Дженнифер Блейк - Стрела в сердце
Кэтрин одной из первых прибежала на помощь. Она поискала глазами кого-нибудь из слуг и послала одного в Св. Фрэнсисвилль за доктором, другого — к Като, чтобы снять две пары ставен с окон, которые будут использованы как носилки для раненых, а еще одного — в местную больницу за бинтами и деревянными палками для наложения шин, а также за ее аптечкой из дома.
Доктор прибыл уже после того, как стемнело. У пяти упавших наездников были две сломанных руки и ключица, вывихнутое плечо, ушиб колена, поцарапанная щека и легкое сотрясение мозга. Тем не менее доктору делать было нечего. Омар, расположившись в нижней гостиной, деликатно, но решительно взял из рук Кэтрин сумку с лекарствами и занялся ранеными, которых уложили здесь. Он хотел осмотреть Рована первым, но хозяин показал рукой в сторону остальных, позволив ему только вправить после помощи другим вывихнутое плечо.
Мистеру Грэфтону, маленькому, но энергичному, похожему на важного петушка человеку, очень не понравилось, что его привезли издалека только затем, чтобы посмотреть на обедающих пациентов. Тем не менее он их осмотрел, ошибок в оказании первой помощи не нашел и смягчился только тогда, когда Жиль увел его угостить выпивкой и обговорить гонорар. Ну, а после того, как доктор попробовал суп из черепахи, салат из аспарагуса и жареного каплуна в винном соусе, то был уже довольно игрив и общителен.
За обедом все обсуждали происшедшее. Фатальный исход, которого они чудом избежали, заставил всех серьезно задуматься. К счастью, оставшись в живых, они за все слишком дорого заплатили. Очень жаль было и лошадей: одну пришлось пристрелить, вторую перевязали и сделали припарки, а третья никогда не сможет участвовать в бегах, а сгодится только для обучения детей.
Прошел слух, правда, не подтвержденный, что подпруга Рована была подрезана. Все переглядывались, размышляя, кто мог так сильно хотеть победы, рискуя убить человека, претендовавшего на нее, и подвергая опасности всех остальных.
За десертом Алан откинулся на спинку стула и заканчивал последний стакан вина, обозревая присутствующих. Его взгляд скользил по Жилю, во главе стола, Кэтрин и, с правой стороны от нее, Ровану. Он смотрел на Перри, сидевшего с завязанной головой, и на остальных раненых, на Сэт-чела, поглядывавшего на заварной крем из жженого сахара, который поставили перед ним. Алан сидел, слегка улыбаясь, дождался, когда ушли слуги, и обратился к Мюзетте:
— Вы знаете, этот стол должен быть круглым.
Мюзетта, будучи всегда готовой к удовольствиям, ласково улыбнулась ему.
— Вы имеете в виду так, как у короля Артура?
Алан, спокойный, темноволосый, улыбнулся ей.
— Конечно, Аркадия — наш Камелот, Жиль — наш Артур, а Кэтрин — его Гунивера.
— Как здорово! — Мюзетта захлопала в ладоши. — А кем будет Перри?
— Конечно же, сэром Персивалем.
Перри, благодаря ране на голове наслаждавшийся нежным вниманием этой дамы, иронично посмотрел на Алана.
— А вы, я полагаю, будете Галахадом, постоянно спасающим светловолосых дам, не упоминая о Персивале?
— Я слишком прост для него, — сказал Алан. — Но, без сомнения, Рован — наш Ланселот. В нем не только течет французская кровь, но он и победил всех нас.
Кэтрин видела, как муж сделал резкое движение головой, как бы пытаясь прервать его. Нахмурившись, он смотрел то на Рована, то на Алана. Проследив за взглядом мужа, она заметила, что Рован очень внимательно смотрит на Алана. Жиль какое-то время наблюдал за ними, но она так и не поняла, что у него было на уме.
Льюис, сидевший далеко от начала стола, резко засмеялся.
— Скажите пожалуйста, а что же вы оставили мне? Должен сказать, мой дорогой Алан, я совершенно не хочу быть Модредом и плести интриги против моего дяди.
— Конечно, нет, — резко сказал Жиль с нотками осуждения в голосе. — Ваша идея смешна. Если следовать ей, то Кэтрин скоро предаст меня.
— Вот-вот, — пробормотал Льюис, — совершенно непродуманно.
— Действительно, — Жиль выпрямился на стуле. Он взглядом прошелся по гостям и остановился на Шарлотте. — Вместо всего этого давайте хорошенько подумаем, чем бы себя развлечь, пока гости не съехались на бал победы. Не порадуете ли вы нас еще своим прекрасным голосом, дитя?
Шарлотта очень растерялась, что ее выделили, бросила взгляд на Рована и залепетала: «Нет, нет, сэр, я бы не хотела, если вы не возражаете».
Хозяин наклонил голову.
— Как пожелаете, — цинично улыбнулся краешком рта. — Тогда, может быть, раз мы вернулись к рыцарским временам, леди могут развлечься, задавая вопросы о чести и романтике любви.
На этом он поставил точку. Кэтрин не возражала. У нее совсем не было желания сидеть тут и улыбаться, пока кто-нибудь не вспомнит об истории любви Гуниверы и Ланселота. Сейчас это было бы уже слишком. В то же время ей все это надоело. Тон ее мужа, когда он задавал и отвечал на вопросы, участвуя в игре, был оскорбительно равнодушен. Ей самой раньше и в голову не приходило, что они обсуждали очень важные вопросы. Развлекая себя, они на самом деле исследовали идеалы и отношения мужчин и женщин. Так что преуменьшать значение такого развлечения было нельзя.
Высказав свое мнение по довольно щекотливому вопросу, заданному Мюзеттой, спустя некоторое время все уютно расположились в гостиной и, казалось, были всем довольны.
— Каков долг мужа перед женой? — спросила ее золовка. — Церковь требует, чтобы мы любили, уважали, повиновались. А мы даны своим мужьям, которые принимают обладание за любовь, оставляют нам слишком мало места для чести, подавляют нас вместо того, чтобы лелеять. Так вот, когда обет теряет свое значение?
Кэтрин пригладила черные кружевные оборки на золотистом шелковом платье.
— Во «Дворце любви», написанном Элеонорой Аквитанской, говорилось, что любовь между мужем и женой невозможна. Женитьба была просто контрактом, по которому муж присваивал все, чем она владела, включая и ее. А женщина в этой ситуации не могла любить человека, у которого была в рабстве, да и он тоже. С тех пор мало что изменилось.
— Некоторые супружества основаны на деньгах, но не все, — сказал Рован, стоявший за спиной Кэтрин. Она повернула голову, посмотрела на него и согласилась.
— Нет, не все, но все еще многие. Какое же значение имеет обет, данный при женитьбе? С какой точки зрения на него смотреть, чтобы сделать жизнь хоть немного сносной?
Перри, расположившийся в кресле с крылообразной спинкой, обитом парчой голубого цвета, прокашлявшись, сказал:
— Кажется, это начинается с отсутствием любви.
— Почему вы так говорите? — удивленно посмотрела на него Мюзетта.
