Стефани Блэйк - Греховные поцелуи
– Это вкуснее всего, что я когда-либо ела, – заявила Тара.
Сэм широко улыбнулся и отправил себе в рот вилку с нанизанным на нее картофелем и зеленым горошком.
– Потерпевшему кораблекрушение и глоток воды кажется напитком богов. У себя дома вы бы с презрением воротили нос от подобной еды, – заметил Сэм.
– Нет, я не такая, – возразила Тара, изучая в мерцающем свете лампы его выразительное, с резкими чертами лицо. – Расскажите мне о себе, Сэм. Как вы стали топографом?
– Думаю, что это у меня в крови. Старина Зебулон Пайк был первым белым человеком, который по поручению правительства исследовал Колорадо. Я люблю эти открытые обширные пространства.
Тара пришла к выводу, что ему около тридцати лет, и, стараясь не показаться любопытной, заметила:
– Вашей семье, должно быть, тяжело от того, что вас подолгу не бывает дома.
– Мои родители умерли. Брат живет в Алабаме, а сестра – в Делавере.
– А ваша жена? – не удержалась Тара.
Сэм перестал есть и с удивлением посмотрел на нее.
– Я не женат. У меня на это никогда не было времени. Да и какая женщина захочет выходить замуж за человека, который, как я, постоянно в разъездах? Так что Корей нет. Вот прекратится этот буран, и моя команда отправится на север, в Форт-Коллинз.
Некоторое время они ели молча, затем Сэм спросил Тару:
– А кто же тот счастливчик, которому принадлежите вы?
В глазах Тары мелькнул опасный огонек.
– Кому я принадлежу? Вы, кажется, так выразились?
– Я не хотел вас обидеть, – поспешно заверил он ее.
– Тем не менее обидели. Разве я чей-то скот? – с возмущением спросила Тара.
– Послушайте... – начал Сэм.
– Нет, это вы послушайте меня, Сэм Пайк! Я – женщина, но я такое же человеческое существо, как и вы, равная вам во всех отношениях. Я ясно выражаюсь?
– Предельно ясно... Мне бы хотелось исправиться, – улыбнулся Сэм.
– Каким образом? – спросила Тара. Улыбка Сэма тронула ее сердце.
– Я хочу помыть посуду. Она рассмеялась.
– Это великодушно с вашей стороны, Сэм, – заявила она. – Но, по-моему, будет справедливо, если мы оба вымоем посуду. Когда я выйду замуж, именно так и будет у' нас в семье: все поровну.
– Значит, вы помолвлены? – задал вопрос Сэм.
– Нет. Как и у вас, у меня никогда не было на это времени... или желания.
– Трудно поверить, что такая красивая молодая женщина, как вы, могла так долго избегать романтических любовных отношений. Держу пари, что уже с тех пор как вы были от горшка два вершка, молодые щеголи протаптывали дорожку к вашей двери.
«У него просто талант заставлять меня краснеть», – подумала Тара.
– А вот и нет. Всю свою жизнь я отпугивала мальчиков и мужчин. Похоже, они меня боятся.
Сэм взял мексиканскую сигару с обрезанным концом.
– Вы не возражаете, если я закурю?
– Конечно, нет. А у вас нет еще одной сигары? – спросила Тара.
Сэм от изумления заморгал.
– Неужели вы курите?
– С пятнадцати лет. Работники на ранчо научили. Сэм даже присвистнул.
– Черт побери! – воскликнул он, но, спохватившись, добавил: – Извините меня за это выражение!
– Я слышала и похуже, да и сама изрядно ругалась, – успокоила его Тара.
Сэм зажег сигару от керосиновой лампы и передал ее Таре, затем зажег для себя другую. Тара вновь налила кофе в их кружки.
Он со смущенным выражением на лице наблюдал, как Тара курит сигару.
– Да, мэм, вы – женщина что надо, Тара Паркер. Я не удивляюсь, что вы отпугиваете некоторых мужчин, – наконец-то изрек он.
– А вы тоже находите меня такой страшной? Вас я тоже пугаю? – спросила Тара.
Глаза Сэма сузились, а голос прозвучал твердо:
– Нет, Тара, ни одна женщина и ни один мужчина 1еня не запугают.
Их взгляды встретились.
– Я вам верю. Вы слишком гордый и независимый человек, чтобы кому-то позволить помыкать вами.
Они обменялись почти заговорщическими улыбками, за которыми скрывалось понимание того, что встретились родственные души.
– А теперь расскажите мне о себе, Тара, – попросил Сэм.
Она поведала ему о том, как бросила школу ради работы в «Де Бирс мэннинг энд девелопмент корпорейшн», также о том, с каким энтузиазмом относится к изучению бизнеса.
– Меня собираются сделать особым помощником резидента, но не потому, что он – мой дядя, поверьте. Я могу работать лучше любого служащего корпорации.
– Черт побери! Я вам тоже верю. Вы не тот человек, который станет умолять кого-то об одолжении.
– Особенно родственников, – подтвердила Тара и внезапно спросила: – Вы никогда не задумывались о том, чтобы перейти на работу в частную компанию?
Он поморщился и с силой потер щетинистый подбородок.
– Да... я получал предложения от компаний на составление карт местности, где, вероятнее всего, есть золото, серебро, нефть. Только мне это показалось не очень интересным, вот и все.
Тара внимательно посмотрела на Сэма сквозь облако сигарного дыма, нависшего над столом, и сказала:
– Может быть, Де Бирсы смогут вам сделать более заманчивое предложение...
– По некоторым соображениям, эта идея уже кажется мне привлекательной.
– О! Почему же? – удивилась Тара.
– Потому что ни один из тех парней, кто делал мне подобные предложения, и близко не был так красив, как вы. Наверное, приятно иметь такого босса, как вы, Тара.
Его открытый взгляд и чуть хриплый голос вызвали у Тары какой-то странный трепет и ощущение тепла внизу живота.
– Не я буду вашим боссом. За развитие производства отвечает главный инженер.
– Не имеет значения. Я бы мог видеть вас, когда бы того ни пожелал, – ответил ей Сэм.
Посмотрев на него искоса, Тара высокомерно заявила:
– Что дает вам повод так думать? Вы бы работали на свежем воздухе, а не в офисах Силвер-Сити. Думаю, мы бы редко виделись.
– Да?.. Посмотрим. – Сэм вынул из кармана золотые часы. – Вы не поверите, но уже за полночь. Я, пожалуй, взгляну на лошадей, а затем нам лучше лечь спать. Завтра предстоит беспокойный день. Почему бы вам не постелить постели? В ящике под нижней койкой лежат одеяла.
Он оделся и открыл дверь. Силой ветра его отбросило на шаг назад, и в домик ворвался снежный вихрь.
– Черт возьми! Хуже, чем когда-либо! – воскликнул Сэм и, наклонившись вперед, как человек, несущий тяжесть, исчез в белом водовороте.
Таре пришлось налечь на дверь, чтобы запереть ее на засов. Небольшой бревенчатый домик, как живое существо, содрогался и стонал под натиском стихии. Тара достала одеяла и раскатала матрасы.
«А затем нам лучше лечь спать» – в этой вскользь брошенной фразе таилось что-то интимное. Сколько раз она слышала эти слова, которые ее дедушка говорил ее бабушке? Тара никогда прежде не спала в одной комнате с мужчиной, а сейчас это будет практически в одной постели. У нее снова запылали щеки, в груди проснулось странное волнение, которое она никогда раньше не испытывала, разве только в сновидениях. Тара никогда так не ощущала свое тело. В нем происходили неподвластные ей, неуловимые физические изменения, и это встревожило девушку. Ее соски вдруг стали твердыми и чувствительными к привычному шерстяному нижнему белью. Ее поясница была горячей и так зудела, будто у Тары появилась сыпь.
