Ханна Хауэлл - Обещание горца
– О! Они могли бы быть и повежливее с тобой!
– Я тот, кто соблазнил их дочь. Им бы следовало хотеть свернуть мне шею. Но нет, меня вывело из себя их обращение с тобой. Ты и представить себе не можешь, каких трудов мне стоило не впечатать кулак в лицо твоего отца. – Он улыбнулся, заметив, как потрясли ее эти слова. – Вот почему я так торопился покинуть зал, хотя желание привести тебя в спальню тоже сыграло в этом не последнюю роль.
Бетия сделала большой глоток вина. Да, она была потрясена, но не тем, что Эрик хотел ударить ее отца. Ее шокировало то, что она сама хотела этого. В ней нарастало негодование, и чем глубже она загоняла его, тем сильнее оно становилось. Может, и было что-то неправильное в ее поспешном замужестве, но Бетии стало казаться, что для нее будет лучше уехать из Данби. Эрик увезет ее отсюда, и, возможно, гнев оставит ее прежде, чем она совершит что-то, о чем впоследствии будет жалеть.
– Они все еще скорбят по Сорче, – сказала она. – Горе сделало их такими.
Эрик не поверил в это ни на секунду. У него появилось подозрение, что и Бетии становится все труднее придумывать им оправдания. Он никогда не скажет ей о том, что ее родители практически вышвырнули его вон, настолько они были поражены тем, что он захотел просто взять ее в свою постель. Это Боуэн, Питер и Уоллес настаивали на свадьбе. Единственное чувство, доступное ее родителям, – это досада на то, что они лишились служанки, заботами которой хозяйство в замке велось так слаженно.
– Скоро тебе не придется искать оправданий их черствости. Ты больше не будешь иметь с ними дела, – сказал Эрик, поставив бокал и начав расстегивать ее платье.
– Эрик, я хочу поговорить о Джеймсе, – сказала девушка, желая замолвить слово за племянника, прежде чем страсть заставит ее позабыть обо всем.
– Он поедет с нами. – Эрик стянул с нее платье и начал расстегивать корсет. – Я спросил Уоллеса, как родители отнеслись к своему внуку. Того, что он сообщил мне, было достаточно, чтобы понять, что мы никогда не оставим его им. Если бы Уоллес уже был лэрдом, я подумал бы над этим, но твоим родителям я малыша не оставлю. Они даже не поверили, что он в опасности.
Бетия стиснула его в объятиях.
– Спасибо, Эрик! Они называли его «это», – прошептала она. – Они даже сомневались, что это сын Сорчи!
– А чей же еще он может быть? – спросил Эрик, затем насторожился и отстранил Бетию, чтобы посмотреть ей в глаза. – Они же не подумали, что это твой ребенок, не так ли? – Эрик выругался в сердцах, когда девушка вспыхнула и кивнула.
– Ну, они же никогда не видели сына Сорчи, нет ничего удивительного, что родители не узнали его. А тот факт, что меня застали с тобой в постели, заставил их усомниться в моей добродетели. Хотя не понимаю, где же я должна была скрываться столько времени, чтобы успеть родить ребенка? И почему я прятала его целый год, а затем вдруг принесла домой? Как бы то ни было, я опозорила себя однажды и, быть может, они были не так уж не правы, подумав, что я могла делать это прежде.
– Чушь, – произнес Эрик охрипшим от сдерживаемой ярости голосом. – По-другому не скажешь.
– Эрик?
– Нет, ни слова больше об этих глупцах. Я чувствую, что если услышу еще хоть одно оскорбление, слетевшее с их уст, и увижу, как ты опять оправдываешь их, я сделаю что-нибудь, о чем мы оба потом будем жалеть.
Его голубые глаза потемнели от бешенства, и Бетия решила, что будет мудрее последовать его совету и больше не говорить о родителях. Злость Эрика на ее родных согрела душу девушки. Какая-то часть ее все еще пыталась убедить себя, что родители не заслужили его гнева, но радость от того, что Эрик защищает ее, затмила все остальные чувства.
Когда Эрик стал снимать с нее красивую льняную сорочку, Бетия нервно допила вино, и позволила ему отставить бокал в сторону. Она закрыла глаза. Она все еще стеснялась своей наготы, но теперь Эрик – ее муж. Это было его право, и он, казалось, наслаждался происходящим.
Девушка тихонько вздохнула, когда Эрик взял ее на руки и отнес на кровать. Бетия лежала, наблюдая сквозь полуопущенные ресницы, как он раздевается. Его восставшее естество возбуждало ее. Она дотронулась до него, как только Эрик оказался рядом с ней в постели.
– Как хорошо, что ты оставила волосы распущенными, – прошептал он, лаская языком место, где бился пульс на ее шее.
Бетия затрепетала.
– Я не была девственна, когда мы обменялись клятвами, но так как не была ни с кем, кроме тебя, решила, что имею на это право. Нам не нужны кривотолки. – Она вздохнула, когда Эрик взял ее лицо в ладони. – Я постараюсь быть тебе хорошей женой. Я понимаю, что ты мог бы найти невесту получше.
Эрик поцеловал ее. Оторвавшись от ее рта, его губы опускались все ниже, одновременно ласковые и настойчивые.
– Да, я мог бы выбрать жену с приданым и даже с небольшим поместьем. – Эрик приподнял ее груди и стал играть с упоительными жемчужинами ее сосков. – Я также мог найти девушку с грудью попышнее, – он рассмеялся, когда Бетия сдавленно выругалась, – и бедрами пошире.
– Так что же ты тогда делаешь тут, со мной? – резко спросила она, даже страсть уже не могла унять ее ревность.
– Потому что ты – моя!
Осторожно обхватив руками бедра Бетии, Эрик прижался лицом к шелковистым нежным завиткам и с наслаждением вдохнул одурманивающий запах горячего тела. Бетия попыталась отстраниться, ошарашенная столь интимной лаской, но Эрик не позволил ей.
– И я думаю, что во всей Шотландии не нашел бы девушки слаще.
Эрик хотел быть терпеливым и нежным, хотел ласкать свою милую до тех пор, пока она не захочет его так сильно, что сама попросит войти в нее. Но когда он снова коснулся губами самого сокровенного лепестка на ее теле, вдохнул волнующий запах ее влажной, разгоряченной плоти, желание близости сделалось невыносимым.
Захваченная новыми чудесными ощущениями, Бетия и не заметила, как крепкие бедра Эрика оказались между ее ног, а его обнаженная грудь прижалась к ее трепещущей груди. Бетия со стоном пошевелилась и, глубоко вздохнув, приняла его в свое нежное лоно.
– Пожалуйста… – взмолилась она, сама не зная о чем. Поняв по-своему, Эрик еще глубже вошел в нее, заполнив все ее существо, заставив плакать от исступленного восторга. Бетия впилась в его губы, впитывая их вкус. Он продолжал свое вторжение, овладевая ею все больше, подчиняя своим желаниям, своему ритму. Его отнюдь нельзя было назвать нежным, но она и не хотела нежности. Напротив, ей нравились его сила и настойчивость. Девушка выше подняла ноги, чтобы дать больший простор его движениям, сильнее и глубже ощутить проникновения.
– Еще! – простонал Эрик прямо ей в губы. – Отдай мне всю себя! Ты – моя!
