Кинли Макгрегор - Королевский рыцарь
Страйдер тотчас же схватил ее за руку и потащил из зала. Ровена никак не могла прийти в себя от сцены, свидетельницей которой ей довелось стать.
– Знаю, - устало проговорил Страйдер, словно прочитав ее мысли. - Я веду себя как варвар.
– Нет, - несмело улыбнулась Ровена. - Мне просто жаль, что ты его не ударил посильнее.
Страйдер удивленно приподнял бровь:
– Неужели я обратил тебя в свою веру? Девушка пожала плечами:
– Может быть, но ты ведь единственный из всего переполненного зала, кто согласился потанцевать со мной.
– Скажи спасибо, что у тебя на лице была маска, - поморщился Страйдер. - Тебе не пришлось наблюдать мою несостоятельность.
Ровена остановилась как вкопанная.
– Почему ты пришел? Кит сказал, что ты бежишь от музыки как черт от ладана.
– Я дал тебе слово, Ровена.
– Значит, ты пришел за мной?
Он кивнул.
Ровена смотрела на него снизу вверх, прикусив нижнюю губку. На лицо его падала тень, но ей не надо было света, чтобы увидеть каждую его черточку, хранившуюся в ее сердце. Каждую ямочку, каждый волосок.
– Спасибо тебе. Похоже, к концу этого месяца я буду обязана тебе стольким, что мне за всю жизнь не расплатиться.
– Нет, миледи. Забудьте об этом. Я никогда не терпел жестокости в любом ее проявлении. В ней нет необходимости. Жизнь сама по себе штука беспощадная.
– Да, ты прав.
Она взяла его руку и заметила на костяшках пальцев кровь.
– Ты поранился!
– У Хью голова каменная, - отмахнулся Страйдер. Ровена нахмурилась, услышав в его голосе безразличие.
– Идем, рану надо обработать.
Страйдер провел ее в свою палатку, где в маленькой шкатулочке хранились повязки и всякие снадобья. Ровена взяла шкатулку и усадила Страйдера в кресло, чтобы спокойно остановить кровь. Он наблюдал за ее движениями: вот она берет тазик, кувшин и кожаный мешочек с элем.
– Я все еще удивлен, что ты приняла мои действия как должное, ты ведь ненавидишь насилие.
Ровена остановилась. Положа руку на сердце она и сама не могла этого понять. Но по каким-то причинам сегодняшний поступок Страйдера не показался ей отвратительным. Тот рыцарь сам напросился.
– Мы друзья. - Она взяла его руку и полила рану водой. - Разве это не твои слова?
– Мои.
– А раз так, друзья должны уметь примириться с недостатками друг друга и расхождениями во взглядах на жизнь. Однако сегодня наши расхождения уже не столь велики, как вчера.
Страйдер усмехнулся.
Ровена сглотнула, коснувшись его руки. Какие у него темные длинные пальцы, особенно по сравнению с ее собственными. И сильные. Она полила рану элем. Страйдер шумно втянул воздух.
– Ну ты прямо как ребенок, - поддела она его. Он добродушно улыбнулся в ответ.
Ровена взяла маленький горшочек с белой мазью и втерла ее в рану.
– Почему мужчины постоянно издеваются над Китом? - спросила она. - Он ведь не единственный менестрель, который не берет в руки оружия.
Страйдер отвел взгляд.
– Некоторые считают, что он больше женщина, чем мужчина.
Ровена фыркнула, услышав это предположение.
– Кит определенно не из тех мужчин, которые предпочитают себе подобных.
– Согласен, но его ни разу не видели в компании с какой-нибудь дамой, если ты понимаешь, о чем я. Он, кроме тебя, вообще ни с какими женщинами не общается. А вот с мужчинами - часто и охотно. Лично мне наплевать на его вкусы. Мы братья, и никто не смеет безнаказанно оскорблять его.
Неожиданно для себя самой Ровена протянула руку и коснулась его лица.
– Побольше бы нам таких братьев, как ты!
К ее величайшему удивлению, он повернул голову и поцеловал ее в ладонь.
Ровену бросило в жар. Но больше всего ее пугала притаившаяся в груди нежность к этому человеку. И ласковое внимание, которое исходило от него. Словно она неожиданно нашла среди пыльных дорожных камней бриллиант.
Страйдер участливо смотрел на нее. Как же ему хотелось прижать ее к себе и снова испить сладкий нектар ее губ! Но он боялся, что уже не сможет отпустить ее. Не хватало еще устроить в его палатке дом свиданий. Ни ему, ни ей это ни к чему. Не говоря уже о том, что он едва ли сумеет удовлетвориться одним поцелуем. Поцелуй только разожжет его аппетит и растравит его.
Она отступила назад и тщательно забинтовала его руку. Странный это был момент. У него всегда было достаточно дам, жаждущих позаботиться о его ранах, но никогда он не чувствовал себя так, как с Ровеной.
– Благодарю вас, миледи, - сказал он, когда она закончила с перевязкой и принялась складывать повязки и снадобья в коробку.
– Всегда пожалуйста, мне было приятно. - Она убрала шкатулку в сундучок и вдруг резко выпрямилась. - Я забыла лютню.
Взгляд Страйдера упал на огромный сундук у изголовья кровати, в котором он хранил свои личные вещи. Там, в его недрах, спала в своем футляре лютня, спала давно, со дня смерти его матери.
Они смолкли в один день.
– У меня есть. - Слова вырвались у него неожиданно, прежде чем он успел сообразить, что говорит.
На лице Ровены отразилось неподдельное удивление, впрочем, как и на его. Он и сам не знал, почему решил доверить ей самую большую оставшуюся от матери драгоценность.
Страйдер поднялся и медленно подошел к сундуку. Открыл крышку, извлек фамильный меч, одежду и другие предметы, которых он касался чуть ли не каждый день.
Но этот ящик на самом дне…
Он лежал там так, как он положил его когда-то, заваленный одеждой.
Ровена подошла поближе и взглянула на Страйдера. С какой грустью он извлек со дна блестящий черный футляр!
И в этот миг она поняла.
– Это твоей матери? Он лишь кивнул в ответ.
– Я могу сходить за своей. Только…
– Не надо, Ровена. Когда-то всем нам приходится взглянуть своему прошлому в глаза. И если уж мне было суждено повстречать ее тень, не стоит оттягивать этот момент.
Ровена нахмурилась, не в силах понять, что он имеет в виду.
Он набрал в легкие воздуха, затаил дыхание и распахнул футляр. Перед ее глазами предстало настоящее произведение искусства, один из лучших инструментов, какие только ей приходилось видеть.
– Она прекрасна. Страйдер кивнул:
– Отец подарил ей эту лютню, когда она объявила ему, что беременна мной. Выписал из Парижа.
Страйдер протянул Ровене инструмент. Девушка аккуратно, с большим уважением приняла его. Поверхность лютни была безупречна, ни пятнышка, ни царапинки. По всему видно, его мать дорожила ею.
– Ты возишь ее с собой?
– Ее и еще кольцо - это все, что осталось от моей матери. Может, женой она была никудышной, но мать из нее вышла превосходная. Прекрасная дама, которая искренне верила любовным виршам двора Элеоноры, вещающим, что в браке настоящей любви не найти.
