людьми самым сокровенным.
— Она не только красива. Она умна, горда и смела. Она будет хорошей матерью девочке.
— Он взглянул на спящую девушку. — Хрупкая, но настоящая женщина.
Два друга понимающе переглянулись поверх опущенной головы Слоуна.
Теперь оставалось только ждать, когда Чериш согреется: большего они для нее сделать не могли. Слоун сидел теперь у очага и медленно стаскивал с себя мокрую одежду. Трю принес ему чистую и сухую.
— А когда вы ели нормально в последний раз? — спросил Джуси.
— Мы сидим на этих крохах уже неделю, — ответил Слоун, одеваясь. Он не сказал, что большую часть отдавал Чериш, а сам лишь перехватывал немного еды, чтобы держаться на ногах; — Я ожидал этого, — закончил он, поудобнее умостившись на стуле, покрытом шкурой. Вытянув вперед руки и ноги, он словно оттаивал перед огнем.
— Мы ждали тебя только через пару недель, а ты вон как рано, — заметил Трю, протягивая Слоуну кружку горячего чая, сдобренного ромом.
Слоун знал, что они никогда не спросили бы напрямую, почему это он вдруг появился двумя неделями раньше, да еще и с молоденькой красивой девушкой. Они ожидали увидеть вдову средних лет, да еще и с парой собственных детей. Слоуну не терпелось обо всем рассказать, но ему нравилось подразнить друзей.
