Джулия Куин - Герцог и я
— Это было до того, как я увидел и понял, что ты всерьез заинтересовался ею.
Саймон подумал, что любопытно было бы знать, какой смысл вкладывает его нервный приятель в слово «всерьез» и что он сам, Саймон, подразумевает, произнося это слово. Он спросил:
— А разве, когда ты собирался познакомить нас, тебе больше хотелось, чтобы я не обратил на твою сестру никакого внимания?
Энтони несколько раз моргнул, прежде чем ответить.
— Не ты ли клялся мне, что не думаешь о женитьбе? — сказал он.
Они шли уже по коридору. Сам не понимая отчего, Саймон внезапно разозлился — зачем он его ловит на слове, как мальчишку?
— Ну, говорил! Что из этого?
Энтони открыл одну из дверей, пропустил вперед Саймона, прикрыл за собой дверь. Только потом ответил:
— Никто еще не предлагал Дафне выйти за него замуж… — И после новой паузы:
— Я имею в виду, никто из тех, кто чего-то стоит.
Ответ можно было посчитать косвенным, а можно и прямым. Но и в том, и в другом случае он не льстил Саймону, недвусмысленно причисляя его к нестоящим.
— Не слишком ли ты превратного мнения, дружище, о своей сест…
Саймон не смог закончить фразы, ибо Энтони кинулся на него и схватил за горло.
— Как ты смеешь оскорблять мою сестру?!
Помимо того факта, что его собеседник очень вспыльчив, Саймон знал еще и кое-какие приемы самообороны, пройдя добавочную тренировку в некоторых странах Востока, где успел побывать. Довольно легко освободившись от пальцев Энтони, он сжал в железных тисках его руки и спокойно сказал:
— Я нанес оскорбление не твоей сестре, а тебе… А теперь остынь. — Он отпустил руки Энтони и продолжил:
— Так уж случилось, что Дафна открыла мне, почему у нее не слишком много искателей руки.
— Почему же? — переведя дыхание, спросил Энтони.
— Из ее слов я сделал вывод, что дело в тебе и твоих братьях. Вы не даете ей ни шагу ступить самостоятельно. И ваша мать тоже. Но твоя благородная сестра берет вину на себя и утверждает, что все, как ты выражаешься, стоящие мужчины видят в ней друга, а не романтическую героиню.
После этого ответа Энтони надолго умолк, и Саймон забеспокоился, не проглотил ли его приятель язык, но в конце концов тот негромко произнес:
— Понимаю. Вы оба в чем-то правы. — И, еще помолчав, заключил:
— Но мне все равно не нравится, что ты крутишься возле нее. Это напоминает то, как мы вели себя после окончания Оксфорда.
— Господи, Бриджертон! — по-студенчески воскликнул Саймон. — Нам было по двадцать лет. Ты что, забыл? Мы были щенками и…
Он чувствовал, начинается то, о чем он уже почти совсем перестал думать: язык набухает, заполняет весь рот, гортань… Он нарочито закашлялся, чтобы пресечь заикание. Память печального сиротского детства. Как он страдал тогда! Страшно вспомнить и невозможно простить… Простить того, кого уже нет сейчас на этой земле, но кто причинил ему столько горя…
— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Энтони. — Ты здоров? Я не повредил тебе горло?
Саймон отрицательно мотнул головой.
— Позвоню, чтобы принесли чаю, — предложил Энтони. — Это поможет тебе.
Саймон снова кивнул, на этот раз соглашаясь, хотя пить не хотел. Но пускай приятель отвлечется.
Энтони дернул шнурок звонка и, повернувшись потом к Саймону, сказал:
— Ты не договорил что-то… Садись и продолжай.
Саймон сглотнул, постарался восстановить дыхание. «Спокойнее, спокойнее. Что ты, собственно, так разволновался? Ничего ведь не произошло. Просто легкая перепалка со старым другом».
Он уселся в кресло и сказал:
— Да не о чем тут говорить. Ты не хуже меня знаешь, что половина того, что обо мне болтали, преувеличение. По меньшей мере вдвое.
— Но зато другая половина — чистая правда, — с кривой улыбкой откликнулся Энтони, и Саймон не мог мысленно не согласиться с ним. — Я вовсе не против, — продолжал его друг, — твоего знакомства с Дафной. Знакомства, но не более того. Я не хочу, чтобы ты приударял за ней.
— Подозреваешь, я могу соблазнить сестру друга?
Саймону не хотелось говорить именно так, однако слова вырвались сами.
— Не знаю, — ответил Энтони. — Но ты не из тех, кто собирается вести семейную жизнь, не так ли? А моя сестра собирается. Не означает ли это, что вы… что ты не должен пытаться вскружить ей голову? Скажи честно: как бы ты вел себя на моем месте?
Саймон молчал. Еще минуту назад он был готов если не вступить в драку с приятелем, то, во всяком случае, дать ему достойный словесный отпор, но сейчас вдруг понял, что тот ведет себя так не ради каприза и не во имя собственного тщеславия, а потому, что действительно любит сестру и чувствует ответственность за ее судьбу. И что будь Саймон на его месте, вполне вероятно, он вел бы себя так же. Если не хуже.
Он не успел прийти к этому удивившему его самого выводу, как в дверь постучали.
— Заходите! — крикнул Энтони.
Но вместо ожидаемой служанки с чаем они увидели на пороге Дафну.
— Мама сказала, — объяснила она, — что вы удалились из гостиной не в лучшем настроении и что нужно оставить вас в покое. Но я как раз подумала, что мое присутствие может оказаться нелишним. — Она усмехнулась. — Иначе вы, чего доброго, убьете друг друга.
— Если убийство и могло произойти, то немного раньше, — сказал Энтони. — Мы чуть не задушили один другого. И не в объятиях. Однако потом раздумали.
Дафна отнеслась вполне спокойно к его словам, только поинтересовалась:
— Кто начал первый?
— Я, — признался Энтони. — Но Саймон мне ответил почти тем же.
— Если это из-за меня, — сказала она чуть смущенно, — то совершенно напрасно.
Саймон почувствовал чуть ли не умиление от ее слов. И от ее вида.
— Дафф… — начал он, не зная еще, что скажет дальше. Но этого и не потребовалось, потому что Энтони снова взорвался.
— Ты назвал ее Дафф! — крикнул он. — Кто тебе позволил? Уж не она ли сама?
— Конечно, я, — спокойно подтвердила сестра.
— Ты?.. Но…
— Мне кажется, — перебил его Саймон, — что настало время разъяснить то, что происходит. Дафна согласно кивнула.
— Я тоже так считаю. Если припоминаете, Саймон, я уже однажды советовала вам это сделать. Энтони снова заорал:
— «Дафна»! «Саймон»! Черт вас всех побери! Что между вами происходит, хотел бы я знать? Ведете себя, как заговорщики! Так порядочные люди не поступают!
— В качестве порядочных людей, — сказала Дафна, — мы и хотим открыть тебе нашу страшную тайну… Не бледней, пожалуйста, ничего страшного в ней на самом деле нет.
— Да говорите же, будьте вы неладны!
Саймон любезно улыбнулся:
— Давно бы так. Теперь, когда ты так вежливо нас попросил, я начинаю…
