Луиза Аллен - Запретная драгоценность
Губы миссис Роули превратились в тонкую ниточку. «Если она сейчас скажет, что я не могу выйти за Ника, потому что мои родители не были женаты или во мне половина индийской крови, она горько пожалеет о такой дерзости».
Какое-то чувство, видимо, отразилось у нее на лице, поскольку миссис Роули только раздраженно пожала плечами:
— Это может подождать до вашего приезда в Калькутту. И не бойтесь, я никому не скажу, что вы были здесь.
— Шпионы махараджи уже наверняка знают, я в этом уверена.
К ее вящему облегчению, этот дом и прилегающие земли окружала высокая стена со сторожевыми башнями. Они с Ником здесь в безопасности.
— Я имела в виду наше английское общество.
Миссис Роули думает, что ее хоть на йоту волнует мнение этих сплетничающих кумушек — жен торговцев! Ануша чуть так прямо и не сказала, но вспомнила, что разговаривает тоже с женой торговца, придержала язык. Эта женщина нужна им, вернее, Нику.
— Хирург наверняка уже закончил. — В доме стояла странная тишина. Неужели случилось что-то ужасное и ей боятся рассказать правду? — Пойду посмотрю, как там дела.
На лице миссис Роули мелькнул ужас, но потом вернулось обычное выражение.
Дверь спальни Ника оказалась чуть приоткрыта, и Ануша прижалась ухом к образовавшейся щели.
— Если бы вы не были столь упрямы и не боролись с обмороком, облегчили бы жизнь нам обоим, майор.
Голос доктора звучал сдавленно, как сквозь зубы. Ануша от души ему посочувствовала.
Раздался приглушенный стон, и что-то металлическое упало в миску.
— Все, это последний. Теперь я перевяжу рану и сделаю кровопускание.
— Только через мой труп.
Ник говорил, слегка задыхаясь, но очень даже живо. Ануша прислонилась к дверному косяку.
— Если подхватите лихорадку, именно им и станете.
— Нет.
— Нет, — повторила за ним Ануша и вошла в комнату.
Доктор перебинтовывал Нику плечо, на полу валялась куча окровавленных тряпок, стояли миски с неприятно красной водой, а инструменты выглядели еще страшнее, чем раньше.
Ник выглядел измученным, кожа вокруг губ побелела. Но при виде Ануши он закатил глаза и слабо улыбнулся одной стороной рта.
— Если майор против кровопускания, значит, его не будет, — сказала Ануша. — Благодарю вас, доктор Смит. Сколько мы должны за ваши услуги?
— Я пришлю вам счет, когда моему пациенту они больше не потребуются. Не сомневаюсь, еще до конца дня вы вернете меня к его постели из-за тяжелейшей лихорадки. — Он рывком вернул простыню на место и отвесил поклон. — Доброго вам дня.
— Вот глупец. И выглядит так, будто его посадили на кол, да так и оставили, — заметила Ануша по-английски, когда дверь за врачом закрылась.
Ник фыркнул от смеха и поморщился:
— Умоляю, не смеши меня. Откуда ты взяла это вульгарное выражение?
— От папы… когда-то слышала, как он им пользовался. — «Папа». Когда в последний раз она вспоминала это слово применительно к своему отцу? — Но это не важно. Ты что-нибудь хочешь?
— Разве что пить. Завтра напишу тебе список необходимых дел и вещей, чтобы ты могла проследить за расторопностью Роули, я не слишком верю, что он все сделает достаточно быстро. Чертовски неприятно, но если я попытаюсь в ближайшие сутки что-нибудь сделать сам, сразу же свалюсь. Это ясно без всяких там костоправов.
— Болит плечо? — Брошенный на нее взгляд говорил лучше любых слов. — Прости, конечно, болит. Дать тебе опиума?
— Нет. — В голосе Ника звучали непонятные нотки. — Мне нужно сохранить способность соображать, а не витать в каких-то видениях. С тобой-то самой все нормально? Ты сражалась как настоящий раджпутский воин, и с дакойтами, и с моим доктором.
Ануша просияла, Ник моргнул.
— Спасибо! Мне нравилось сражаться, пока тебя не ранили. — Но ей не хотелось вспоминать этот кошмар и поиски англичан, казавшиеся ей бесконечными. — Они поселили меня в отдельную комнату, обеспечили ванной и накормили. Хотя та женщина, у которой лицо как туго стянутый кошелек, обращалась со мной весьма высокомерно. Но думаю, у нее добрые намерения, просто она не понимает. Она хотела, чтобы я переоделась в такую одежду, как у нее, и обиделась, когда я отказалась.
— Я же просил меня не смешить, — с трудом выговорил Ник, задыхаясь от смеха.
— О, извини. Я жалуюсь на ту женщину, а у тебя болит рана.
Он ничего не ответил, но его глаза медленно закрылись, словно не хватало сил держать их открытыми. Дыхание стало глубже, и она поняла, что он заснул — или, что вероятнее, потерял сознание, изнуренный своим испытанием на выносливость. И Анушу наконец отпустило.
В раскаянии она опустилась на колени около его кровати.
— Как бы я хотела что-нибудь для тебя сделать. Тебе не холодно?
«Глупый вопрос, — мелькнула мысль. — Он же меня не слышит».
Ник лежал на спине, до подмышек укрытый одной-единственной простыней. Его руки вытянуты поверх белья. С левого плеча на грудь спускалась широкая белоснежная повязка, а правое было обнажено. Девушка прикоснулась ладонью к правому плечу.
— Кажется, все нормально, — пробормотала она. Никакой лихорадки.
Под закрытыми веками его глаза задвигались, и он напрягся под ее рукой.
— Я сделала тебе больно! Какая же я неуклюжая!
Ник что-то пробормотал.
— Что ты говоришь? — Она наклонилась к нему, чтобы расслышать слова сквозь стиснутые зубы. Ее коса скользнула ему на грудь. Ануша почувствовала губами его дыхание. — Скажи, что ты хочешь.
— Вот это, — не открывая глаз, пробормотал он. Его рука плавно поднялась к ее плечу — ровно настолько, чтобы привлечь девушку к себе. Ее грудь коснулась его груди, губы встретились. На мгновение они оба замерли, потом его ладонь обхватила ее затылок, а губы приоткрылись.
«Он целует меня». Это совсем не походило на легкое прикосновение губ, случившееся после инцидента со змеей. Ник почти не шевелился, двигая лишь губами, но с них слетали отнюдь не слова — ощущения. Ощущения с привкусом алкоголя, которым, должно быть, его напоили, чтобы притупить боль.
Ануша думала, это ее встревожит, но осознала, что нет, она только смущена и взволнована. Об этом не говорилось ни в одной книге, и даже когда она себе подобное представляла, думала, что мужчина должен быть главным. «Ник ведь все контролировал», — мелькнуло в ее затуманенном мозгу. Кто бы мог подумать, что губы и рука могут привести ее в такое состояние, когда невозможно ни дышать, ни двигаться?
И отчего при этом прикосновении по всему телу бегут мурашки? Стянутые мужской одеждой, ее груди ныли и пульсировали, словно внезапно увеличились. Затем это ощущение спустилось до самых бедер и настойчиво запульсировало внизу живота.
