Ли Гринвуд - Ферн
Мэдисон сидел в первой же камере, к которой она подошла. Увидев Ферн, он встал и окинул ее холодным взглядом. Она замерла.
– Пришла порадоваться? Или удостовериться, что я буду висеть рядом с Хэном?
Его слова поразили Ферн. Она не сомневалась, что ему неловко от того, что она видит его в камере, но ей никогда не приходило в голову, что он будет обвинять ее в желании увидеть его на виселице.
От этих слов Мэдисона ей стало почти так же больно, как от болей в груди.
(После того, что она говорила о его брате, неудивительно, что он так думает.)
Но разве он не понимает, что она просто хочет, чтобы убийца Троя получил по заслугам. Рэндолфы не были ей неприятны. И к Мэдисону она не испытывала отвращения, по крайней мере, теперь. Она только ненавидела то дело, из-за которого он прибыл в Абилин.
– Я беспокоилась. Я знала, что ты не убивал Пайка, – она протянула ему корзинку. – Я принесла тебе завтрак.
– Сегодня ты, наверное, чувствуешь себя счастливой, – сказал Мэдисон, не обращая внимания на предложенную еду. – Два Рэндолфа в тюрьме и, кажется, не скоро отсюда выйдут. Теперь тебе нужно спровоцировать Джорджа на какую-нибудь глупость. Но это будет нелегко: он не дурак. А то трое из нас были бы здесь. Но чтобы нас всех повесить, тебе понадобится много веревки. Там, откуда мы родом, еще осталось достаточно Рэндолфов.
– Тебя не повесят, – сказала Ферн. – Амос говорит, что ты не виновен.
Мэдисон метался по камере, как тигр в клетке. Гнев его становился все более опасным.
– Перед тобой тот самый Рэндолф, о котором ты говорила, что он пижон, модный восточный адвокат, который плевал на правосудие, бостонский сноб, смотрящий свысока на всех, кто не принадлежит к избранному обществу. Ты уверена, что я виноват.
– Мэдисон, ты думаешь, что это честно, – перебил его Хэн.
– Я просто говорю то, что она сама мне говорила, – сказал Мэдисон, – ну, еще вставил кое-что из ваших с Джорджем слов, так как не хочу, чтобы она думала, будто у меня здесь есть союзники.
– Амос рассказал мне о том, что произошло в салуне, – сказала Ферн.
– И ты ему поверила? Я разочарован.
– Я знаю, что не очень хорошо с тобой обращалась, но я не ожидала, что кто-то начнет винить тебя в том, что произошло со мной. Я, конечно же, не ожидала, что Рид будет намекать… говорить… я…
Ферн так расстроилась, что с трудом владела собой.
– Ты хочешь уверить меня в том, что не ты все это организовала, что эти двое просто так зашли в салун и затеяли драку со мной?
– Как ты можешь думать, что я могла натравить кого-то на тебя?
– А почему бы и нет? Отличный способ избавиться от меня, разделаться с Хэном и быть уверенной в том, что Джордж уже больше никогда не пригонит коров в Абилин. Городок будет свободен от Рэндолфов. Я думаю, именно этого ты и хотела.
Ее он не слушал. Он был твердо уверен, что она заплатила Риду с Пайком за то, чтобы они напали на него. Гнев мешал ему понять то, что пыталась объяснить Ферн.
– Ты искажаешь все, что я говорю.
– Скажи, что ты говорила?
А что она говорила? Многое, о чем теперь сожалеет.
– Я сказала много такого, чего не должна была говорить, – выпалила Ферн, – но никогда не опущусь до того, чтобы просить кого-то выкинуть тебя из города. Я сделаю это сама.
Мэдисон пригвоздил ее своим яростным взглядом к полу.
– После того, что случилось со мной за последние два дня, нет никого на всей планете, кто мог бы выкинуть меня из этого города, пока я не закончу то, из-за чего сюда прибыл. Я не знаю, что ты делала и чего не делала. Мне плевать на все твои интриги. Я не стрелял в Пайка Кэролла, а Хэн не убивал твоего двоюродного брата. И прежде, чем со мной покончат, каждый честный человек узнает об этом.
– Я не…
– А сейчас лучше возвращайся к миссис Эббот. Мне надо выспаться. И ты после вчерашнего падения должна находиться в постели. Ты, наверное, чертовски страдаешь.
Она посмотрела на еду, которую принесла с собой, и почувствовала себя идиоткой. Он не будет есть этого. Он подумает, что пища отравлена.
Но было одно утешение – гнев хоть как-то притупил ее боль. Она не хотела, чтобы он знал, чего ей стоило прийти сюда: не доставит она ему такого удовольствия – жалеть ее. Она хотела ненавидеть его с чистой совестью.
– Не знаю сама, зачем пришла, – сказала она. – Ты не способен оценить человеческую доброту.
– Мне кажется, что я способен ценить доброту, – сказал он, раздумывая над ее словами, – но после того, как ты напала на меня, не успел я сойти с поезда, и обругала, как последнего негодяя, я не склонен думать, что ты будешь когда-либо добра ко мне.
– Ты нисколько не изменился, – сказала Ферн.
– Конечно, нет. Я тот же человек, который приехал из Бостона защищать брата и отвез тебя к Розе, когда ты отказалась показаться врачу, и я тот самый человек, который не позволил, чтобы его убили два твоих сообщника. Это твое восприятие меняется, вот в чем дело.
– Да, я ошибалась, – крикнула Ферн, бросая еду на стол. Ты такой же, каким я тебя считала с самого начала. – Она повернулась на каблуках и направилась к двери.
– Рад это слышать, – крикнул ей вслед Мэдисон.
– Ненавижу разочаровывать людей.
Она хлопнула дверью с такой силой, что затряслась вся тюрьма.
– Если ты себя и в Бостоне так ведешь, то держу пари, все вдовушки оспаривают друг у дружки честь приглашать тебя на чашку чая, – сказал Хэн, иронически улыбаясь.
– На самом деле, так оно и есть. Как ни странно, я там считаюсь очень приличным молодым человеком – дружелюбным, веселым, таким, на которого можно положиться в случае чего. Что-то, наверное, случилось со мной после того, как я пересек Миссисипи.
Он все же одержал небольшую победу: Ферн не удалось пожалеть его. Но это был горький триумф. В Бостоне он мог спокойно сдерживать свой темперамент. Почему же он не может этого здесь? У него была репутация человека, который мог уговорить любого делать то, что ему было выгодно, но в Абилине стоило ему только открыть рот, как все начинали орать на него.
Корзинка с едой так и осталась нетронутой.
Он надеялся ночью, что Ферн придет к нему. Утром она пришла, а он приложил все усилия, чтобы прогнать ее. Что же такого было в этой Ферн? Почему она, да и его семья, и весь этот город заставляли Мэдисона вести себя противоестественно?
Его учителя говорили ему, что с его умом он может решать любые проблемы. Но здесь у него этого не получалось.
– Никто не сказал мне, что драка была из-за Ферн Спраул, – заметил Хэн. – Надеюсь, ты скоро вытащишь меня отсюда. Хочу посмотреть, как ты будешь ухаживать за этой женщиной.
– Пошел к черту! – крикнул Мэдисон.
– Вам нельзя подниматься, – ругала Роза Ферн, надевая на нее через голову ночную рубашку.
