Барбара Картленд - Нежный взгляд
Внизу, на мостовой, сидел и жалобно стонал человек. Рядом в канаве валялся короткий, увесистый столбик. Вдали по улице слышался затихающий топот. Что делать? Граф велел ей держаться незаметно, но как можно оставить избитого человека на улице в такую холодную ночь?
Джасина накинула плащ и вышла в коридор. Она заметила, что этажом ниже стали распахиваться и другие двери. Девушка, крадучись, спустилась на пару ступенек ниже и прислушалась. До нее донесся голос консьержа. Тот поднимался по лестнице, на ходу успокаивая постояльцев. Потом Джасина услышала, как он постучал в дверь номера графа. Консьерж что-то тихо зашептал. Голос графа прозвучал встревоженно.
— Несите его в мою комнату. И пошлите за доктором, — велел он.
Консьерж стал спускаться обратно в вестибюль. Граф ждал, опершись о балюстраду. Джасина неслышно сошла по ступенькам и приблизилась к Хьюго.
— Что случилось? — спросила она.
— На моего камердинера напали, когда он возвращался в отель из соседней таверны, — угрюмо сказал граф. — Ему сломали ногу железной палкой.
Джасина пришла в ужас.
— Кто мог такое сделать?
Граф бросил на нее быстрый взгляд.
— Кто же еще, кроме Фронара? Теперь, хочу я этого или нет, камердинер не может поехать со мной в замок. Фронар уверен, что я приеду, потому что меня ждет графиня.
Джасина покачала головой.
— Они такие... такие скверные, милорд. Но как теперь быть с Ружмоном? Вы все-таки хотите ехать туда? Один?
— Хочу и обязательно поеду, — ответил граф. — Камердинер прекрасно поживет в моей комнате, пока я не вернусь. — Он заметил, что Джасина дрожит, и нежно закутал ее в плащ. — Возвращайтесь в постель, Джасина. Я разберусь со всем.
— Но милорд...
— Джасина! — голос Хьюго стал резким. — Делайте, как сказано!
Девушка нехотя поднялась по узкой лестнице к себе в комнату.
Однако заснуть не могла. Она слышала, как тяжелый дверной молоток возвестил о приезде доктора; слышала, как слуги забегали вверх-вниз по лестнице, когда камердинеру стали оказывать помощь. Слышала звон церковного колокола, крик первых петухов и видела первые проблески зари.
Каждый раз, закрывая глаза, Джасина видела лицо графа, склонившееся над ней в поцелуе. Она помнила, как губы Хьюго задержались на ее губах, выдавая, что его чувства к ней несколько иные, чем дружеские.
Джасина крутилась в постели, потом отбросила одеяло. Если не получается уснуть, нет смысла валяться в кровати.
Она встала и пошла к умывальнику. Налив из кувшина воды в оловянную раковину, Джасина спустила с плеч ночную сорочку, чтобы умыться. Девушка наклонилась вперед и плеснула в лицо воды, а когда выпрямилась, то увидела свое отражение в зеркале умывальника. Плечи были белыми, словно фарфор, с легким розовым сиянием. Щеки разрумянились, глаза горели. С радостным волнением Джасина подумала, что из зеркала на нее сейчас смотрит девушка, которую граф назвал своей «дорогой Джасиной», своим «нежным маленьким другом».
Девушка закрыла лицо руками. Это нужно прекратить. Она не может позволить себе вообразить, будто сердце графа так же стучит для нее, как ее сердечко бьется для него. Он несвободен и никогда свободным не будет. Даже решив проблему с Фронаром и графиней, Хьюго по-прежнему будет связан обещанием с настоящей Фелицией. Он напомнил ей об этом и попросил помощи. Она нужна графу только в качестве друга...
Джасина подняла голову, услышав, как по булыжнику загрохотали колеса экипажа. Должно быть, это коляска, которая повезет графа в Ружмон. Если сегодня отправиться в Англию, кто знает, когда она вновь увидит Хьюго? Он просил ее о дружбе и помощи. Значит, их он от нее и получит.
Джасина торопливо умылась и оделась. Когда граф спустился в вестибюль, она уже ждала его там. Увидев девушку, Хьюго опешил.
— Не думаю, что в такой ранний час можно уехать в Женеву, — сказал он.
— Я не еду в Женеву, милорд. Я еду с вами.
Граф нахмурил лоб.
— Я не могу на это согласиться, Джасина. Я не хочу, кроме всего прочего, переживать за вашу безопасность.
— Но ведь ни месье Фронар, ни графиня не знают, куда вы едете, не так ли?
— Да, — признал граф, — не знают.
— Более того, они до вечера будут ждать вас в замке, верно?
Граф нехотя кивнул.
— Да.
— Ну вот! — ликующе воскликнула Джасина. — Что мне может грозить, если я поеду вместе с вами?
Граф вздохнул и покачал головой.
— Джасина, я...
— Когда вы найдете настоящую Фелицию, — упорствовала девушка, — подумайте, какую невероятную историю вы ей преподнесете. Трудно будет вам поверить. Не лучше ли, если с вами будет друг... который подтвердит ваши слова?
Граф задумался.
— Возможно, вы правы... — медленно произнес он.
— Права! Я знаю, что права, милорд, — радостно воскликнула Джасина.
Граф посмотрел на девушку, и его губы тронула улыбка.
— Что ж, мой маленький друг, вам понадобится более теплая одежда, если вы отправитесь со мной. Спрошу консьержа, не одолжит ли вам что-нибудь его жена.
Через полчаса Джасина сидела в экипаже вместе с графом. Она знала, что странно выглядит в шерстяном пальто, которое было на нее слишком велико, в вязаной юбке, меховой шапке и муфте размером с большого кота, но ей было все равно.
Графа позабавил наряд Джасины, когда она появилась на пороге отеля, но он деликатно промолчал. Кроме того, кучер должен думать, что граф слепой. Иначе он может проговориться кому-нибудь по дороге и слух дойдет до Санкт-Морица.
«Не хочу, чтобы Фронара и мою жену спугнул тот факт, что я не настолько беспомощен, как они полагают, — размышлял граф. — По крайней мере, не теперь».
Воздух был морозным, когда они тронулись в путь. Над крышами висел холодный туман. Джасина с интересом разглядывала улицы, по которым они проезжали. Дома, сплошь с балконами, высокими фронтонами, были выкрашены в яркие цвета. Булыжники мостовой казались начищенными до блеска.
Граф рассказал Джасине о камердинере. Тот не видел лица человека, который на него напал, потому что на нем был плащ с капюшоном. Он неожиданно вышел из переулка рядом с отелем. Вокруг не было ни души, ведь перевалило уже за полночь.
Камердинера мучила сильная боль, но он переносил ее стоически, сказав, что сам виноват, не нужно было ему так поздно засиживаться в таверне. Он ушел из отеля тайком от графа, чтобы посмотреть город. Доктор, который осматривал камердинера, сказал, что нога со временем заживет, но два месяца нельзя будет опираться на нее при ходьбе.
— Сомневаюсь, что его слишком расстроит перспектива задержаться в Санкт-Морице, — с улыбкой сказал граф. — Похоже, прошлой ночью он встретил прехорошенькую швейцарскую барышню.
