Колин Фолкнер - Предназначено судьбой
Джиллиан стала пить шоколад. В полдень ей предстояло встретиться с каменщиками, чтобы обсудить план ремонта южного фасада. Потом — спуститься на кухню, отдать распоряжения насчет ужина. Может быть, имеет смысл устроить трапезу в спальне, наедине с Дунканом. Ужин при свечах и без одежды…
День клонился к закату. Джиллиан хозяйничала в кабинете мужа, снимала со стен карты американских колоний, готовя комнату к ремонту. В этот миг раздался оглушительный грохот. Он был так ужасающ, что стены дрогнули.
— Господи! — ахнула Джиллиан, спрыгнула со стула и метнулась к двери. Она догадалась — произошло нечто ужасное. Собственно, она даже знала, что именно. Сколько раз говорила она рабочим, что строительные леса на лестнице нужно укрепить. А теперь леса наверняка обрушились!
Подхватив юбку, Джиллиан мчалась по коридору. Еще издали она услышала встревоженные крики. Пронзительно визжала горничная.
Чуть не поскользнувшись на мраморном полу, Джиллиан выбежала в прихожую и увидела огромное облако пыли, уже начавшее оседать.
— Что стряслось?
Рабочие и слуги сбились в кучку. Здесь же маячил и садовник.
— Леса обвалились, миледи, — объяснил один из лакеев Дафны. — Взяли и обрушились.
— Кто-нибудь пострадал? — спросила она, подходя ближе. — Все рабочие целы? Никого не завалило?
— Говорят, кого-то завалило… — неохотно ответил лакей.
— Кого? — насторожилась Джиллиан.
— Вроде бы господина графа, миледи…
11
Джиллиан в мгновение ока подбежала к груде досок.
— Дункан! Дункан! — закричала она, охваченная ужасом от мысли о том, что Дункан погиб и она теперь вдова.
Зрелище было поистине пугающим: двухэтажные леса, сколоченные из крепких бревен, рассыпались, словно карточный домик. Опилки все еще не осели, и многие из собравшихся кашляли.
Под такой тяжестью он не мог спастись, в панике подумала Джиллиан.
Некоторые из рабочих начали понемногу разбирать груду. Джиллиан тоже схватилась за одну из досок, но та оказалась слишком тяжелой. Джиллиан не сдавалась, тянула, думая только о том, что где-то там, внизу, возможно, еще дышит Дункан, придавленный неимоверной тяжестью.
— Помоги мне! — крикнула Джиллиан одному из лакеев. Голос ее был деловит и странно спокоен. — Мы попробуем найти, где он. Нет времени разбирать весь завал.
Лакей схватил доску с другой стороны, но тут кто-то взял Джиллиан за плечо.
— С этим могут справиться и слуги. А вам лучше удалиться в свои апартаменты и подождать исхода.
Джиллиан оглянулась и увидела Алджернона. Тот прижимал к носу кружевной платочек, морщась от пыли.
— Убирайтесь отсюда! — процедила Джиллиан. — Не мешайте, мне и так тяжело. Где Атар? Именно сейчас, когда он мне нужен, я его не вижу.
— Я тоже его не видел. — Алджернон не торопился уходить. — Джиллиан, дорогая, к чему такая спешка? — Лицо его было белым, голос дрожал. — Мой кузен наверняка мертв.
— Нет, не мертв, — огрызнулась она, пробираясь по лестнице, заваленной досками.
Джиллиан старалась не впасть в панику. Истерикой горю не поможешь.
— Нет, я знаю, что он жив, — упрямо повторила она.
Наклонилась над перилами и крикнула:
— Дункан! Где ты? Ответь! — По ее щеке скатилась слеза. — Не молчи, черт бы тебя побрал! Ты не можешь так со мной обойтись!
Рабочие потихоньку начали разбирать завал.
— Ну что, нашли? — спросила она, видя, что двое мастеровых, стоя на четвереньках, заглядывают в дыру, образовавшуюся в пирамиде. — Видите графа?
— Кто его знает, — неуверенно ответил рыжебородый плотник. — Что-то вроде там есть. Похоже на материю. Может, край камзола?
Джиллиан немедленно присоединилась к ним.
— Где? Покажите, где!
Она тоже опустилась на колени.
Рыжебородый показал:
— Вон там.
Сгущались сумерки, с каждым мигом становилось все темнее.
— Ничего не вижу! Нужна лампа.
Никто не отозвался, и Джиллиан крикнула сестре, появившейся внизу:
— Беатриса! Лампу сюда! Я ищу Дункана!
Беатриса с неожиданным проворством выбежала из прихожей и тут же вернулась с зажженной лампой в руке.
— Вот, Джил, держи.
Она опустилась на четвереньки рядом с сестрой.
— Где он? — всхлипнула Беатриса. — Ты его видишь?
Джиллиан опустила лампу как можно ниже. Сначала она ничего не увидела, потом разглядела крошечное голубое пятнышко. Дункан был сегодня в голубом камзоле! Это он! Она вернула лампу Беатрисе.
— Свети сюда.
— Эй, ты! — поманила она бородатого. — Хватай бревно, тяни его на себя. Легонько!
Потом обернулась ко второму:
— А ты возьми вот это. Только осторожно.
— Дункан, я сейчас спущусь! — крикнула она вниз. — Это я, Джиллиан. Держись.
Рабочие сняли сверху еще два бревна, и Джиллиан обернулась к дрожащей Беатрисе.
— Успокойся. Слушай меня. Я хочу, чтоб ты светила вот так. Я спущусь и посмотрю, сильно ли он ранен.
— Нет! — взвизгнула Беатриса. — Если бревна стронутся с места, тебя раздавит. Джиллиан посмотрела на груду обломков и увидела, что Беатриса права. Вся эта конструкция могла в любой момент осесть.
Неважно. Главное — побыстрей добраться до Дункана.
— Делай, как я говорю!
Она снова опустилась на четвереньки и пролезла в дыру. Потом пришлось вытянуться во весь рост и ползти, помогая себе локтями. Беатриса подсвечивала сверху.
— Дункан, — позвала Джиллиан, приблизившись к голубой материи. — Ты меня слышишь?
Она протянула руку вперед, но тут бревна чуть шевельнулись, и ей стало трудно дышать. В любой миг обломки могли стать ее гробницей.
— Дункан! — снова позвала она, касаясь пальцами ткани.
Да, это был рукав! А под тканью прощупывалось тело.
— Дункан! — крикнула Джиллиан. — Ответь мне.
Молчание.
— Я нашла его! — громко объявила Джиллиан, медленно переворачиваясь на спину. — Он здесь! — Она высунула из дыры руку, надеясь, что рабочие ее слышат.
— Нужно осторожно разобрать сверху бревна.
Кое-как она выбралась из провала и села на ступеньку, тяжело дыша.
— Начинайте вон оттуда, — показала она. — Граф зажат под большим бревном. Мы разберем бревна поменьше, которые лежат сверху, а потом вытащим его вон оттуда.
Рабочие скептически покачали головами, но взялись за дело.
Джиллиан вскочила на ноги и крикнула:
— Мне нужно больше света!
Тут ее взгляд случайно упал на лицо Алджернона. Вид у кузена был довольно странный. Его черты были искажены не то страхом, не то сомнением. Может быть, боится, что груда рассыплется и завалит его?
