Сара Брофи - Жена в награду
И вдруг эти высоты оказались внутри ее, каждая мышца конвульсивно сжалась толчком освобождения, а он все увлекал ее дальше и, наконец, содрогнулся и уткнулся головой в ее спутанные волосы.
Она с восторгом приняла его вес и обняла за плечи.
– Не думай, что можешь отвлечь меня, – строго сказал он, но не сделал попытку скрыть удовлетворения в голосе, и как ни желал, чтобы в его словах слышалась решимость, получилось не больше чем праздное любопытство.
Он лежал на боку, прижимая ее к сердцу. Оба накрылись вторым плащом, получился кокон, отделивший их от всего мира.
– Тебя это не отвлекло? Пожалуй, мне надо больше практиковаться.
– Мое тело в твоем распоряжении, разумеется, только для целей обучения.
Она хихикнула и теснее прижалась к нему, желая задержать драгоценный момент, пока реальный мир не вырвет его у нее из рук.
– Но вернемся к теме. Почему?
Она уже не могла делать вид, что не понимает.
– «Почему» не имеет значения.
– Скажи, а уж я решу, имеет или нет.
– А если имеет? Что ты будешь делать?
– Тогда я вытащу из него кишки через горло.
Она поморщилась.
– Но это практически невозможно, да?
– Не знаю, но намерен выяснить. Расскажи.
– Нет.
Роберт пришел в замешательство.
– Могу я хотя бы узнать, почему меня держат в неведении?
Она теребила завитки волос у него на груди; она хотела рассказать, хотела переложить на него часть этой черноты, но не смогла. Его отношение к ней было так ново в сравнении с вкрадчивыми угрозами и мрачными обещаниями Роджера.
– Не могу рассказать, просто не могу, – грустно сказала она.
– Но я твой муж, теперь по-настоящему. Между нами не должно быть секретов.
Она помотала головой и поджала губы. Увидев открытое неповиновение, он страстно пожелал разрушить стену тайны, вставшую между ними.
– Значит, я достаточно хорош, чтобы спать с тобой, чтобы жениться на тебе, но с моей стороны самонадеянно считать, что я имею право знать, что происходит? Я не достоин узнать о твоих страхах, ты даешь мне только тело! – закончил он с ненавистью.
Она инстинктивно закрылась от удара и удивилась, что его не последовало.
– Ты и вправду зол, – уныло сказала она.
– Конечно, зол, черт возьми! – Он придерживал рукой ее голову и злобно смотрел в лицо. – Ты сознательно выстраиваешь стену между нами. Если я не знаю, с кем борюсь, то как я могу тебя защитить от фантомов, которых не вижу? – Он пригнулся и свирепым шепотом сказал на ухо: – Но пойми вот что, Имоджин Боумонт. Даже если я не знаю, с кем борюсь, даже если ты не доверяешь мне имя врага, я все равно сокрушу все препятствия, я – твоя разящая рука, и так будет до конца моих дней. Поняла?
– Нет, – прошептала она, и он крепко прижал ее к себе.
– И не надо. Хватит того, что это так, – надменно сказал он, горячо дыша ей в шею. Рука скользнула по ее спине и остановилась на ямочке под позвоночником. Она не сопротивлялась, она знала, что не может дать ему утешения, только боль.
Он справился с расстройством и злостью и сказал:
– Давай спать.
– Ты опять становишься диктатором, – слабо улыбнулась она.
– Что ж, если ты не говоришь мне имя невидимого демона, я могу защищать тебя от того, что вижу. У тебя был утомительный день, и тебе нужно отдохнуть.
– Как скажет мой господин, – кротко сказала она. Он хрюкнул и закрыл глаза. Через секунду Роберт уже спал.
Она потерлась щекой о его голову. Почему она ему ничего не сказала? Жестокие жизненные уроки научили ее никому не доверять. И все-таки она не могла избавиться от счастливого трепета, возникшего после заявления, что он всегда будет ее защищать. Если он говорит правду, то она никогда больше не останется беззащитной в своей темноте.
Странно, но она верит его обещанию.
И страшно похоже на то, что он ей тоже доверяет.
Глава 8
Заслышав стук копыт Даггера по утоптанной земле, люди высыпали во двор, и Роберт поморщился.
– Вот тебе и прокрались домой до рассвета, – пробормотал он на ухо Имоджин.
Она беспечно улыбнулась. В его руках она не боялась шума толпы.
– Кто же крадется верхом на лошади?
Роберт засмеялся:
– Когда надо покрыть расстояние в несколько миль, лучше уж неудачно прокрасться на лошади, чем топать пешком.
– Аминь! – пылко заключила Имоджин, и он опять засмеялся и соскользнул со спины Даггера.
Строго взглянув на толпу, посмевшую комментировать это событие, Роберт подхватил Имоджин за талию и спустил на землю. Его кольнул знакомый серебряный кинжал желания, и он с обреченным вздохом отступил от нее.
– Готова встретиться с полчищем, малышка? – тихо спросил он, она глубоко вздохнула и кивнула. Роберт ободряюще сжал ее плечо, придвинулся поближе, обратил лицо к толпе и слегка сдвинул брови, когда вперед выступил Гарет.
– Мы как раз спорили, кому достанется имение, если вас обоих съели волки, – широко улыбаясь, сказал Гарет; в нем не было вчерашнего напряжения, хотя, когда он хлопнул Роберта по спине, толчок был слишком сильным, чтобы считаться дружеским. – Так где же вы пропадали?
Роберт самодовольно улыбнулся.
– В башне.
Гарет изумился.
– Как, в непроницаемой башне, над которой вчера потешался весь гарнизон?
– Не такая уж она непроницаемая, – бесстрастно сказала Имоджин.
Гарет озадаченно посмотрел на нее и пожал плечами.
– Это не имеет значения, раз вы уже дома.
Дома? Роберт оглядел пестрый сброд во дворе, где смешались рыцари и жители, и почувствовал, что потерянная часть головоломки улеглась на место. Дома.
В этой мысли было нежданное удовлетворение, но довольство очень скоро сменилось испугом: он заметил, что все его рыцари даже не взглянули на него, нет, они разглядывали хозяйку имения, которую увидели в первый раз.
Роберта охватила свирепая ревность, он сжал кулаки, подавляя желание схватить Имоджин, увезти и забаррикадироваться вместе с ней в башне.
– Леди Имоджин устала, – жестко сказал он и поспешно стал выбираться из толпы, боясь сделать что-нибудь такое, что смутит обоих. У нее был испуганный вид – ничего, позже он ей объяснит, если найдет слова для объяснения бурлящих в нем эмоций. А сейчас важно увести ее от мужских взоров. Войдя в спальню, он с грохотом захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Конечно, теперь придется иметь дело с разгневанной женой, и он не удивился, услышав возмущенный голос:
– Что все это значит?
Он подошел к камину и стал ворошить угли, радуясь, что она не видит самодовольной улыбки на его лице.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал он.
– Я говорю о том, что ты ринулся в эту комнату, как будто за тобой гналась свора собак, – сквозь зубы сказала она. – Я говорю о своей несуществующей усталости, о твоем внезапном порыве скрыть меня от глаз людских. – Роберт с удивлением услышал муку в ее голосе. – Если ты меня стыдишься, ради Бога, так и скажи. Я могу скрыться, я к этому привыкла и могу это принять, если так надо. Но ты не должен в одну минуту быть добрым и понимающим, а в следующую – грубым и резким, из-за того что не можешь вынести, что люди видят твою слепую… жену.
