Эльвира Барякина - Князь советский
Жаль, что отец Китти был подвержен мещанству. Понятно, что на службе ему приходилось носить презренные галстуки и носки с рубчиками, но в выходные кто заставлял его наряжаться, как буржуй? Наверняка он просто хотел покрасоваться перед другими – типичное антиобщественное поведение незрелой личности!
Когда соседи стали расспрашивать Тату о ее гостях, она не удержалась и немного приукрасила дядю Клима:
– Это прогрессивный журналист из Шанхая. Он сражался на баррикадах и спасал раненых красногвардейцев.
Соседи уважительно переглянулись.
– Ну, вы с матерью не зазнайтесь теперь! – строго сказал Митрофаныч. – А то знаем мы таких! Вам иностранец даст марок со своих писем, так вы и здороваться с нами перестанете.
– Да нужны нам его марки! – фыркнула Тата и тут же призадумалась: а может, действительно попросить у дяди Клима пару использованных конвертов? В школе иностранные почтовые марки ценились на вес золота и на них можно было выменять все, что угодно, – даже детали к радиоприемнику.
Когда она вернулась к себе, мама уже легла спать. Тата забралась в шкаф и вытянулась во весь рост – ее макушка и ступни наконец-то стали упираться в противоположные стенки.
Скрипнула скамейка, и мама вдруг спросила непривычно ласковым голосом:
– У тебя как дела в классе?
Она никогда не задавала таких вопросов, потому что училась Тата плохо, и каждый раз маме становилось за нее стыдно. Она даже табель подписывала не глядя, а когда ее вызывали в школу, говорила, что не может прийти, потому что страшно занята на службе.
Тата рассказала ей, как они всем классом играли в спортивную игру «Любитель привилегий»:
– Нам раздали мячи с надписями «профсоюзный билет», «налоговая льгота» и «избирательное право». Мы должны были ими перекидываться так, чтобы их не поймал Церковник. Знаешь, кто его изображал? Джулька!
Тата вылезла из шкафа и, не включая свет, стала бегать по комнате.
– Я – поп, я – враг советской власти! – зловеще выла она, изображая Джульку. – Я хочу воспользоваться привилегиями трудящихся!
– Ну и как? Воспользовалась? – усмехнулась мать.
– Нет, конечно!
На самом деле Джулька заполучила все «привилегии» – ее поставили на роль церковника именно потому, что она была самой ловкой в классе.
После игры вожатый Вадик выстроил запыхавшихся учеников в шеренгу и сказал, что реальный враг точно так же изворотлив, хитер и силен, и привилегии, данные рабочему классу, надо оберегать как зеницу ока.
– Я треснула Джульку «налоговой льготой» по голове и ей ничего не досталось, – соврала Тата. – Меня даже похвалили за бдительность!
Мама вздохнула в темноте, и Тата замолкла, не понимая, то ли та гордится ею, то ли наоборот осуждает ее борьбу с церковниками.
– Тебе понравилось играть с Китти? – спросила мама.
– Конечно! – отозвалась Тата. – Вот бы мне такую сестренку! Ты приведешь ее еще?
– Обязательно, – сказала мама и рассмеялась тихим счастливым смехом, которого Тата давно не слышала.
Глава 9. Кокаин
Магда нашла новый способ пробраться в общежитие Коминтерна, которое находилось в бывшей гостинице «Люкс» на Тверской улице: там открылись курсы русского языка для иностранцев, и она тут же на них записалась.
В общежитии обитали коммунисты самых разных национальностей – от норвежцев до индусов. Они брили головы, носили вышитые рубахи в русском стиле и изъяснялись на диком жаргоне с вкраплениями слов «Ленин», «коммунизм» и «примус». В Кремле их считали полезными людьми: в момент наступления Мировой революции, из них можно было составить правительства на местах.
В ожидании этого светлого дня люксовцы ели и пили за счет советской стороны, проводили жаркие политические споры и подписывали всевозможные резолюции.
При входе в общежитие у Магды проверили документы и записали ее фамилию в толстую тетрадь.
– Второй этаж, направо, – указал ей дорогу администратор, но Магда сразу же направилась к Фридриху, который жил в комнате № 66.
Она прошла по сумрачному сырому коридору и остановилась перед заветной дверью. Какие-то шутники пририсовали к табличке с номером еще одну шестерку и надпись: «Врата ада. Стучите».
Магда тихонько поскреблась в дверь. Ей никто не ответил, и она толкнула неплотно прикрытую створку.
– Сколько тебе? – послышался голос Фридриха из комнаты.
Магда сама не поняла, как очутилась в прихожей, а потом в уборной.
Она стояла, прислонившись спиной к колонке, и с бьющимся сердцем прислушивалось к тому, что происходит в комнате.
– Не сомневайтесь, у меня лучший кокаин в Москве! – убеждал кого-то Фридрих.
– А что ж так дорого? – отозвался голос с французским акцентом.
– Не хотите платить – идите на рынок к узбекам и покупайте у них гашиш.
У Магды потемнело в глазах: человек, которого она любила, торговал наркотиками!
Когда француз ушел, Фридрих сунулся в уборную и аж вскрикнул от неожиданности.
– Что вы тут делаете?! – рявкнул он на Магду.
– Я… э-э… Мне бы порошка, – пролепетала она, не придумав ничего лучше. – Мне сказали, что вы его продаете.
2.Магда стала регулярно наведываться в комнату № 666. Это было безумие – тратить последние деньги на кокаин, в котором она не нуждалась, но только так Магда могла встречаться с Фридрихом наедине.
Их разговоры были краткими и всегда начинались с того, что Фридрих ругал Магду за пристрастие к наркотикам.
– Других мне не жалко – пусть травятся, – говорил он. – А вы все-таки спасли меня от китайской полиции. Знаете, что с вами будет? У вас начнутся галлюцинации и приступы меланхолии, и через пару месяцев вы уже ни о чем не сможете думать, кроме как о свидании со мной.
Магда смотрела ему в глаза.
– Да, вы правы.
Он все-таки отсыпал ей порошка и строго-настрого наказывал не покупать кокаин у беспризорников:
– Это контрабанда из Лифляндии – наполовину мел или сода.
Она возвращалась в свой гостиничный номер и смывала покупку в унитаз.
Однажды Магда спросила, почему Фридрих стал наркоторговцем. Его ответ ошеломил ее: оказалось, начальство поставило его перед выбором – либо он станет возить порошок, либо в Берлин будет летать другой человек, а сам Фридрих присоединится к своим друзьям-троцкистам в ссылке или тюрьме.
Дорогие наркотики, точно так же, как марочные вина и коньяки, попадали в СССР в основном из Гамбурга, Берлина и Риги. Поставляли их не контрабандисты, которые часто подделывали товар, а капитаны судов, начальники поездов, дипломатические курьеры и пилоты. Их багаж не досматривался на границе, и товар прямиком шел людям, обласканным советской властью – от высших партийных чинов до полезных иностранцев.
