Лилия Подгайская - Дорога на Север
Вала вздохнула, отёрла глаза и добавила более твёрдым голосом:
– Я постараюсь полюбить эту девочку. Она ведь очень одинока в этом отдалённом замке, как я понимаю. Отцу не до неё, он занят своими мужскими делами. А девочке нужно внимание.
Так они говорили обо всём, что пережили. Леди Адела предпочитала расспрашивать, Вала охотно рассказывала. Когда она говорила о том, что наболело, ей становилось легче. Это Джеймс её научил, вернее лорд Грей. Про Джеймса надо забыть.
Но однажды и леди Адела не сдержалась. В ходе одного из таких откровенных разговоров она вдруг с болью поведала о том, как родители отдали её замуж за чужого, старого и очень чопорного мужчину. Как страшно ей было, как трудно. А он ведь никогда не улыбался ей. Призывая её в свою постель, брал её в темноте, только поднимал повыше ночную рубашку. Никогда не видел молодую жену обнажённой и не стремился к этому. О каких ласках речь? Разве что руку поцелует. Она очень надеялась, что их сын не повторит отца в этом отношении. Иначе быть бедной следующей графине Хьюберт.
Вала рассмеялась:
– О нет, Уильям не похож на чопорного и холодного отца. Вон как глаза сверкают, когда девушек молодых видит. Скорее всего, уже тискает их по углам вовсю. В Уильяме много от вас, миледи. Он такой же тёплый и светлый, как и вы. И я думаю, что следующая графиня Хьюберт будет счастливой женщиной. Кстати, вы ведь уже, наверное, нашли ему невесту?
Леди Адела грустно покачала головой:
– Невеста была, леди Вала. Совершенно очаровательная девочка, ну просто ангел. Представьте себе – голубые, как летнее небо, глаза, золотые локоны, тоненькая, лёгкая. Но два года назад в этих краях прошла эпидемия, и девочка умерла. Её родители до сих пор безутешны. Она у них была единственным поздним ребёнком, и на её брак с нашим сыном возлагались большие надежды. Всё-таки в этих краях граф Хьюберт – большая величина, и породниться с ним хотели бы многие, это высокая честь. Но к тому времени, как умерла Арабелла, Уильям уже стал большим мальчиком, и выбор невесты без его участия стал невозможен. А он отвергает всех. И от кого он взял это упрямство и настойчивость?
– Подозреваю, что от вас, миледи, – лукаво улыбнулась Вала. – Вы ведь тоже отличаетесь ангельским видом, но внутри тверды как стальной клинок. Думаю, что именно поэтому вас так беззаветно полюбил лорд Грей. Это редкое сочетание в женщине. Уверена, что лорд будет счастлив с вами.
– А уж как счастлива буду я, не сказать словами, – тихонько прошептала леди Адела. – Сколько лет об этом мечтаю. Только при редких наших встречах и согреваюсь в его объятиях, под его взглядом.
Она задумалась и какое-то время смотрела вдаль ничего не видящими глазами – была мыслями далеко, со своим любимым мужчиной, в его тепле. Потом встрепенулась и продолжила случайно сложившийся такой откровенный разговор:
– А ведь я ещё мечтаю родить своему Джеймсу сына – наследника для Гринхила. Я знаю, он хочет этого очень сильно, но молчит. Джеймс понимает, что я не в силах изменить существующее положение дел. Он терпеливо ждёт. Боже мой, как же я люблю его! Как рвётся к нему моё сердце!
И леди внезапно разрыдалась, бросившись на грудь своей гостье. Всё, что она годами держала в себе, таила, никому не показывая, вдруг прорвалось наружу. Она содрогалась от бурных, отчаянных слёз, а Вала обнимала её, гладила по спине и тихонько шептала что-то успокаивающее. Она утешала, как могла, свою внезапно обретённую подругу. Ибо теперь, излив друг другу своё сердце, они поистине стали подругами, забыв все преграды, воздвигнутые между ними жизнью.
Через какое-то время, слёзы леди Аделы иссякли, она подняла голову и взглянула на свою гостью заплаканными, но уже светлыми глазами.
– Прости меня, Вала, – сказала, несмело улыбнувшись, – я вылила на тебя потоки слёз. Сама не знаю, как это получилось. Я всегда такая сдержанная. И, пожалуйста, называй меня теперь просто Аделой. Мы с тобой ведь сёстры по несчастью, и обе рвёмся к лучшей доле. Ты согласна?
– С радостью соглашаюсь, Адела, – откликнулась Вала. – Для меня большое счастье обрести настоящую подругу. У меня ведь никогда не было в жизни подруги. Судьба обошла меня и в этом. Зато теперь она преподнесла мне тебя и твою дружбу, как прекрасный подарок. Я счастлива этим, Адела.
Какое-то время женщины посидели молча, раздумывая о том, что только что произошло между ними. Потом Вала робко спросила:
– Я не поняла, Адела, как ты собираешься родить сына своему Джеймсу, ведь тебе уже тридцать. Это поздно. Мне двадцать восемь, и я знаю, что радость материнства уже не для меня, даже если мне очень повезёт в жизни, и я встречу мужчину, которого захочу назвать отцом своего ребёнка. Поздно, Адела.
– Ты дурочка, Вала, – ласково ответила подруга. – Когда люди любят друг друга, женщина может родить в любом возрасте. Вот моя любимая тётка Дебора, которой очень повезло в жизни встретить замечательного мужчину и настоящую любовь, родила своему мужу восьмерых детей, и последнюю девочку произвела на свет, когда ей самой было уже сорок два года. Говорят, поздние дети – свидетельство горячей неугасающей любви между супругами. Я тоже хочу так, Вала. А у тебя ещё всё впереди, девочка.
Вала задумчиво покачала головой. Она всегда была уверена, что для неё всё уже позади. Новая подруга вселила в неё надежду. Женщина улыбнулась.
– А что касается Уильяма, Адела, – сказала она, – то мне кажется, что голубоглазый и золотоволосый ангел это совсем не то, что ему нужно. В этом мальчике горит огонь, и ему нужна сильная и смелая подруга жизни. Так я чувствую.
Леди Адела задумалась на какое-то время.
– Может быть, ты и права, Вала, – сказала тихо. – Я как-то не думала об этом.
На этом закончился так внезапно начавшийся откровенный разговор, навсегда сделавший двух молодых женщин, выросших так далеко друг от друга и проживших такие разные жизни, близкими и верными подругами.
К концу дня вернулся гонец, посланный леди Аделой к её сводному брату в замок Лейк-Касл. Он сообщил, что рыцарь прибудет к сестре завтра ближе к вечеру – у него есть неотложные дела, и он просто не может выехать из своих владений раньше.
С утра началась подготовка к встрече. Ричард Лорэл был нечастым гостем во владениях графа Хьюберта. Мужчины откровенно недолюбливали друг друга. Граф считал брата своей жены ничтожеством, недостойным его высокого внимания. Ричард искренне презирал родича, считая его слабым и никчёмным мужчиной, неспособным без своей охраны защитить ни жену, ни ребёнка. Кроме того, его сильно раздражали чопорность и высокомерие графа. Не такого уж он высокого полёта птица, чтобы так заноситься. Сам лорд Перси, сильнее и выше которого нет никого на Севере, держался с людьми куда проще. А его даже король побаивался. Рыцарь искренне и нежно любил свою младшую сестрёнку и от души жалел её – это же надо, такому бездушному старику в руки попала. И он любил своего племянника. Слава Богу, мальчик совсем не похож на своего застывшего в гордыне отца – живой, любознательный ребёнок, из которого может вырасти настоящий мужчина. Ричард не был во владениях родичей уже четыре года, и помнил сына своей сестры ещё ребёнком. Хотя он сам в таком возрасте… Ну да ладно. Что было, то прошло.
