Мэй Макголдрик - Пламя
Когда его большой палец описал упоительный круг вокруг мгновенно затвердевшего соска, Джоанна задохнулась. Ее заполонили необычные, дикие и бурные чувства, совершенно не похожие на те, что она испытывала раньше.
«Так вот какова она – истинная страсть». Эта мысль возникла в затуманенном уголке сознания, а затем волна неистового возбуждения подхватила и закружила ее. Она была жива – действительно жива – и получила шанс испытать этот дар небес, перед тем как завершить свой земной путь.
Наслаждаясь переполнявшим ее чувством восторга, она еще крепче сомкнула руки вокруг его шеи, возвращая поцелуи, которыми щедро одаривали ее его настойчивые губы.
– Джоанна, – прошептал он, прервав поцелуй и приблизив губы к ее уху. – Ты околдовала меня.
Пока он целовал мочку ее ушка, его рука отправилась в более продолжительное путешествие к груди, поглаживая и лаская нежную плоть. Затем, издав сладострастный стон, он опустил руку к ее бедрам и обхватил ягодицы.
Она чувствовала, как он приподнимает ее, пока не ощутила внизу живота нарастающее давление его мужской силы.
Джоанна раскачивалась в его руках, наслаждение дарило ей все новые ощущения. Окружающий мир становился жидким, растворяясь с каждым ударом сердца. Этот нарастающий экстаз – сладостная жажда, которую она чувствовала в его объятиях, – стал единственным импульсом, руководившим ее поведением.
– Мне кажется, что моей душой завладел сам дьявол, – хрипло прошептал он ей на ухо. Прислонив трепещущее тело к стене, он осторожно опустил ее руки вниз. Его голос дрожал от желания. – Прикажи мне остановиться, Джоанна, пока я не понес тебя в свою постель. – Его могучие руки нежно ласкали ее лицо, когда он бережно запрокинул ее голову назад и посмотрел прямо в глаза. – Ты настоящая, из плоти и крови. Я слишком долго искал тебя, мысленно рисовал твой образ, мечтал о твоей любви.
Джоанна зачарованно смотрела в его черные горящие глаза, озаряющие мужественное лицо. Желание, подобно ручейкам расплавленной стали, наполняло ее, и она понимала, что только его железная воля еще сдерживает готовый вот-вот хлынуть бурный поток чувств.
– Тогда делай со мной то, что хочешь… – услышала она собственный слабый шепот. Ее тело жаждало его ласк и прикосновений. Она лишь смутно представляла себе, что нужно делать и чего ожидать, но твердо знала, что умрет, если не пройдет с ним весь этот путь до конца. Его руки снова прижались к ее лицу.
– Возьми меня… сейчас… – добавила она еле слышно, опуская голову и целуя его руку. – У меня осталось слишком мало времени. Исполни мое единственное желание.
Прошло всего мгновение после этих слов, как его руки, которые только что бережно ласкали ее, теперь причиняли боль, тисками сжав ее плечи.
Она посмотрела на него в изумлении. Его глаза наполнились холодной яростью, а пальцы, казалось, были готовы переломать ее кости.
– О чем, черт побери, ты говоришь? И что ты имела в виду, когда сказала, что у тебя осталось мало времени?
Чары развеялись, и все вокруг стало обыденным. Комната, неясные очертания которой в его нежных объятиях казались частью сновидения, внезапно превратилась в сочетание резко очерченных линий и цветов.
– Джоанна, – заговорил он, резко встряхивая ее и заставляя смотреть в глаза. – Объясни мне, ради всего святого, что ты подразумеваешь под этими словами?
Этот всплеск эмоций, ошеломивший своей внезапностью и яростью, потряс ее и лишил дара речи. Джоанна понимала, что было бы неразумно посвящать его в подробности ее планов. Она затянула ворот своей одежды, чтобы прикрыть тело, и попыталась собраться с мыслями.
Нахмурившийся Гэвин, губы которого сейчас были крепко сжаты, приготовился слушать ее.
– Для мира я была мертва в течение многих месяцев. Блуждая в одиночестве по этим подземным лабиринтам, я много думала о смерти. Мысленно я видела свою собственную смерть множество раз. Я не боюсь ее. Все мы когда-нибудь умрем – и некоторые из нас раньше, чем другие.
– Хватит говорить загадками, – грубо прервал он, продолжая крепко удерживать ее. – Мы ведь не философствуем с тобой о судьбе, о небесах или пекле, которые ждут нас, когда срок жизни подойдет к концу. Ты говорила о себе. И явно чего-то недоговариваешь!
Она попыталась перевести все в шутку.
– Ты услышал в этой короткой фразе слишком много. Нет, мой лорд, ты ошибаешься. – Она сделала попытку освободиться, но он не отпустил ее. – А теперь позволь мне уйти.
– Я требую, чтобы ты, Джоанна Макиннес, сказала мне…
– Нет, – прервала его она. Ее терпение лопнуло, и она изо всех сил ударила кулаком в его широкую грудь. С таким же успехом она могла колотить в стены замка Айронкросс. – Ты не имеешь права требовать от меня чего бы то ни было.
– Ошибаешься, дорогая. Сейчас я владелец всех этих земель. И имею право на все, что пожелаю.
– Возьми Айронкросс и будь ты проклят! Для меня это уже ничего не значит.
– Ты будешь отвечать на мои вопросы!
– Нет, не буду, – отрезала она, меряя его взглядом. – По крайней мере, пока ты не успокоишься и не скажешь мне, что заставляет тебя так злиться.
Гэвин некоторое время молча смотрел на нее, и по выражению его глаз можно было предположить, что он считает ее сумасшедшей.
– Ну так что? – бросила она пробный шар, все еще ощущая тяжесть его рук на своих плечах.
– Именно ты начала все это. Именно ты пожелала спрятаться. А теперь пытаешься околдовать меня… ты, такая нежная и страстная в моих руках.
Джоанна почувствовала, как при этих словах ее щеки вновь запылали огнем. Действительно, она ведь практически сама бросилась в его объятия.
– Ты считаешь себя очень умной, – продолжал он, ослабив хватку и еще раз более мягко проведя руками по ее плечу. – Ты можешь быть очень приспособленной для выживания, что и продемонстрировала за эти месяцы. Но сегодня ночью все закончилось. Я нашел тебя. Ты жива и… На этот раз ты вышла из тени и обязана рассказать мне, что довело тебя до такого безрассудства…
– Безрассудства? – вспыхнула она. Да он просто издевается над ней, обращается как с идиоткой, которая не в состоянии позаботиться о себе! – Что ты знаешь обо всем этом? Клянусь Святой Девой, что единственным безрассудством с моей стороны за все это время было прийти сюда и попытаться спасти твою жалкую жизнь от огня.
– Предположим, ты могла с таким же успехом и сама устроить пожар.
Глаза Джоанны сверкнули гневом, как от пощечины.
– Конечно, ты ведь часто здесь бывала. И ты только что говорила, что являешься единственным обитателем пещер под замком. Кто же еще, кроме тебя, мог иметь доступ…
– Многие, туповатый грубиян, – огрызнулась она. – В эти потайные проходы можно попасть не менее чем из дюжины комнат замка.
