Барбара Картленд - Шторм любви
— Да, и это плохо. Я думаю, «Непобедимый» — одно из самых больших судов, когда-либо заходивших в эти воды.
— Намного больше остальных, — согласился Дензил, — и быстрее.
Губернатор издал сердитый звук и снова сел в кресло.
Делора в недоумении смотрела то на одного, то на другого.
Она не понимала смысла сказанного, но чувствовала, что оно имеет большое значение, и поэтому решила сообщить об этом разговоре Конраду.
Но затем она в отчаянии спросила себя, появится ли у нее вообще шанс увидеть его, и если появится, то когда?
В гостиной повисло молчание, и тогда она спросила очень тихим голосом:
— Н-не могли бы… ваше превосходительство сообщить мне… когда вы… предполагаете… жениться на мне?
Глава 7
— Восхитительно, Барнетт! — сказал Конрад, потягивая из высокого стакана напиток, который ему только что подали.
— Это сок манго, сэр.
— Я смог бы выпить целое ведро такого сока.
Сидя на террасе перед домом — море плескалось всего в нескольких футах от него, а лучи солнца пробивались сквозь густую листву больших деревьев, — Конрад чувствовал, что здоровье постепенно возвращается к нему.
Он знал, что этому способствовали не только фрукты, овощи и свежая пища — все это он получал с момента приезда, — но и Эбигейл, которая сделала ему перевязку рано утром; она осталась очень довольной состоянием его ран.
Пока все спали, она выбралась к нему из Кларенс-Хаус и, сняв старые бинты, радостно воскликнула, увидев, как ровно затягиваются раны и обнаружив, что воспаление прекратилось.
— Вы хорошая медсестра, Эбигейл, — сказал Конрад.
— А вы сильный человек, сэр, — ответила Эбигейл.
— Без вашей поддержки любой выздоравливал бы гораздо дольше.
Тогда, ободренная его словами, она быстро проговорила:
— Смотрите теперь, не наделайте глупостей, сэр. Ее светлость очень беспокоится за вас, и лучшее, что вы можете сделать для нее, — это относится ко всему немного проще.
— Это довольно трудно в сложившейся ситуации.
Конрад знал, что не должен открывать Эбигейл своих чувств, но она как будто угадала, о чем он хочет ее спросить, и сказала:
— Его светлость настаивает, чтобы свадьба состоялась через несколько дней.
— А что сама леди Делора говорит об этом? — напряженно спросил Конрад.
— А что она может говорить? — ответила Эбигейл. — Она с раннего детства боится его светлости, а, когда он впадает в бешенство, с ним бесполезно разговаривать. Все равно, он не будет слушать!
Она почувствовала, как напрягся Конрад, в отчаянии придумывая, что можно сделать, чтобы помочь Делоре и предотвратить этот чудовищный брак.
Но он не мог обсуждать с Эбигейл подобные вопросы, поэтому просто спросил:
— Что делает ее светлость сегодня?
— Я полагаю, сэр, у нее будет болеть голова после столь долгого путешествия, и мы уже решили сказать его светлости после завтрака, что она нуждается в отдыхе и покое.
Конрад облегченно вздохнул.
— Это очень хорошо.
Но он знал, что если кузену Дензилу не понравится эта затея, он не позволит Делоре остаться в комнате и силой заставит ее видеться с Граммелем и быть учтивой с ним, если, конечно, сам губернатор этого пожелает.
Эбигейл закончила перевязку и объяснила Барнетту, что он должен сделать вечером, если ей самой не удастся выбраться из дома и позаботиться о Конраде.
— Капитану требуется как можно больше сока местных фруктов, — сказала она. — Это абсолютно необходимо после длительного путешествия, во время которого вся еда по вкусу напоминала пепел.
Конрад рассмеялся.
— Я не говорю, сэр, что вы не были послушным и не ели то, что вам давали, но я знаю, что необходимо вашему организму. И мистер Барнетт позаботится о том, чтобы вы все это получали.
— Я уверен, что Барнетт справится с этим, — улыбнулся Конрад, и действительно, Барнетт приносил ему стаканы с соком все утро.
Конрад возненавидел лежание в кровати и хотел встать на ноги как можно быстрее. Он настоял на том, чтобы его одели и вынесли на террасу не только для того, чтобы быть на солнце, но и чтобы иметь возможность любоваться морем.
Дом, который занимал Нельсон, когда находился на Антигуа, был очень уютным, с высокими окнами в каждой комнате на первом этаже.
Была здесь и терраса, находящаяся в тени кедров, а огромные клумбы с цветами наводили Конрада на мысли о Делоре.
Он сидел и читал газеты, которые казались ему интересными, хотя и были месячной давности, как вдруг услышал звук подъехавшей и остановившейся у дома кареты.
С легким вздохом он подумал о том, как много людей хотят видеть его, а ведь он так надеялся, что сможет хоть немного отдохнуть после толпы гостей, прошедших через его спальню вчера.
Затем он услышал шаги со стороны дома, повернул голову и, к своему удивлению, увидел большого толстого человека, в котором он, ни минуты не сомневаясь, узнал губернатора, и Дензила, шедшего за ним.
— Его превосходительство, губернатор, сэр! объявил Барнетт. — И граф Скосорнский!
Конрад выдавил улыбку.
— Вы должны простить меня, ваше превосходительство, за то, что я не могу встать и достойным образом приветствовать вас.
— Нет, нет, конечно, нет, — ответил лорд Граммель. — Вы не должны напрягаться, просто ваш кузен и я подумали, что неплохо было бы зайти осведомиться о вашем здоровье.
— Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, милорд, — вежливо сказал Конрад. — Доброе утро, Дензил.
— Доброе утро, Конрад. Я рад видеть, что вы идете на поправку гораздо быстрее, чем я ожидал.
— Я действительно поправляюсь, но на это нужно время, — ответил Конрад.
— Конечно, конечно! — воскликнул губернатор. — Нельзя торопить природу. Вы не должны волноваться, Хорн. Это хорошо удается этим проклятым неграм. Они никогда не выходят из себя!
Конраду не пришлось отвечать, так как в этот момент молча подошел Барнетт, за которым следовал слуга, несущий поднос со стаканами и различными напитками.
Конрад не думал, что кто-то пожелает пить вино столь ранним утром, но губернатор, вероятно, не имел на этот счет никаких предрассудков, так же, как и Дензил выбравший ром.
Когда они сели и завязался разговор, у Конрада возникло впечатление, что губернатор не хочет скорейшей починки «Непобедимого».
— Здесь все всегда происходит очень медленно, — объяснял он. — Сколько бы вы ни пороли этих черномазых, они все равно не будут работать. Я много раз имел возможность убедиться в их лени, но что я могу с этим поделать?
— Действительно, что? — отозвался Конрад, который не хотел показаться невежливым.
Одновременно он думал, что, наверное, ни один человек в мире не может выглядеть более отвратительным, распущенным и отталкивающим.
