Джилл Барнет - Райский остров
Она и Хэнк последние полчаса все время спорили, что необходимо им в борьбе за существование, а что нет. В результате Маргарет «отвоевала» одежду, расчески, зубные щетки и ленты. Только это последнее привлекло внимание Лидии. Хэнку достался складной нож, инструменты и кремень. Открыв очередной чемодан, он быстро откинул крышку и просмотрел содержимое. Маргарет увидела, как он выудил кепку с большим козырьком, посмотрел на нее и надел на голову. «Сидит прекрасно, наверное, большого размера», – машинально отметила она.
Хэнк нагнулся и стал быстро откладывать в сторону все, по его мнению, ненужное. В это время к нему подошла коза и бросила что-то у его ног. Хэнк нахмурился, нагнулся, взял в руки какой-то предмет, состроил гримасу и закинул его далеко в воду.
Коза что-то проблеяла и направилась вдоль пляжа, видимо, надеясь найти то, что он бросил.
– Что это было?
– Старая никчемная бутылка.
Хэнк нагнулся над ящиком и выбросил еще что-то.
– Ты просто не можешь не выбрасывать вещи.
– Они ничего не стоят, – пробормотал он, продолжая рыться в сундуке.
Маргарет уперлась в бока руками.
– Что это было?
– Это? – Хэнк приподнял за завязки корсет.
Она упрямо приподняла подбородок и твердо сказала:
– Мне это нужно.
Хэнк уставился на нее, как будто увидел в первый раз, потом на корсет, повертел его в руках, снова оценивающе оглядел ее фигуру и деланно нахмурился:
– Думаешь, подойдет?
– Ох, какой ты умный! – оборвала она.
Хэнк хихикал еще минуты две, довольный, своей остроумной шуткой.
– О, вот нечто полезное, – сказал он, доставая из сокровищницы колоду карт и тасуя ее с ловкостью шулера, родившегося с картами в руке. Затем проделал небольшой карточный фокус.
Теодор, естественно, не пропустил такой момент. Затаив дыхание, он робко спросил, нельзя ли ему тоже научиться показывать такой фокус.
– Нет, – резко ответила Маргарет.
– Обязательно, – одновременно сказал Хэнк.
Она бросила на него значительный взгляд.
– Он ведь еще ребенок.
– Тем легче ему будет учиться. – Он отдал карты Теодору, и тот, сидя на песке, попытался перетасовать колоду. Карты летели куда угодно, но только мимо руки мальчика. Озадаченный, Теодор собрал их и отдал Хэнку.
– Вот как надо. – Хэнк наклонился, взял руки паренька в свои и аккуратно перетасовал карты.
Она ничего не сказала, да она и не смогла бы, увидев, как просиявший Теодор переглядывается с Хэнком.
Маргарет посмотрела на Лидию. Судя по всему, девочке тоже хотелось бы присоединиться.
– Может быть, ты и Лидию научишь?
– Я вовсе не хочу возиться с глупыми старыми картами, – фыркнула Лидия и, отвернувшись, отошла к козе.
Маргарет подождала, пока Хэнк выпрямится, и стала сверлить его глазами.
– Ты выбросил одежду, щетку, ленты как якобы не нужные. Но колода карт тебе необходима?
Он пожал плечами:
– Я бантов не ношу.
– Но Лидии они нужны.
Хэнк посмотрел вслед девочке.
– Она что, рыдать ушла? Из-за чего?
– Обиделась.
– Ей лучше не дуться из-за пустяков.
Маргарет возмущенно тряхнула головой. Здесь он ей не помощник. Лидия что-то шептала козе, крепко обняв ее.
Маргарет хотела подойти к девочке, но остановилась на середине пути, встретившись с Лидией глазами. Вернее, они посмотрели друг на друга одновременно. У Маргарет было такое впечатление, что Лидия прочитала ее мысли на расстоянии и намеренно повернулась к ней спиной. Маргарет остановилась. Она очень хотела бы помочь, но не знала как. И поэтому решила не трогать девочку и дать ей побыть наедине с собой. Маргарет также нужно было время, чтобы обдумать положение и попытаться найти какой-то путь к сердцу девочки. Она оглянулась на Хэнка. Он раскладывал вещи в различные кучи, причем делал это так быстро, что Маргарет и глазом моргнуть не успела, как он уже все закончил. Себе он отложил кости, кремень, пистолет, перочинный нож, черные штаны и пояс. Только кости нарушали картину и явно выбивались из ряда вещей.
Она с раздражением отметила про себя, что он откинул в сторону то, что им с Лидией могло бы пригодиться. Вдруг она увидела еще одну гору вещей.
– А это кому?
– Тебе.
– То есть?
– Ну это же твое хозяйство. То, что нужно женщинам.
Эта последняя груда состояла из нескольких горшков, кастрюль и сковородок. Там были также маленькая ручная щетка из тех, которыми служанки чистят одежду, утюг, передник и кружка.
Маргарет скрестила рукжна груди.
– Я никогда ничего не чищу, не умею шить и готовить.
– Ты же у нас ученая женщина. У тебя ум и образование, так что научишься. – Он замолчал. – Вспомните, госпожа советница, ваши собственные слова: «Мужчине – охота, женщине – плита!»
– Я привыкла, что мужчины, считающие себя высшей кастой, повторяют мои слова с раздражением.
– Я не считаю себя высшим существом. Я это точно знаю. – Он стоял с жутко самоуверенным видом и чесал свою черную бороду.
Маргарет молча за ним наблюдала. Он снова стал ожесточенно чесать, на сей раз шею.
– Знаешь, иногда мыло помогает.
– Чему помогает? – с недоумением переспросил Хэнк.
– Ты скоро себе все лицо расцарапаешь. Мыло успокоит зуд во всем теле.
– В какой части тела? – Он одарил се похотливой улыбкой.
Маргарет быстро посмотрела на детей, которые играли с козой совсем близко, и торопливо зашептала:
– Только не говори вслух.
– Чего не говорить? – Он нахально изображал невинное дитя.
– О чем бы ты там ни думал, молчи.
В ответ раздался противный смех.
– Ты и так думаешь за двоих. Вполне достаточно. Я не думаю, а делаю.
Маргарет склонилась над чемоданом, который перебирала, и выудила оттуда кожаный футляр. Протянув Хэнку вещицу, она посоветовала:
– Тогда попробуй вот это.
Он уставился на нее.
– Возьми, это – бритвенный прибор.
– Я и сам вижу.
– Там станок, стаканчик, кисточка, расческа и зубная щетка.
Хэнк открыл прибор, поскреб бороду в очередной раз и пожал плечами.
– Мне нужна мыльная пена.
Затем он спокойно повернулся и вознамерился кинуть прибор в кучу ненужных вещей.
– Остановись! Вот, держи.
Не раздумывая, Маргарет протянула ему свое чудесное маленькое мыло.
Хэнк так ловко подхватил мыло, как будто только этого и ждал.
– Спасибо, Смитти, мне и просить не надо было. – Он помахал драгоценной находкой перед ее носом и рассмеялся.
Маргарет, если бы ее попросили описать такого рода смех, сказала бы, что это похоже на карканье старой вороны. Это было бы самым приличным словом, которое она смогла бы найти. Она уставилась на счастливого обладателя мыла.
