Мария Антонова - Ангел желания
– Я сказал, – заговорил старший, – что хочу поздравить счастливейшего человека на этой земле. Он думал, что потерял жену, а оказалось, везет домой наследника. Это достойный повод радоваться и поднимать кубки, что мы непременно сделаем, как только приедем в замок МакАроков. – И он подошел обнять Йена.
– На самом деле, – заговорил молодой, – отец хотел сказать, что поздравляет он вас обоих от лица всего клана МакГейри, правильно отец?
– Ну, это ты у нас говоришь красиво, а я – правду. Ох и выпьем же мы по этому поводу! – закричал он и расхохотался.
Тут Натали поняла, что видимо это и есть Лохлан и Нейл МакГейри, и сразу воспаряла духом. Нейл тоже обнял ее мужа, а потом за ним по старшинству принесли поздравления и все остальные воины, под неумолкаемые шутки и громкий смех лэрда Лохлана. Когда же с поздравлениями было закончено, все глаза обратились к ней. Натали заерзала в седле, не понимая, чего от нее хотят. Она вопросительно повернулась к своему мужу. Ты должна принять от них клятву верности, – объяснил он.
– Но они ее уже приносили, – так же шепотом сказала она, – когда мы поженились.
– Это несколько другое, они обещают защищать тебя и нашего ребенка, пока он не родится, а когда родится, эту клятву они принесут ему лично. Вообще так не делается, но в сложившихся обстоятельствах, они хотят, чтобы ты знала, что можешь положиться на каждого из них как на саму себя, они будут верны тебе до смерти.
После этих слов Натали посмотрела на воинов немного испуганными глазами, они кивнули ей.
– Тогда я принимаю эту клятву, – сказала она срывающимся от волнения голосом, если это для них так важно, я буду рада им служить.
То, что началось после, Натали не могла представить себе ни в одном кошмарном сне. Один за другим они начали отвязывать часть пледа, которая была перекинута через плечо и расстегивать рубахи отодвигая ворот набок. Потом Лохлан взял нож и сделал надрез на груди, прямо над сердцем. Под лезвием ножа выступила кровь, но он ее кажется даже не заметил. Также поступил его сын, а за ним все остальные воины, после чего они молча встали на одно колено и вонзили окровавленные ножи в землю склонив голову. Натали так и смотрела на это с раскрытым ртом и расширенными от ужаса и удивления глазами. И снова из ступора ее вывел Йен, тронув за руку, он прошептал: – поблагодари их, они сделали самый дорогой подарок нашему ребенку, который только можно пожелать. Таков наш древний обычай, чтобы тебе было понятнее, это, как если бы они все стали крестными отцами нашего малыша.
Натали перевела на него ошарашенный взгляд, потом постаралась взять себя в руки и для начала закрыла рот. Потом сглотнула пересохшим горлом и прокашлявшись, поблагодарила воинов по-гаэльски, насколько хватило ее знаний языка.
Покончив с поздравлениями и клятвами, они снова тронулись в путь. Натали еще не пришла в себя после увиденного, но попыталась расспросить мужа о том, что произошло и почему.
– Я так понимаю, что ты не против стать отцом, – начала она издалека.
– Не против, – ухмыльнулся он.
– А что такое они делали с тобой?
– Они разделяли вместе со мной мою радость и мое везение. Как сказал Лохлан, я ехал вызволять любимую жену из плена, а привезу домой наследника, этому все могут только позавидовать. У меня самая смелая и сильная жена, которая подарит мне сына, и он будет сильнее тысячи воинов и умнее сотни мудрецов.
– Ну, а если это будет девочка, – допытывалась Натали.
– Мой предок, а точнее наш с МакГейри, перед смертью сделал пророчество, что пройдет много лет, и появится в нашем роду женщина, которая будет не шотландка по рождению, но духом и сердцем, станет она одна воевать с мужчинами на чужбине, и победит их, но не мечом и топором, а хитростью своей. А воину, который возьмет ее в жены родит она сына, великого воина, равного которому не будет знать наша земля ни по храбрости, ни по силе. Это легенда передавалась у нас в роду из поколения в поколение. Мы с Лохланом думаем, что это ты.
Натали не знала, что на это ответить, она просто хотела, чтобы он обрадовался, а не выставлял ее героиней шотландских легенд. Но раз уж так случилось, девушка улыбнулась и посмотрела на мужа:
– А про ее сильного и смелого супруга там ничего не говорилось?
– Нет, но он непременно приложит все силы, чтобы его маленькая жена больше не воевала ни с одним мужчиной, ну возможно, кроме их сына, – сказав это Йен нашел ее губы, и захватил их страстным поцелуем. Натали затрепетала, прильнула еще сильнее к его могучей груди, обвила руками шею, и вся отдалась этому наслаждению.
– У вас уже и так будет наследник, можете так не стараться, – произнес Лохлан, который просто не мог проехать мимо молча.
Натали смутилась и опять покраснела, в обществе этого мужчины, она всегда будет похожа на свеклу.
– Ночь скоро кончится, нам бы надо поторопиться. Утром ее точно хватятся, а дать отдых лошадям мы сможем только на родной земле. – сказал Нейл. Но боюсь, как бы не был силен дух твоей супруги, физически такой дороги она не выдержит. Давайте прибавим шагу и проедем как можно ближе к границе, при необходимости на равнине можно будет ненадолго остановиться и передохнуть.
Так они и сделали. Натали держалась сколько могла, но в конце концов усталость взяла свое и она уснула в объятиях мужа. Разбудил ее нежный поцелуй Йена, он сообщил, что они пересекли границу Шотландии и можно немного перевести дух. С этими словами он снял жену с лошади. Девушке очень хотелось немного пройтись и размять ноги, но стоило мужу отпустить ее, как затекшие колени подогнулись, и она снова оказалась на руках мужа. Путники поели и, как выразился Нейл, в этом маленьком теле проснулся великий аппетит, такой же как воин, который скоро появится на свет. Девушка не понимала, за что Давина полюбила Нейла, но для себя сделала вывод, что будет стараться избегать общества новых знакомых, пока не стала всеобщем посмешищем. Йена же это нисколько не трогало, напротив, он улыбнулся и гордо посмотрел на жену. Ладно, все это они обсудят потом, когда доедут до дома и выспятся, а пока она попытается их игнорировать, не так далеко должно быть до границы своих земель. Но это оказалась очень долгая дорога. Если они не делали привал, то кто-нибудь из МакГейри обязательно равнялся с ними и начинал подтрунивать над Натали. К концу дня с ее щек не сходила краска, и это уже не был румянец смущения, она кипела гневом так, как не злилась даже на Генри. Натали была готова выхватить меч мужа и порубить их на куски. Единственное, что сдерживало ее порыв, были руки мужа, который, как будто читая ее мысли, не давал возможности пошевелиться и периодически получал за это гневные взгляды.
