Лора Эштон - Тайна «Прекрасной Марии»
Сьюк исчезла, откуда-то снаружи послышался ее неприятный, резкий смех.
Дина не двинулась с места.
— Как Дэнис? Передай ему привет от меня, — попросила Дина.
Салли запрещала Дэнису и Люсьену играть с детьми Мишле, когда они были маленькими, но, разумеется, никакие запреты их не останавливали. В детстве Дина ходила за Дэнисом по пятам как привязанная.
— Он делал тебе кукол, помнишь? — сказал Люсьен, — в следующий раз обязательно возьму его с собой.
Он улыбнулся.
— И привезу тебе подарок. Что бы тебе хотелось получить?
— Нет! Ничего не надо!
Дина отпрянула.
— Простите меня, Люсьен, но мне ничего не надо.
Люсьен пожал плечами и сделал еще один глоток из кувшина, предложенного Рафом.
Выезжая на Файрфлае из ворот поместья Мишле, он услышал голос старого Викториена:
— Послал Господь Бог дочерей, и все дуры! Ну зачем, спрашивается, ты собираешь этот мусор?
Дина метлой гоняла пыль на ступеньках и крыльце дома. Раф поднялся по лестнице с кувшином в руке. Дина внимательно посмотрела сначала на него, потом на отца.
Закончив подметать, она спрятала метлу и задумчиво взглянула на свой дом. Потом вымыла руки, разгладила юбки. Чистое крыльцо не могло улучшить общего вида дома. И ее чистое платье не могло сделать из нее нечто лучшее, чем она была на самом деле.
Дина направилась было по тропинке в лес, но тут ее окликнула жена Рафа.
— Дина! Иди помоги мне с ребенком!
Дина отрицательно покачала головой и поспешила исчезнуть в зелени деревьев.
Примерно в полумиле начиналась новая тропа, едва заметная глазу, едва различимая, которая вела к небольшой лужайке. Добравшись туда, Дина села на траву, обхватила колени руками и задумалась. Прямо перед ней кричала любопытная краснокрылая птичка, явно заинтересовавшаяся Диной. «Птичка! Тебе не нужно беспокоиться о нарядах, о доме, где ты живешь, — подумала Дина. — Как было бы хорошо быть птичкой! К тому же серенькие воробьи наверняка не влюбляются в столь красивых краснокрылых дроздов. Они живут всегда с такими же серенькими воробьями, и им это нравится».
«Я ведь даже не умею правильно говорить!» — ужаснулась Дина. Она пыталась научиться правильной речи от Превеста и де Монтеней, но мать и сестры подняли ее на смех.
«Зачем это ей надо?» — спрашивали они друг друга.
«Все равно это не принесет никакой пользы. Дэнис уже вырос, — думал Люсьен. — Дети из таких семей, как де Монтени, когда вырастают, не возвращаются к девушкам типа дочерей Мишле. Или же возвращаются, но так, как это сделал сегодня я».
Дина перекрестилась. «Пресвятая Дева, помоги мне! Позволь мне лишь время от времени видеться с Дэнисом, говорить с ним. Я не прошу больше ни о чем».
VIII. ДЕВУШКА НА РЫНКЕ
— Люсьен, как замечательно, что ты к нам присоединился! — Поль вопросительно поднял бровь, ожидая разъяснений. «Смешно», — подумал Люсьен.
Все были готовы выехать из «Алуетт». Салли уже сидела с недовольным видом в экипаже. Баррет Форбс делал вид, что не замечает этого и нарочито заинтересованно разглядывал архитектуру поместья. Эмилия спала на коленях у Салли, в то время как мама Рэйчел укладывала Холлис и Фелисию на сиденье позади. Тетушка Дульсина, которая отлучилась попрощаться с кем-то, внезапно появилась со сдвинутым набок капором и принялась ругать Люсьена.
— Ну вот, — сказала она Салли, — я же тебе говорила, что Люсьен не изменится. И уже нажил кучу неприятностей здесь, в «Алуетт». Он, конечно, мог отлучиться выкурить сигару со своими друзьями джентльменами, но…
Она замолчала, заметив Люсьена рядом верхом на лошади.
— Считается хорошей манерой, — сказал Поль, — когда один из почетных гостей задерживается на весь вечер.
Поль пристально посмотрел на сына, давая тому понять, что именно он думает о причинах, заставивших Люсьена переодеться.
Люсьен выдавил из себя улыбку.
— Извините, сэр, мне показалось, что Файрфлай захромал, и поэтому… мы упали вместе, и я решил, что мне следует переодеться.
— Езжай домой! — рявкнул отец. — Не трепи мне нервы! Я прекрасно знаю, где ты был. И не хочу обсуждать это в присутствии твоей матери и сестер. Ты сегодня меня очень расстроил.
Улыбка Люсьена превратилась в гримасу, но он ничего не ответил, молча развернул коня и поехал вниз по дороге. Он догнал Дэниса в двуколке Фелисии и остановил его.
— Плохая примета, — сказал Дэнис. — Похоже, ты встретился с отцом?
— Он наворчал на меня при Баррете и девушках, — ответил Люсьен с негодованием. — Похоже, ему известно, где я был. Это твоя работа, братец?
— Я не знаю, где ты был, — ответил Дэнис. — Мне кажется, проблема в другом. Загулял?
— Да уж не то, что ты!
— Ладно, не будем показывать пальцем на того, кто гуляет. Мне нужно с тобой поговорить, Люсьен.
Люсьен в недоумении вскинул бровь, точь-в-точь как отец, привязал коня позади двуколки и забрался внутрь.
— Ну, что?
— Я в отчаянии, — тяжело вздохнул Дэнис и помолчал. — Лучше уж мне получить оплеуху, чем папа все узнает. Вот скажи, как может один человек отвязаться от другого?
— От кого? — спросил Люсьен.
— От самого плохого человека!
— От Юджин Превест?
— От жены Жильбера Беккереля!
— Ого! — Во взгляде Люсьена проскользнуло уважение. — Как это тебе удалось с ней сойтись?
— Это она со мной сошлась, — сказал Дэнис, — и я до сих пор не пойму, как все это произошло. Она сказала мне, что очень рада меня видеть, а в следующее мгновение мы уже оказались наверху в ее постели.
Люсьен рассмеялся.
— Ничего смешного! Я никак не могу от нее избавиться.
— Похоже, у тебя большой талант, братец!
— Откуда мне было знать? Со мной вообще ничего подобного никогда не происходило.
Люсьен снова рассмеялся.
— Заткнись, — раздраженно сказал Дэнис. — Лучше посоветуй мне что-нибудь, ты ведь поопытней меня в таких делах.
— Я не разделяю твоей страсти к зрелым женщинам. Ни одна из них никогда в меня не влюблялась.
— Черт! Она ничуть в меня не влюблена! Я думаю, она использует меня, чтобы насолить мужу. Беккерель известен своей склонностью к флиртам, он даже волосы красит. Она угрожает рассказать о нашей связи мужу, если я ее брошу! И все это делается для того, чтобы привлечь внимание к своей персоне.
— Ну и ну! — присвистнул Люсьен.
Дэнис достал из кармана письмо, адресованное ему. Оно было написано женским почерком, все в завитушках и закорючках. Дэнис молча протянул его Люсьену.
Франсуаза Беккерель приглашала его нанести ей повторный визит, текст был в совершенно сухих, безликих фразах, словно бы ничего криминального в этом не было. Однако, помня их предыдущий разговор, письмо можно было рассматривать как приказ.
