Данелла Хармон - Сущий дьявол
— Вам это нравится, не правда ли, моя очаровательная врагиня? Вы так сладки на вкус. Готов спорить, что и все остальные части вашего тела столь же сладки.
Морнингхолл тихонько укусил сосок, и Гвинет показалось, что ее поразил удар молнии. Поразил в грудь, однако на это тут же откликнулась и без того ноющая плоть между ног. Гвинет застонала. Приоткрыв глаза, она увидела, что его голова переместилась к другой груди. Пощекотав и покрутив воспрянувший сосок, Морнингхолл взял его в рот, посасывая и лаская языком.
— Сейчас же отпустите меня! — не выдержала сладостной пытки Гвинет и задергалась, пытаясь вырвать руки. — Я убью вас за это!..
Он засмеялся, его рука оставила в покое грудь, заскользила к ногам, отыскала край юбки.
Ее щиколотки ощутили прохладный поток воздуха. Пальцы Морнингхолла двинулись вверх, увлекая за собой край юбки.
— Морнингхолл, пожалуйста!..
Он лишь хмыкнул, обдав жарким дыханием ее грудь, а его пальцы продолжали медленное движение вверх. Они погладили внутреннюю часть голени, приласкали колено и заскользили по бедру выше, туда, где ныла и пылала от желания ее плоть. Ладонь коснулась ее подвязок, дотронулась до чувствительной внутренней части бедер и продолжила свой путь дальше.
Гвинет застонала и попыталась сжать ноги, но между ними оказалась его нога. И тут его пальцы достигли самого сокровенного ее уголка. Морнингхолл навалился на нее всем своим горячим телом, вдавив в матрас. Его ладонь легла на внезапно повлажневшие волосы между ног, а пальцы стали сжимать и массировать трепещущую плоть.
— Так как, мадам? Велите мне остановиться? Что же вы?
— Я не могу, — простонала она, не в силах более сопротивляться все нарастающему желанию. — Прошу вас…
— Просите о чем, миледи? Потрогать вас в этом месте?
Палец Морнингхолла проник в горячую влажную расщелину, отыскал некий чувствительный узелок и нажал на него. Гвинет задохнулась от остроты ощущения и вскрикнула.
— Вы заставляете меня полыхать огнем, — сердито сказал Морнингхолл, приблизив к ней лицо. — Я заставлю вас испытать то же. Вы будете гореть и полыхать. Полыхать до тех пор, пока не задохнетесь от сладострастия.
— Пожалуйста, прошу вас…
Он схватил ее за бедра и подтянул к себе. Гвинет распласталась на матрасе, разведя ноги и согнув колени, между которыми расположился Морнингхолл. Она почувствовала, как его палец вновь дотронулся до крохотного влажного узелка и стал описывать вокруг него круги, покачивать и щекотать его, и это длилось до тех пор, пока каюта не наполнилась ее стонами, всхлипами и вскриками. Стоны затем перешли в рыдания, и Гвинет попыталась сесть, но тут же почувствовала себя в тисках объятий, губы Морнингхолла прижались к ее губам, его язык проник внутрь ее рта. Она застучала кулаками по его плечам, но вдруг поняла, что делает это по причине желания и нетерпения. Он продолжал игру с ее пылающей плотью и трепещущим бугорком. Гвинет беспомощно отдалась этим ласкам, чувствуя, что задыхается. Ее рот приоткрылся в страстном стоне, и тело забилось в конвульсиях.
— Вот так-то, дорогая. Плачь и рыдай по мне, содрогайся от экстаза, истекай любовным соком под моей рукой, кричи от восторга.
«Скотина, я убью тебя за это!»
Он снова поцеловал Гвинет — крепко и страстно.
«Боже, только не останавливайся на этом!»
Его губы отпустили губы Гвинет и двинулись ниже. Его руки оглаживали ее тело, словно драгоценную скульптуру, произведение искусства. Они касались ее ребер, талии, бедер, ног, лишь на мгновение прикоснулись к кипе юбок, лежавших на ее животе. Гвинет смотрела на него, полная чувственной истомы. В ответном взгляде Морнингхолла светилось торжество. А затем он начал исчезать из ее поля зрения. Гвинет слегка приподнялась и увидела, что он опустил голову к ее ногам и поглядывает на ее лицо поверх вороха верхних и кружевных нижних юбок.
Он положил крепкие горячие ладони ей на бедрами, несмотря на ее сопротивление, легко их раздвинул. Глаза его возбужденно поблескивали, и Гвинет стало ясно, что он намерен предпринять. Она понимала, куда именно сейчас устремятся его губы.
— Нет!
Морнингхолл засмеялся и нагнул голову к ее лобку. От его жаркого дыхания щекотливо шевельнулись завитки волос. Затем Гвинет почувствовала, как его язык проник между влажных лепестков и кончиком коснулся того самого узелка, который до этого он ласкал пальцем.
Он стал неистово лизать, покусывать и ласкать трепещущий бугорок. Изнемогая от избытка сладострастных ощущений, Гвинет попыталась сомкнуть бедра, однако из этой попытки у нее ничего не вышло.
— Ах, мадам, вы такая сладкая… даже слаще меда, который я сейчас пью… Боже мой, я хочу вас… хочу всю… сейчас.
Он снова жадно припал ртом к этой влажной расщелине, сжал губами тугой пульсирующий узелок — средоточие всех ее ощущений и желаний — и принялся ласкать его языком.
Гвинет стонала, извивалась и била кулаком по матрасу.
На мгновение прервавшись, он большими пальцами раздвинул влажные складки ее плоти и стал с новой силой атаковать языком узелок сладострастия.
— Проклятие, Морнингхолл!
Гвинет вновь почувствовала приближение оргазма — все усиливающееся ощущение того, что сейчас произойдет взрыв — и она потеряет сознание. Она обхватила затылок Морнингхолла, притянула к себе и прижалась лобком к его лицу. Волны сладострастия накатывали на нее, она кричала и билась в сладостных мучениях.
Приникнув ртом к пульсирующему гроту, Морнингхолл выпил сладостный нектар до последней кайли.
— А теперь, — прохрипел он, — признайтесь, что хотите мне окончательно отдаться.
— Никогда!
— Скажите же!
— К черту, Морнингхолл! Нет!
Взревев от злости, он вскочил на ноги, одернул ее юбку, прикрыв колени, и отскочил в сторону. Гвинет успела мельком увидеть, как оттопырились у него брюки в определенном месте: Грудь его часто вздымалась, глаза метали молнии, лицо потемнело от ярости.
Гвинет смотрела на него, чувствуя, как затихают в ней последние волны оргазма. Он обольстил ее, заставил кричать и стонать — как и обещал, однако она не пустила его к себе. Не позволила ему излить семя в свое лоно.
И это было причиной его ярости.
А затем она увидела, как нахально и презрительно он смотрит на ее обнаженные груди и возбужденные соски, — и почувствовала внезапный приступ гнева. Она вдруг осознала, что, хотя ему не удалось овладеть ею так, как хотелось, он тем не менее унизил ее.
Он низвел ее до уровня уличной шлюхи.
— Вы разыграли впечатляющий спектакль, — насмешливо сказал он, глядя, как она поправляет лиф платья. — Однако, полагаю, я выглядел в нем лучше.
