Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках
Поппи была благодарна хоть за какую-то возможность сосредоточится еще на чем-нибудь, кроме Майкла.
Как она и предполагала, Гарри оказался великолепным танцором. Поппи расслабилась, приноровившись к его ровным, слаженным движениям ведущего.
– Спасибо, – сказала она. – Вы, наверное, задаетесь вопросом: почему я...
– Нет, не задаюсь. Все было написано на вашем лице и лице Бэйнинга. И все, кто хотел это видеть, имели возможность все понять. Вы не очень хорошо умеете лицемерить, не так ли?
– Мне это никогда и не нужно было, – к ужасу Поппи ее горло сжалось и глаза защипало. Она попыталась было восстановить сбившееся дыхание, но корсет сдавливал ее грудь, и она почувствовала головокружение.
– Мистер Ратледж, вы не могли бы проводить меня на террасу, чтобы я могла подышать свежим воздухом?
– Конечно, – его голос звучал успокаивающе. – Сделаем еще один круг по комнате и ускользнем.
При других обстоятельствах Поппи, возможно, порадовалась бы такому его уверенному лидерству, музыке, заполнявшей комнату. Она вгляделась в смуглое лицо своего неожиданного спасителя. Он был великолепен в элегантной одежде с аккуратно зачесанными назад темными волосами. Но под его глазами, как всегда, пролегли легкие тени. Окна беспокойной души. Он мало спит, подумала она, и тут же задалась вопросом о том, осмелился ли кто-нибудь намекнуть ему об этом.
Даже сквозь туман своего оцепенелого состояния Поппи вдруг пришло в голову, что факт, приглашения ее Гарри Ратледжем на танец, мог быть расценен как проявление интереса к ее особе.
Но это не могло быть правдой.
– Почему?
– Что почему?
– Почему вы пригласили меня на танец?
Гарри на мгновение заколебался, будто разрываясь между соблюдением такта и честностью. Перевесило последнее.
– Потому что мне хотелось завладеть вами.
Сбитая с толку, Поппи сосредоточила внимание на простом узле его белоснежного галстука. В другое время, в другой ситуации, его слова невероятно польстили бы ей. Сейчас же она была слишком поглощена отчаянием от разрыва с Майклом.
С ловкостью воришки Гарри вывел ее из толпы танцующих и подвел к ровному ряду французских окон, ведущих на террасу. Она слепо следовала за ним, едва заботясь о том, заметил ли кто-нибудь их уход или нет.
Воздух снаружи овеял ее прохладой и ожег легкие свежестью. Поппи резко втягивала его в себя, благодарная за то, что смогла избежать удушья бальной залы. Горячие слезы покатились по ее щекам.
– Сюда, – сказал Гарри, подводя ее к противоположной стороне балкона, протянувшегося почти на всю ширину особняка. Лужайка под ними простиралась подобно тихому, спокойному океану. Гарри провел Поппи в затененный угол. Засунув руку в карман, он нашел аккуратно сложенный прямоугольником носовой платок и подал его ей.
Поппи промокнула им свои глаза.
– Я не могу передать вам, – произнесла она дрогнувшим голосом, – насколько мне жаль. Вы были так добры, пригласили меня танцевать, и теперь вам приходится составлять компанию самой настоящей лейке.
Гарри выглядел удивленным и сочувствующим. Наклонившись вперед, он облокотился на перила балкона, таким образом оказавшись перед ней. Его молчание раскрепостило ее. Ратледж понимал, что сейчас никакие слова не исцелят ее раненую душу.
Поппи тихо вздохнула, обретая покой – дар мягкой прохладой ночи и долгожданной тишины.
– Мистер Бэйнинг собирался сделать мне предложение, – сказала она, сморкаясь по-детски непосредственно. – Но передумал.
Гарри изучал ее в темноте своими кошачьими глазами:
– И как он это объяснил?
– Его отец не одобрил наш союз.
– И вас это удивляет?
– Да, – ответила Поппи, обороняясь. – Потому что он обещал мне.
– Мужчинам положения Бэйнинга довольно редко выпадает случай жениться по собственному выбору. Есть кое-что гораздо более весомое в этом отношении, чем их личные предпочтения.
– Более важное, чем любовь? – спросила Поппи со страстной горячностью.
– Конечно.
– На самом деле, брак – это союз двух людей, заключенный самим Богом. Не больше и не меньше. Разве это кажется наивным?
– Да, – отрезал Ратледж.
– Губы Поппи изогнулись в ехидной насмешке, хотя ей вовсе не было так весело, как могло показаться.
– Я уверена, что прочитала слишком много сказок, в которых принц, как полагается, убивает дракона, побеждает злодея, женится на служанке и привозит ее в свой замок.
– Сказки следует воспринимать как развлечение, – ответил Гарри, – а не как справочник к реальной жизни.
Он аккуратно снял свои перчатки и спрятал их в карман. Опершись обеими руками на перила, он бросил на нее косой взгляд:
– А что делает служанка, когда принц бросает ее?
– Она отправляется домой, – пальцы Поппи напряженно сжали влажный комочек платка. – Я не соответствую Лондону со всеми его интригами и иллюзиями. Я хочу вернуться в Гемпшир, где смогу окунуться в спокойствие деревни.
– Надолго?
– Навсегда.
– И выйти замуж за фермера? – спросил он скептически.
– Возможно, – Поппи насухо вытерла щеки. – Я была бы замечательной женой фермера. Я справляюсь с коровами, я умею готовить рагу. И я ценила бы возможность читать в тишине и покое.
– Рагу? Что это? – Гарри, казалось, проявлял интерес к совершенно не интересующему его предмету, склоняя свою голову все ближе к ее.
– Питательное овощное блюдо.
– Как вы научились готовить его?
– Моя мать, – Поппи понизила голос, как будто выдавала конфиденциальную информацию. – Секрет, – сказала она мудро, – в нескольких каплях эля.
Они стояли слишком близко. Поппи знала, что должна отодвинуться. Но близость Гарри давала ей ощущение надежного убежища, и аромат его был свежим и волнующим. На вечернем воздухе ее обнаженные руки покрылись гусиной кожей. А он был таким большим и теплым. Ей хотелось ощутить его рядом с собой, зарыться, как в норку, в его сюртук, будто она была одним из маленьких домашних питомцев Беатрис.
– Вы не предназначены быть женой фермера, – сказал Гарри.
Поппи посмотрела на него жалким взглядом:
– Думаете, ни один фермер не захотел бы жениться на мне?
– Я думаю, – медленно проговорил он, – что вы должны выйти за человека, который будет ценить вас.
– Такие в большом дефиците, – девушка состроила гримасу.
Ратледж улыбнулся.
– Вам нужно только одно, – он схватил ее руку, его ладонь легла на задрапированный мягким тюлем рукав ее платья, и Поппи почувствовала тепло его прикосновения даже сквозь одежду. Его большой палец играл с тонкой кромкой ткани, слегка касаясь ее кожи, отчего у нее напряглись мышцы живота. – Поппи, – произнес он мягко, – а что если бы я попросил разрешения ухаживать за вами?
