Кэрол Финч - Дикий мед
– Мориа, все хорошо, – еще не догадываясь, что случилось, и пытаясь успокоить девушку, произнес Девлин. – Я здесь, с тобой. Твой страх скоро пройдет.
Мориа вздрогнула и повернула голову на звук его голоса.
– Ты напрасно хочешь утешить меня, – горестно сказала она. – Похоже, больше я тебя никогда не увижу.
Внезапно Мориа поняла, что вообще теперь не будет способна видеть, ничего и никогда, и из ее незрячих глаз потоком хлынули горячие слезы. Как же жестока с ней судьба! Она не подарила ей ничего хорошего – только боль, страдания и горе. Даже участливые слова человека, который сейчас находился рядом с нею, не значили ничего. Он появился, чтобы воспользоваться ее телом; теперь же, когда она ослепла, он оставит ее, как ненужную вещь.
Девлину было мучительно видеть плачущую красавицу. Ей следовало бы радоваться, что она осталась в живых после удара молнии; к тому же слезы никогда и никому не помогали. Дождь и так достаточно намочил все вокруг, и больше влаги этой земле не требовалось.
Перестань, – коротко бросил Девлин.
– Я имею право плакать, когда хочу! – выкрикнула Мориа, не переставая рыдать. – Отвернись, если тебе это не нравится.
«Она ведет себя очень странно», – озадаченно подумал Девлин, наблюдая, как Мориа ощупывает землю вокруг себя.
Его продолжало удивлять, что она глядела куда угодно, но не на него. Лицо Мориа стало неузнаваемым из-за копоти, покрывшей его после удара молнии.
Девлин нерешительно протянул руку, чтобы погладить ее по залитой слезами щеке. Глядя перед собой, Мориа не обращала внимания на движение его руки. Но как только Девлин дотронулся до нее, девушка вскочила на ноги так стремительно, словно ее ударили. Девлин удивленно отдернул руку, не понимая, что могло вызвать такую реакцию.
– Взгляни на меня, Мориа, – мягко попросил он.
И тут словно все ее отчаяние и боль разом вырвались наружу.
– Я не могу! – с тоской прошептала она. – Я не могу тебя увидеть!
В груди у Девлина похолодело. Только теперь он понял, что Мориа ослепла. Боже, неужели несчастной послано еще и это тяжкое испытание!
Долгие месяцы жизни в горах Белый Призрак не испытывал никаких других сильных чувств, кроме одного-единственного – жажды мести. Но сейчас, когда он видел искаженное горем лицо Мориа, его сердце разрывалось на части от жалости. Он совершенно не знал, какие должен подобрать слова, чтобы попытаться ее успокоить, – ведь сочувствия на его лице она увидеть не могла.
Девлин чувствовал себя полностью опустошенным. Только что эта девушка лежала перед ним без сознания, и он не мог сказать, жива она или мертва. Теперь, видя слезы, которые катились из ее невидящих глаз, Девлин вдруг понял, что возвращение девушки к жизни не принесло ему никакого облегчения. Он осторожно обнял Мориа, пытаясь ее успокоить.
– Мне очень жаль, – прошептал он. Его губы приблизились к ее губам.
Мориа отпрянула, стараясь высвободиться.
– Мне не нужно твое сочувствие, – резко ответила она, жалея лишь о том, что выглядит перед кем-то столь беспомощной.
По крайней мере в слепоте есть и преимущества, подумала девушка. Она не будет видеть в чужих глазах снисходительность и жалость.
– Никто раньше не навязывал мне свое сочувствие, и сейчас оно тем более не нужно. Убирайся прочь, оставь меня одну! Ты взял все, что я могла тебе дать, и научил меня всему, что мне необходимо знать. Кроме одного – как прожить в горах слепой. Но это я уж постараюсь освоить сама.
Жестокие слова Мориа заставили Девлина опустить голову. Отдавшись своей страсти, он вел себя как животное. Теперь Мориа будет относиться к мужчинам с еще большим отвращением, чем раньше. Возможно, она даже будет противиться тому, чтобы он к ней прикасался.
– Это произошло потому, что у меня очень долго не было женщины, – пробормотал Девлин. – Если бы я...
Мориа поняла эти слова как попытку оправдаться за то, что он занялся с ней любовью, – она была слишком обескуражена тем, что с ней произошло, чтобы в ее голове появилось более благоприятное для нее предположение.
– Не притрагивайся ко мне и ничего мне не говори! – выкрикнула девушка, отталкивая Девлина столь яростно, что он откинулся спиной на скалу. – И никогда не подходи ко мне, черт бы тебя побрал! Я тебя ненавижу! Убирайся прочь и оставь меня жить в темноте. Все, что мне нужно, – это покой. Я появилась здесь, чтобы стать отшельницей, и я ею стану.
– Я не собираюсь оставлять тебя одну, – твердо ответил Девлин. – Для меня не имеет значения, как сильно ты меня ненавидишь. Ты теперь все равно будешь со мной.
Мориа вовсе не чувствовала ненависти к Белому Призраку; в ней говорили нежелание выглядеть жалкой в чьих-то глазах и потрясение от всего только что пережитого. Пожалуй, она даже успела привязаться к Девлину, хотя была твердо уверена, что у него не может быть никакого ответного чувства. Девушка не собиралась быть для кого-то обузой. Белый Призрак научил ее искусству выживания в этих опасных горах. Правда, слепой будет выжить гораздо труднее, но она все равно не сдастся. Мориа все еще намеревалась начать жизнь отшельницы, о которой столько мечтала, – это помогло бы ей забыть горечь своего единственного неудавшегося любовного опыта.
– Если ты желаешь для меня что-то сделать, почему бы тебе не приручить какого-нибудь зверя, который будет водить меня на поводке? – Мориа вытерла слезы. – Думаю, для этой цели вполне подошел бы койот.
Губы Девлина тронула улыбка. Он смотрел, как, выпрямившись и гордо подняв голову, Мориа направилась вверх по склону горы. Какими бы ни были выпавшие на ее долю трудности, ничто, казалось, не было в состоянии сломить ее дух. Эта девушка была совершенно особой – такой он никогда не встречал. В ней сочетались решительность, твердость и настойчивость. Никакие обстоятельства не заставили бы ее отказаться от поставленной цели.
– Думаю, я в тебя влюбился, – услышал Девлин собственные слова, как будто против воли сорвавшиеся с его губ.
С того мгновения, как он увидел Мориа, в нем постоянно жило странное, необъяснимое чувство, которое он долго не мог себе объяснить. Ему все время хотелось находиться с ней рядом. Позднее он пережил в ее объятиях такое блаженство, какого до этого не испытывал ни с кем. Он был у Мориа первым, кто научил ее радостям страсти, хотя и посвятил ее в женщины совсем не так, как это задумывал. В следующий раз, когда он заключит ее в объятия, он непременно искупит свою грубость самыми нежными ласками.
Мориа повернула голову на голос Девлина. Неужели он думает, что она поверит ему? Его подлинное отношение к ней обнаружилось сразу после того, как они кончили заниматься любовью. Она надолго запомнит глубокую складку между бровей Белого Призрака в тот момент, когда он отстранился от нее. Так мог выглядеть лишь человек, который сожалел, что дал волю своим плотским желаниям с женщиной, совершенно неискушенной в искусстве их удовлетворения. Правда, теперь, когда она столь сильно пострадала от молнии, Девлин, вероятно, чувствует к ней жалость. Того и гляди, чтобы ее подбодрить, он заговорит о женитьбе – и все это будут лишь слова. Девлин – благородный и честный человек, привыкший приходить на помощь тем, кому плохо. Неудивительно, что он видит в ней еще один объект для благотворительности.
