Шеннон Дрейк - Неистовый рыцарь
— Друзья мои! — обратился он к собравшимся. — Предлагаю выпить вместе со мной за моего могущественного шотландского друга, сильного и мудрого, отныне моего союзника! Переговоры успешно завершились. Завтра вечером дочь лаэрда Айона леди Аллора сочетается браком с одним из самых храбрых моих рыцарей, милордом Бретом д’Анлу, графом Уэйкфилдом, что будет способствовать укреплению наших границ и принесет мир нашим народам.
В зале поднялся невообразимый шум от звона кубков, топота обутых в сапоги ног. Часть присутствующих поднялась из-за стола. Брет тоже встал. Его люди, сидевшие на значительном расстоянии от него, подходили к нему, чтобы поздравить, пожать руку, похлопать 'по спине. К Брету подошел и сам король.
— Сегодня ты должен отстоять в церкви ночную службу перед завтрашней церемонией бракосочетания, — тихо произнес Вильгельм.
— Понимаю, — сказал Брет. — Но разве церковь разрешит так быстро сочетаться браком? А как же…
— Церковь в данных обстоятельствах пойдет навстречу. — Король обнял Брета за плечи и еще понизил голос: — Неужели тебе хочется дать этим хитрым разбойникам время, чтобы осуществить новый акт неповиновения, прежде чем состоится церемония?
В этом король был прав. Он, сам хороший воин, нередко оказывался в бою на передовой. Он давно понял мудрость крылатых слов «предупрежден — значит, вооружен» и удачно использовал ее на практике.
Ясно, что у Роберта Кэнедиса есть здесь друзья. И чем больше времени будет у этого человека, тем тщательнее разработает он свой план. Возможно, даже в этот момент он обдумывает, каким образом сделать так, чтобы ему и Аллоре оказаться далеко от Лондона, прежде чем она станет собственностью норманна.
— Значит, договорились? — спросил король.
«Вознаграждение! — подумал Брет, глядя на Аллору. — Воплощение молодости и красоты, женщина, к которой, как оказалось, я испытываю желание…»
Женщина, которая будет всегда сражаться с ним. Женщина, которая будет рядом с ним во всех жизненных ситуациях, перечисленных им в брачных обетах. Он ее предупредил о том, что серьезно относится к браку.
— Да, завтра вечером, — сказал он Вильгельму. — Пусть будет так.
Глава 7
Благоговейно сложив руки, Аллора опустилась на колени перед алтарем в великолепной часовне Эдуарда Исповедника.
Она пришла сюда в сопровождении нескольких знатных придворных дам, которые, мило улыбаясь ей, высказывали за ее спиной критические замечания в ее адрес. Дамы терпеливо ждали в глубине величественного кафедрального собора, оставив ее перед алтарем наедине с господом Богом. Завтра, перед свадебным обрядом, она должна будет исповедаться в своих грехах у священника.
«Господи, помоги! Мне нужна твоя помощь!»
Она молилась в лихорадочном возбуждении, но вовсе не потому, что ей хотелось очистить от грехов душу или смиренно упросить господа помочь ей стать примерной женой, во всем покорной своему супругу. И уж само собой разумеется, она не просила господа помочь ей стать хорошей матерью как можно скорее произвести на свет наследников своему супругу-норманну.
В тот момент ее губы шептали одну молитву: она просила, чтобы господь избавил ее от обязательств перед ними всеми — отцом, женихом, дядей, королем.
Она почувствовала, как кто-то опустился на скамейку рядом с ней, и, подняв голову, увидела своего дядюшку. Он тоже преклонил колени и молитвенно сложил руки. Его безмятежный взгляд был направлен на распятие Христа, висевшее над их головами.
— Что ты здесь делаешь? — сердито прошептала она.
Дядюшка обещал организовать побег. А разве можно подготовить его меньше чем за один день? Она злилась еще и потому, что именно он распустил ужасный слух о ее безжалостном избиении отцом. Безрассудный план побега и так уже затянул ее в водоворот, выбраться из которого, видимо, невозможно, но чем больше она узнавала своего будущего мужа, тем большие опасения вселял в нее дядюшкин план. Завтра она будет стоять перед алтарем и в присутствии немногочисленных свидетелей даст клятву любить и уважать своего мужа и подчиняться ему. А потом сбежит от него. И за это ей, наверное, никогда не будет прощения.
Потому что так не поступают. Но не поступить так она не может!
Роберт прав в одном: король вынуждает их совершить неправильный поступок. Но неправильно поступает прежде всего сам Вильгельм, требуя, чтобы народ Дальнего острова подчинился ему. Поэтому разве можно считать неправильным поступком ее побег?
Мысли о женихе заставили ее глубоко вздохнуть. Он наверняка воспримет ее побег как оскорбление, которое никогда не забудет и не простит.
Правда, он сам от этого никак не пострадает. Их брак будет расторгнут, и он снова сможет жить как хочет. Он тоже не желал этого брака, но согласился на него — она в этом уверена! — чтобы защитить свою семью. Так что в ее поступке нет ничего ужасного. Она делает то, что необходимо!
Аллора стиснула зубы: дядюшка, кажется, проявляет излишний энтузиазм. Ну что ж, пожалуй, этому не следует удивляться. Ведь это она платит за его свободу, хотя сама еще полностью не осознает, как дорога будет цена.
Брет. Она не видела его с того самого дня, когда король сообщил ей, что на удивление быстро получил у церкви разрешение на их брак. И пока король говорил это, она наблюдала за своим будущим мужем. Он низко склонил свою темноволосую голову к уху молодой женщины с золотисто-рыжими волосами, сидящей рядом с ним, — еще одна красавица, жадно ловящая каждое его слово! Аллора почему-то почувствовала тогда раздражение… нет, если быть откровенной, даже ревность! Они еще не поженились, а он уже приказывает ей то одно, то другое, тогда как сам шепчется с какой-то женщиной!
«Какое мне до этого дело?» — спросила она себя. Но почему-то ей захотелось отхлестать его по щекам. И одновременно хотелось, чтобы побег удался, чтобы все прошло без осложнений; но чтобы он простил ей этот поступок.
— Что ты здесь делаешь, дядюшка? — повторила она.
— Племянница! Я пришел, чтобы еще раз напомнить, что никогда не подведу тебя и не позволю ничему плохому случиться с тобой, — прошептал он.
— Понятно, — сердито зашептала она. — Значит, ты знал, что день моего бракосочетания совсем скоро?
— Нет, девочка, я этого не знал. Но ты не бойся, у меня есть друзья, и мы все успеем сделать.
— Разве мы можем кому-то доверять в таком деле? — спросила она.
— Нет ничего проще, леди! — уверенно произнес он. — Англичане — народ покоренный, многие недовольны тем, что верховный правитель даже не говорит на их языке. Да, девочка. Вильгельма ненавидят так, что этой ненависти хватит не на одно поколение. Аллора, смотри не на меня, а на распятие! — попросил дядюшка. — Не хочу, чтобы люди, наблюдающие за нами, говорили потом, что шотландцы, мол, шептались о чем-то, вместо того чтобы просить господа наставить их на путь истинный!
