Барбара Картленд - Волнующее приключение
Вряд ли ее в жизни ждала истинная страсть, если, конечно, не произойдет чуда и они полюбят друг друга, уже став супругами.
На это почти нельзя было надеяться, однако жизнь часто приносит неожиданные сюрпризы. Например, ее отец и мать были счастливы в браке. Когда Заза подросла достаточно, чтобы немного разбираться в вопросах любви, и могла взглянуть на отца и мать не только как на родителей, но как на мужчину и женщину, то поняла, что отец обожает мать и считает ее прекраснейшей из женщин.
С другой стороны, как казалось Заза, ее мать не испытывала подобных чувств к отцу, однако она всегда была ласкова с ним в те редкие часы, когда семья была предоставлена самой себе.
«Иногда, впрочем, Заза улавливала в глазах матери легкую печаль, тщательно ею скрываемую. Но о настоящих ее чувствах, разумеется, никто не догадывался. Великая герцогиня умела хранить свои сердечные тайны.
Посчастливилось ли ей испытать в жизни настоящую любовь, а не только вынужденную привязанность к мужчине, за которого ее выдали замуж, — этот секрет мать Заза унесла с собой в могилу.
У девочки не было возможности ни разу поговорить с матерью об истинной любви. Но зато она прочитала множество романов и поэм, где говорилось о любви и несчастной и счастливой, и все эти книги она обсуждала с профессором, который утверждал, что любовь проявляется во множестве явлений и в самых неожиданных формах.
И в той музыке, которую профессор исполнял ей и она сама играла на рояле, ей слышалась могучая и завораживающая мелодия любви.
Сейчас ей показалось, что именно страстное желание испытать любовь заставило ее покинуть стены дворца, где ей так трудно дышалось и где не было ни малейшего намека на то чувство, которое зовется любовью.
И вот наконец, глядя на Пьера, сидящего напротив нее за столиком маленького кафе, она осознала, что поиски ее увенчались успехом. Любовь пришла к ней!
Чувство это было таким всепоглощающим, будто какой-то смерч закружил ее тело, сделав его невесомым. Она испытывала ощущение свободного полета, и казалось, что она растворилась в пронизанном солнцем воздухе и осталось в мире только сердце, исполненное жаждой любви.
Пьер сжал в своих ладонях ее тоненькие пальчики.
— Почему-то вы снова убежали куда-то далеко-далеко в своих мыслях. Я боюсь, что так могу потерять вас. Вернитесь, Заза, вернитесь ко мне!
Она рассмеялась, и смех ее был нежен.
— Я здесь!
— Я не хочу отпускать вас. Я хочу, чтобы вы принадлежали мне полностью — и душой и телом. Но у меня такое чувство, что некая преграда стоит между нами.
— Как вы догадались? — спросила Заза не без опаски, — Потому что я могу читать у вас в душе.
— Неужели?! — встрепенулась она.
— Я знаю, как чисты ваши помыслы, каким пылким и благородным сердцем вы обладаете, дорогая Заза. О, моя милая, какое счастье, что мы с вами встретились.
— Я хочу всегда быть с вами, — прошептала Заза.
Сказав это, она тут же поняла, что обманывает его и себя, что их мечты никогда не осуществятся, но ей хотелось жить только одним настоящим и забыть о будущем.
Обратный путь занял у них много времени, потому что Пьер повел ее окольными старинными и удивительно очаровательными улочками, где почти не встречалось прохожих, и они были предоставлены сами себе.
Заза никогда не была раньше так счастлива. И это ощущение радости, излучаемое ею, передавалось и Пьеру.
Отступив на шаг и оглядев ее с ног до головы, он вдруг сказал:
— Не зря говорят, что влюбленная женщина становится красивее, чем была раньше. У меня такое чувство, что завтра мне придется вызывать военную охрану, чтобы уберечь вас от посторонних взглядов. Весь Париж влюбится в вас.
Заза рассмеялась и лукаво спросила:
— Но тогда армия будет защищать меня и от вас тоже?
— Пожалуй, это может случиться, поэтому мне лучше взять на себя вашу охрану. Я опасаюсь, что ваш дядюшка тоже обратит внимание на перемены в вашем облике.
— Вряд ли, — сказала Заза. — Дядюшка Франсуа слишком занят проблемами своих друзей. Боюсь, что вчерашний разговор с ними был ему очень неприятен и взволновал его. Могли бы вы как-нибудь успокоить его?
Пьер пожал плечами.
— Право, не знаю, что я могу ему сказать. Мне кажется, что Лорен и Бюссе — отвратные личности, без которых символисты прекрасно смогли бы обойтись. Но если я начну критиковать их, то, несомненно, мне укажут на дверь, и я перестану быть членом их кружка.
— Тогда, пожалуйста, не говорите ничего, — поспешно произнесла Заза. — Если вас прогонят, у нас будет меньше возможностей видеться, а этого я не переживу.
— Я тоже, — сразу же согласился с ней Пьер и, подумав, добавил:
— Самым разумным выходом из положения будет то, что мы будем сидеть, помалкивать и слушать их разглагольствования.
— Может быть, дядюшка Франсуа сможет как-то повлиять на них, чтобы они не делали глупостей?
— Да, конечно, в прошлом профессор пользовался большим авторитетом в кругу символистов, но с тех пор много воды утекло, и можно только пожалеть, что в их рядах произошел раскол.
— Да, я тоже жалею об этом, — сказала Заза. — Но как вернуть их к славному прошлому?
— Я скажу вам, что постараюсь сделать. Я внушу вашему дядюшке мысль о том, что вы очень хотите послушать стихи и музыку сегодня вечером. Ведь он столько рассказывал вам о сборищах истинных символистов. Я уверен, что и сам он не откажется сыграть на скрипке, а также некоторые из его друзей, несомненно, обладают талантами не только в области изготовления бомб в домашних условиях. Хотите, я заявлю об этом во всеуслышание?
— Нет-нет, пожалуйста, не говорите таких вещей при них.
Пьер Бувье, успокаивая девушку, обнял ее за плечи.
— Не волнуйтесь, я просто пошутил. Но вообще мне эти люди не кажутся такими уж опасными. Во всяком случае никто не станет кидать бомбу в такое очаровательное существо, как вы, Заза. А если и найдется такой сумасшедший, то я, поверьте, обеспечу вам защиту.
Он явно подсмеивался над ее страхами, но Заза подумала, что он недооценивает этих зловещих людей, собирающихся под сводами кафе.
В ее памяти всплывали их мрачные лица, и в ушах раздавались произносимые ими проклятия в адрес коронованных особ и буржуазии.
Вспомнились ей и страхи ее отца, и то напряжение, с которым он вглядывался в толпу, приветствующую герцогский кортеж на улицах столицы Мелхаузена — Дорна. Теперь она поняла, что им всем — и отцу, и ей, и Рейчел — угрожает рука невидимого убийцы, и лишь только по одной причине, что им выпал жребий родиться в монаршей семье.
— Если вам будет угодно, я могу настоять на том, чтобы ваш дядюшка разрешил нам отужинать где-нибудь в другом месте, там, где вы не будете слышать всю эту чепуху.
