Маргарет Пембертон - Под южным солнцем
Катерина не отрывала взгляда от двух сцепленных рук. Ногти Натальи были коротко подстрижены и отливали перламутром. Загорелая рука Джулиана выглядела весьма внушительной.
Катерина вспомнила, как совсем недавно он ее обнимал, когда они вальсировали на Летнем балу. Все это было, и вот сегодня после разговора с отцом он отправился в итальянскую гостиную, чтобы поговорить с Натальей, а когда они вместе вышли из комнаты, она решила, что он держит сестру за руку из платонических чувств, стараясь лишь ее успокоить. Теперь было ясно, что это не так. Медленно, с чувством обреченности Катерина подняла глаза и взглянула на Джулиана.
Он смотрел на нее с беспокойным участием. Жестокая реальность ее поразила, и она поняла, что и раньше его глаза не выражали никакого иного чувства.
— Катерина! — снова обратился к ней отец, сунув часы в кармашек жилета. — Что ты хотела сказать?
— Ничего, папа. Не имеет значения. — Боль в груди затрудняла дыхание, а говорить было еще труднее. Джулиан ее не любит и никогда не любил. Она вспомнила, как, разговаривая с отцом, намекнула на свои отношения с Джулианом, и покраснела от стыда. Как могла она быть такой глупой? Как можно было так много навообразить, когда для этого не было никаких оснований? — Надеюсь, ты меня извинишь, папа? — сказала Катерина, чувствуя, что она должна немедленно покинуть комнату, пока окончательно не потеряла самообладания. — У меня ужасно разболелась голова, и я хочу немного полежать.
Алексий кивнул. Катерина действительно плохо выглядела.
Он не думал, что на нее так подействует разлука с Натальей.
Впрочем, вполне понятно. Разница в возрасте у сестер всего два года, и они почти все время были неразлучны. Когда дверь за Катериной закрылась, Алексий с тяжелым сердцем понял, что их дружная семья распадается, но он ничего не может с этим поделать.
— Я еду в Конак, — отрывисто сказал он. — Джулиан, вам надо уложить вещи и поговорить с советником посольства. Зита, надеюсь, ты позаботишься, чтобы у Натальи было подходящее подвенечное платье?
Без лишней суеты он вышел из комнаты вслед за Катериной и, уже садясь в экипаж, вспомнил об их разговоре во время Летнего бала. Кажется, тогда она намекала, что Джулиан Филдинг проявляет к ней интерес? Видимо, поэтому он так растерялся, когда Джулиан попросил у него разрешения сделать предложение Наталье, да еще во второй раз?
— В Конак, — бросил Алексий кучеру. Очевидно, произошла ошибка. Он вспомнил ошеломленный, недоверчивый взгляд Катерины, когда она узнала, что Джулиан и Наталья поженятся. — Черт побери, — прошептал он, размышляя, какая все-таки сложная штука жизнь. — Черт побери!
* * *Катерина, раскинув руки, прижалась к двери спальни; по ее лицу струились слезы. Когда же это случилось? Как давно Джулиан влюблен в Наталью? Почему она ни о чем не догадывалась? Если бы ей стало известно о его отношении к сестре, она не позволила бы себе в него влюбиться. Но теперь слишком поздно. Она влюблена и не знает, как справиться с этим чувством.
До нее донеслись голоса в вестибюле, затем вызвали экипаж. Должно быть, для Джулиана. Он должен вернуться в свою миссию. Значит, сейчас здесь появится Наталья. Катерина подошла к умывальнику. Она не станет бросаться на постель и рыдать, как это недавно делала Наталья. Это может вызвать нежелательные разговоры. Кто-нибудь из родных догадается о причине ее страданий, и тогда она не сможет больше смотреть в лицо Наталье и Джулиану.
Катерина дрожащей рукой налила в тазик воды. А вдруг Джулиан уже догадался о ее чувствах? Знает ли он, что она в него влюблена? Она вспомнила о своих беседах с ним и о том, как ошибочно толковала тон и смысл однажды им сказанного.
Однако, кажется, она ничем не выдала своих чувств, хотя и полагала — его интерес к ней и к ее семье вызван тем, что он в нее влюблен, так же как и она в него. Но это было ошибкой. На самом деле он интересовался Натальей и любил ее.
По щекам Катерины текли жгучие слезы. Она наклонилась над тазиком и ополоснула лицо холодной водой. У нее по крайней мере был предлог для слез. Пока Наталья не окажется в Восточном экспрессе, она рискует быть выданной австрийцам, и даже если все пройдет гладко, никто не знает, когда она сможет вернуться. При таких обстоятельствах переживания Катерины вполне естественны, но в этом могут усомниться, если она впадет в истерику.
Она подняла голову и прижала полотенце к лицу, стараясь взять себя в руки. Надо как-то пережить венчание, а также прощание с Натальей и Джулианом, которые сядут в ночной поезд и отправятся навстречу новой совместной жизни, а ей останется только ждать и надеяться, что когда-нибудь Джулиан все-таки ее полюбит.
Дверь резко распахнулась, и Наталья сказала прерывающимся голосом:
— Не знаю, вынесу ли я все это, Катерина! — Она бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. — Папа говорит, что, возможно, мне придется жить за границей долгие годы! Почему? Гаврило никому не скажет, что знаком со мной. Думаю, он будет отрицать даже знакомство с Неджелко! И вот, чтобы папа и мама не разлучались, я должна выйти замуж за англичанина! — Ее голос дрожал. — Что, если австрийцы не потребуют моей выдачи и я смогу вернуться домой через несколько месяцев, когда завершится судебное разбирательство по делу Гаврило? Может ли тогда Джулиан развестись со мной или, оставаясь замужем, я смогу жить в Белграде, в то время как он будет жить в Лондоне или в Париже?
Катерина медленно отняла полотенце от своего лица.
— Так вот, значит, каковы твои намерения? Вернуться в Белград и оставить Джулиана?
Наталья оперлась на локоть и изумленно посмотрела на сестру.
— Разумеется! А как же иначе?
Катерина стиснула руки.
— Ты должна всегда быть рядом с ним. Разве не этого он ждет от тебя?
— Быть с ним? Даже после того, как я получу возможность без опасений вернуться домой? — В голосе Натальи звучало недоумение. — Ты не должна так думать, Катерина. Никто не вправе требовать этого от меня, даже папа.
Теперь Катерина в свою очередь удивленно посмотрела на сестру. Она не предполагала, что Наталья не понимает, как нужно относиться к браку. Или ей самой что-то непонятно? Может быть, этот брак был всего лишь проявлением необычайной британской учтивости? Может быть, Джулиан дал понять Наталье, что их союз только одна видимость?
Надежда снова поселилась в ее сердце, такая слабая и хрупкая, что она едва решилась спросить:
— Но Джулиан ведь любит тебя, не так ли?
— Конечно, любит. — Наталья оскорбилась. — Зачем же тогда он сделал мне предложение? Но я его не люблю. Я сказала ему об этом еще на Летнем балу и повторила сегодня.
