Эмили Брайан - Очаровательная наставница
«Какой грубиян! Уйти, когда дядя Гейбриел еще говорит!»
Конечно, Дейзи тоже не слушала, но ведь никто же не знал, что она здесь, поэтому ее грубость не считается.
Наконец голос дяди Гейбриела стих, и гости начали медленно двигаться в направлении обеденного зала, как стадо домашнего скота к кормушке. Дейзи видела перед собой башмаки с серебряными пряжками, богато украшенные бальные туфельки, поэтому, чтобы не пропустить слишком маленькую, но так искусно расшитую бисером пару Гиацинт, даже прижалась щекой к полу.
Она вдруг испуганно нахмурилась, поскольку сестра шла в другую сторону.
О, конечно, ведь мисс Жак разрешила ей присутствовать на балу только до ужина. Когда гости направятся в обеденный зал, Гиацинт должна вернуться в детскую.
Там ей и место.
Ги будет разочарована, когда обнаружит, что Дейзи уже все про нее знает и ей некому рассказывать о своих подвигах. Но, собравшись покинуть свое убежище под столом, Дейзи вдруг поняла, что Гиацинт направляется не к лестнице, ведущей наверх. Украшенные бисером туфли сестры исчезли в зашторенном алькове, том самом, куда чуть раньше шмыгнул ужасный барон.
Удостоверившись, что все гости ушли, она бросилась за сестрой. В алькове никого, однако дверь приоткрыта. Дейзи высунулась наружу, оглядела сад, освещенный луной, но Гиацинт не увидела.
Глава 14
Гейбриел помнил большинство гостей старшего возраста, и хотя многие набрали вес или потеряли зубы, он мог назвать их по именам. Общаясь с ним, все были чрезвычайно вежливы, но если он подходил к какой-нибудь группе, разговор тут же прерывался. Ясно, что главной темой пересудов было его прошлое, и сплетники получали от этого даже большее удовольствие, чем от деликатесов, приготовленных несравненной миссис Билли.
За мнение о нем местной знати Гейбриел не дал бы и дохлой корабельной крысы, но, похоже, оно много значило для Лин. Мысленно он привык называть ее этим именем, несмотря на то что она не желала его слышать. А то, чего хотела она, стало много для него значить.
Очень много.
Так что пора заканчивать этот бесконечный вечер, по возможности не приводя в смущение Лин. Он мог бы поухаживать за одной или несколькими женщинами, которых она считала подходящими на роль его баронессы. Черт возьми, он мог бы даже на одной из них жениться.
Но как он может лечь с ней в постель, если в доме находится Лин.
Внесли первое блюдо, которое состояло из угря в желе и тушеных почек. Раз Лин не села рядом, Гейбриел надеялся, что она по крайней мере займет место в нижней части стола, чтобы он время от времени мог тайком смотреть на нее. Ему следовало бы знать, что она слишком хитра для этого.
Дядя Юстас сидел на почетном месте в конце стола, и Гейбриел предполагал, что Лин находилась справа от него, хотя не мог быть уверен. Слева от нее сидел толстый викарий из Солсбери, который закрывал ее всю, кроме изящных рук.
Как и большинство решений Лин, такое размещение было разумным: трудно вести с кем-то беседу, если бы она постоянно находилась в его поле зрения. Кроме того, если бы почетное место заняла Жаклин Рен, потенциальные баронессы могли бы подумать, что тем самым она заявляет права собственности на управление поместьем.
Гейбриелу очень хотелось бы, чтобы она заявила права на него самого. Но увы.
Большинство женщин никогда бы не поставили нужды поместья выше собственных. Просто счастье, что он нашел женщину, сделанную из более твердого материала. Глядя на него, дядя Юстас поднял свой бокал в молчаливом приветствии. Хотя он был еще взбешен тем, что произошло у них с Лин, и наверняка даст ему нагоняй, молчаливый тост дяди согрел его. По крайней мере хоть кто-то доволен его сегодняшним поведением. Без сомнения, Лин позже раскритикует его манеры, хочет он того или нет.
Гейбриел только собрался положить в рот кусок хрустящего свежеиспеченного хлеба, когда увидел влетевшую в зал Дейзи. С крайне обеспокоенным выражением на маленьком лице она бросилась к мисс Жак.
Очень убедительно, подумал Гейбриел. В свое время его племянница могла бы сделать блестящую карьеру на лондонской сцене, если бы подобное занятие не считалось предосудительным для родовитой девушки. Какую бы гадость ни замыслила эта маленькая чертовка, Жаклин с нею справится.
Но ведь это его дело, с ужасом понял он.
Вечер хороших манер, которые он с успехом демонстрировал толпе знати, совершенно измотал его, и меньше всего Гейбриел нуждался в лишних неприятностях от потомства брата. Иногда он представлял себе, какое удовольствие получает Руперт, глядя на его испытания с благодатных небес.
Гейбриел сразу закончил свои размышления, когда Жаклин поднялась, бросила на него испуганный взгляд и почти выбежала из зала в сопровождении Дейзи.
В глазах Лин он прочел такую искреннюю тревогу, что, пробормотав «с вашего позволения» сидевшему рядом виконту, тоже поднялся и вышел за ними.
Пусть это будет действительно крайняя необходимость, с возмущением подумал он. Но если Дейзи подняла ложную тревогу, он так ее выпорет, что следующий месяц ей придется класть под зад подушку, чтобы сидеть. Гейбриел догнал их в длинном арочном коридоре.
— И потом я больше не видела ее! — печально закончила Дейзи.
— Что пропало? — спросил он.
Вместо того чтобы оробеть под «взглядом дракона», племянница чуть не сбила его с ног, обхватив за талию и крепко прижавшись к нему. Даже хитрая Дейзи не могла быть настолько хорошей актрисой.
— Дядя Гейбриел, ты должен ее найти.
— Гиацинт пропала, — объяснила Жаклин, в ее голосе слышалась паника. — С мужчиной. По описанию Дейзи я предполагаю, что это ваш друг барон Кармантл.
— Проклятие.
— Да, но главное, что нам теперь делать? Ведь Драгон-Керн настоящий лабиринт. Мы понятия не имеем, где они могут быть, а подняв тревогу, мы погубим репутацию Гиацинт, и вашу в том числе.
— Плевать на мою репутацию, — прорычал Гейбриел. — Будь проклят этот Хью. Только бы не снова.
— Что вы имеете в виду?
— Лишь то, что я не впервые собираюсь искать девочку, соблазненную Хью. — Он щелкнул пальцами. — Так. Я знаю, где они. Хью думает, что умно использовать то же место.
Выбежав в сад, Гейбриел бросился к наружной лестнице, идущей по периметру одной из многочисленных оружейных башен Драгон-Керна. Он поднимался, шагая через две ступеньки и сжимая эфес шпаги.
По мнению Жаклин, шпага могла быть декоративной, скорее украшением, как серебро на его башмаках или золото кружев на его манжетах. Она сказала, что носить шпагу на танцевальной площадке — дело обычное. Теперь он был рад, что потребовал настоящее оружие. Хотя эфес покрывали фальшивые драгоценные камни, клинок был заточен до убийственной остроты.
