Ханна Хауэлл - Любовный компромисс
— Теперь все эти люди мертвы, и мне ничего не угрожает, но ведь их место могут занять другие, правда?
— Боюсь, что так, моя радость, в наших краях еще полным-полно всякого сброда.
— И эти мерзавцы будут продолжать красть жен-шин, а потом продавать их как скот?
— К сожалению, пока с ними очень трудно бороться. Для этого нужно строить больше городов, принимать суровые закона — тогда им гораздо сложнее будет творить свои грязные делишки. Не уверен, правда, что это их остановит. И все-таки не надо грустить, детка. Радуйся хотя бы тому, что тебе удалось вырваться из рук этих подонков и они понесли за свои злодеяния жестокое наказание.
Обняв Клауда, Эмили прижалась щекой к его груди.
— Понимаешь, мне очень трудно пока привыкнуть к насилию, которое творится здесь, на западе.
— Ну, у вас на востоке тоже всего хватает.
— Верно. Как ты думаешь, там, где живет Харпер, так же страшно?
— Ну что ты, конечно, нет. Кстати, о Харпере… — Ухватив Эмили за подбородок, Клауд приподнял ее голову и заглянул в глаза. — Ты мне не говорила, что он твой брат.
— Если бы у меня был муж или жених, я бы обязательно сообщила тебе об их существовании, когда ты навязывал мне условия этой дурацкой сделки.
Эмили замерла в ожидании. Интересно, признается он в том, что обвел ее вокруг пальца, или нет? Но Клауд молчал. Что ж, это и неудивительно, решила Эмили. Признание ничего ему не даст, а вот потерять от него он может многое. Будь она на месте Клауда, она ни за что не стала бы говорить правду.
При упоминании о сделке Клауд нахмурился.
— Все равно это ничего бы не изменило.
— Совсем?
— Совсем.
Продолжая гладить Клауда по широкой груди, Эмили тихо проговорила:
— С тех пор как ты меня спас, ты по-другому стал ко мне относиться.
— Просто, Эм, — Клауд крепко прижал ее к себе, — я не знал, что тебе пришлось пережить, и не представлял, что говорить и как утешать тебя. Даже сейчас я чувствую себя страшно виноватым.
— Почему? Ты спас меня — в чем же тебе себя винить?
— Я нашел эту пещеру, из котором Тебя вы крат, но не осмотрел ее внимательно, не проверил, нет ли в нем другого выхода. А ведь я целых десять лет служил в армии…
Некоторое время они лежали молча, сжимая друг друга в объятиях. Эмили казалось, что все ее тревоги и страхи исчезают под ласковыми руками Клауда. Вскоре она почувствовала, как им начинает овладевать страсть, и в ответ в ней тоже проснулось желание. Слава Богу, скоро все тяжелые воспоминания о недавних страшных событиях рассеются, как дым.
— Харпер Брокингер! Ну конечно! — неожиданно воскликнул Клауд, Он рывком перевернул Эмили на спину, и она с удивлением взглянула на него. — Он живет в городе под названием Локридж, что в Сан-Луис-Вэли?
— Да. С женой Дороти.
— И у него есть собственный магазин…
— Так ты его знаешь?
— Немного.
— Значит, тебе известно, где находится Локридж?
— Конечно. Ранчо моего брата и мой участок земли расположены на его окраине.
— Удивительное совпадение, — пробормотала Эмили, а про себя подумала, что дело это малоприятное, поскольку ей придется жить с Клаудом совсем рядом, и если он бросит ее, как бросал до нее всех женщин, жизнь ее превратится в сущий ад. — Странно, что мы только сейчас это выяснили.
— Могли бы выяснить и раньше, но мне как-то в голову не приходило интересоваться этим.
Клауд понимал, что уже по фамилии Брокингер он прекрасно мог догадаться: Харпер доводится Эмили братом, и никем иным; но одна мысль о ее, пусть даже родственной, связи с каким бы то ни было мужчиной была ему ненавистна. Теперь, зная о том, к кому именно направляется Эмили, Клауд не сомневался, что вскоре у него возникнет целая куча проблем. Харпер Брокингер и его жена вращались в высших кругах маленького, но быстро растущего города; вряд ли они сочтут какого-то бродягу, в котором к тому же течет индейская кровь, подходящим претендентом на руку Эмили. К индейцам жители Локриджа, правда, относились вполне терпимо, но лишь тогда, когда те держались подальше от них и от их женщин. Клауду с братом приходилось завоевывать себе место в этом городе по преимуществу кулаками, хотя среди его жителей находились и такие, кто относился к ним без всяких предубеждений. К сожалению, Дороти Брокингер была не из их числа. Значит, ему придется не просто ухаживать за Эмили, а драться за нее. Что ж, по крайней мере она того стоит.
— О чем ты думаешь? — прошептала Эмили, проводя рукой по его бедру.
— О том, что нужно заняться с тобой любовью. Эмили слегка покраснела.
— Мне всегда нравились мужчины, которые не размышляют, а действуют.
— А мне — женщины, которые не стесняются напомнить об этом, — хмыкнул Клауд и прижался губами к ее губам.
Кто-то осторожно тряс Эмили за плечо. Она попыталась сбросить руку, но ей это не удалось. Тогда она резко подняла голову.
— Торнтон плачет, — раздался откуда-то сверху голос Джеймса. — Клауд только что пошел к нему, но мальчик зовет тебя.
Джеймс деликатно отвернулся, и Эмили принялась лихорадочно одеваться.
— Его что, тошнит?
— Да, поэтому мы с Клаудом и решили тебя разбудить. Похоже, ему совсем плохо, бедняжке.
На ходу застегивая платье, Эмили бросилась к двери, и Джеймс поспешил за ней. Едва она вошла в комнату, как Торнтона снова одолел приступ тошноты. Сердце Эмили зашлось от бессильной жалости, когда она увидела, как содрогается маленькое тельце.
— Думаю, Эмили лучше к Торнтону не подходить, — проговорил Клауд, поддерживая малыша. — Он горячий, как печка. Не хватает еще, чтобы она от него заразилась.
Однако Эмили ничего не хотела слушать. Она бросилась к Торнтону и, не обращая внимания на то, что Клауд недовольно нахмурился, схватила его на руки. Ей не нужно было трогать лобик, чтобы почувствовать, насколько силен у мальчугана жар: весь он словно полыхал огнем. Увы, она плохо разбиралась в болезнях и практически не знала, что нужно делать в том или ином случае.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — проговорил Клауд, хотя он и так уже понимал, что Эмили от мальчика никакими силами оторвать не удастся.
— Я нужна Торнтону и останусь рядом с ним. — Она уложила притихшего ребенка в постель. — Бедненький ты мой. Сейчас посмотрим, чем я могу тебе помочь. Лежи спокойно, детка, и не плачь, иначе тебе будет только хуже: я принесу воды и попробую тебя обтереть, может, тогда температура спадет.
Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Эмили взялась за дело. Снова и снова обтирала она Торигона холодной водой, а потом заставила его выпить слабый бульон « кофе, жалея о том, что у нее нет травяной настойки.
Медленно тянулось время. Клауд, нахмурившись, смотрел, как Эмили, что-то ласково нашептывая, пытается успокоить Торнтона.
