Валери Кинг - Страсть по расчету (Строптивая леди)
— Давайте прекратим. Нам обоим следовало промолчать. Поэтому забудьте все, что я вам наговорила.
— А вы сделаете то же самое?
— Как я смогу? — вопросом на вопрос ответила Шарлотта.
Ее позвал отец, и она покинула Стоунлея с тяжелым сердцем. Шарлотта подумала, что ее отец, наверное, никогда не заботился, как его поведение скажется на его детях. Зная его, она утешила себя лишь тем, что подобная мелочь, вне всякого сомнения, никогда не приходила ему в голову.
Лорд Стоунлей остался стоять у красной шторы в столь глубокой задумчивости, так много мыслей и переживаний охватили его, что он не сразу отошел от окна. Взгляд его блуждал по салону, словно он посетил его впервые.
Потолок неправильной формы поддерживался несколькими колоннами в виде пальм. На стенах размещены двадцать шесть китайских картин, написанных маслом и наклеенных на обои с узором из драконов, обрамленных имитацией бамбука. Каминная полка была выполнена из белого мрамора.
Стоунлей отвернулся, красота и необычность обстановки отвлекала его и не давала привести мысли в порядок.
Как могла мисс Эмберли так резко критиковать его? Виноват ли он? Лорд глубоко вздохнул. Неужели он стал настолько бесчувственным, что не осознает причиняемую им боль? Он всегда гордился своим умением уважительно обращаться с интересующими его дамами. Так что же, он оказался слеп?
Похоже, мисс Эмберли считала именно так, в этом-то и состояло затруднение. По каким-то причинам, которые не в состоянии объяснить, он доверял ее мнению почти так же, как мнению Эмили.
Кто-то тронул лорда Стоунлея за рукав, и он, подумав, что это мисс Эмберли, стремительно повернулся, надеясь, что она вернулась извиниться за свои слова и успокоить его уязвленную гордость.
Но это оказалась Эмили. Она вглядывалась в него своим особенным взглядом, как смотрела всегда, когда хотела сказать нечто, что ему не хотелось бы услышать.
— Великий Боже, что на этот раз? — воскликнул Стоунлей.
— Плохое настроение? — дразня, осведомилась она.
— Из-за Эмберли, — отозвался он.
— Что случилось, Эдвард? — весело начала Эмили. — Разве она не дала понять тебе, как очарована тобой и какое удовольствие доставляет ей каждое слово, слетающее с твоих прекрасных уст, или о том, что ты являешь собой пример, которому должен следовать каждый мужчина?
Он уныло улыбнулся.
— Мы поссорились.
— Неужели? — с надеждой спросила миссис Гастингс.
— Учти мой характер.
— Звучит многообещающе. Я заинтригована. Прошу, продолжай.
— Судя по всему, у нее сложилось впечатление, что я жестокосердный человек и плохо обхожусь со знакомыми дамами.
— Правда? — спросила Эмили, беря его за руку и увлекая к двери.
Прибыл принц-регент и, предложив руку леди Хертфорд, был готов вести гостей в банкетный зал.
— Разумеется, нет, — отрезал Стоунлей.
— Совсем-совсем нет?
— Значит, ты с ней согласна?
— До некоторой степени, — ответила Эмили. — Шарлотта, конечно, не представляет, что значит быть одним из самых желанных женихов Лондона, и не знает, с каким усердием некоторые леди преследуют тебя.
— Тем не менее, ты считаешь, что я виноват.
— Да, виноват, — сказала она, но в голосе ее не было суровости. — Но я не могу винить только тебя одного. Ты не можешь год за годом неусыпно стоять на страже своего поведения. Но я заметила, что в последние два, возможно, три сезона твое терпение стало иссякать.
— Ты говоришь о том случае, когда я оставил мисс Дансфолд в центре зала на балу у миссис Найт?
— Со стороны мисс Дансфолд, вероятно, было не совсем мудро говорить тебе о своей любви во время вальса. Но, Эдвард, ты оскорбил ее женскую гордость.
Он тяжело вздохнул.
— Ты не представляешь, как я от всего этого устал. До крайности. Сделай одолжение, Эмили, найди мне жену. С легким, как у тебя, характером и таким же добрым сердцем. Все, что от тебя требуется, это сказать: «Женись на ней», и я тут же поведу ее к алтарю.
— Будь осторожен, — предупредила Эмили. — Если ты помнишь, у меня есть кузина, приятнейшая дама средних лет. У нее очень легкий характер и добрейшее сердце, и она была бы тебе прекрасной женой…
— … но у нее не хватает зубов, она некрасива, старше меня и страшная зануда. Нет уж, благодарю. Возможно, мне не следует давать тебе так много власти… ты, безусловно, злоупотребишь ею.
— Не сомневайся.
Леди Перселл сидела на диване у окна, сосредоточив взгляд на своих кружевных перчатках.
У нее как-то по-особому начинала болеть шея, едва какая-нибудь молодая особа начинала охоту на Стоунлея. Леди Перселл подняла подбородок, пытаясь утишить ломоту. Но это не помогло. Боль усиливалась и от шеи пробиралась своим обычным путем — к сердцу.
Леди Перселл семь лет назад отдала свою руку Перселлу. Сейчас ей исполнилось тридцать четыре года, она обожала своих детей, за которыми смотрела целая армия нянек, при двух старших мальчиках состоял домашний учитель.
Ее супруг — пятый барон, лорд Перселл — оказался преданным мужем и отцом. Он каждый день доказывал ей свою любовь — словами, добрым отношением, дорогими подарками, которыми всегда старался угодить ей. Она улыбнулась ему, надеясь, что это поможет ей преодолеть резкую боль и избавит от испытываемого страдания — привычного и неизбывного.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил, подойдя к леди Перселл, ее муж. Предложил ей руку, и она поднялась и нежно оперлась на нее.
— У меня… разболелась голова, — ответила она.
— О, дорогая, впереди еще обед. Но, если хочешь, я могу извиниться перед принцем.
— Нет, — поспешно отозвалась леди Перселл.
Боль скоро достигнет головы. Правый глаз почти совсем перестанет видеть, и начнется очередной приступ мигрени. Но ни за что в мире она не упустит возможности понаблюдать, как будет действовать мисс Эмберли, пытаясь завоевать сердце Стоунлея, и как сам лорд поведет себя.
Только представить — эта девчонка дала ему отпор в Королевском Павильоне.
Сама она никогда не была так хитра и потому вышла замуж за Перселла, когда не смогла завладеть лордом Стоунлеем. Лорд подверг ее испытаниям, и она выдержала их. Но даже сейчас, спустя столько времени, леди Перселл не знала, чем же она разочаровала его.
Где же я допустила ошибку? — в тысячный раз выкрикнул ее разум. Боль стискивала голову, била в висок.
Леди Перселл знала, что Стоунлей дал ей полную свободу, как десятку других до нее и десятку — после, но что же она сделала не так?
Она понравилась Эмили Гастингс, и на некоторое время они даже подружились, то же происходит сейчас и с мисс Эмберли.
Леди Перселл знала, что принцу нравится ее общество, в этом она не ошибалась.
