Лора Лэндон - Одержимый любовью
Когда Джонас почувствовал, как пробежались по его волосам пальцы Селии, он подумал, что теряет контроль над собой. Никогда еще в своей жизни он не хотел женщину так, как в тот момент хотел Селию. И до сих пор он хотел ее больше, чем прежде в своей жизни хотел любую другую женщину. Самое опасное заключалось в том, что это чувство не ослабевало, а с каждым проходящим днем только усиливалось.
Джонас сделал еще один глоток бренди и неловко поерзал на стуле. Ему просто необходима холодная ванна.
– Черт, – едва слышно ругнулся он. Ему нужна женщина. Он слишком долго обходился без женщины. Этим и объясняется все происходящее с ним в настоящее время.
Что ж, покинув клуб, он подберет для себя одну из самых дорогих девочек мадам Женевьевы. Возможно, после этого воспоминания о поцелуе с Сесилией перестанут восприниматься, как нечто фатальное.
Джонас поставил стакан на стол и тяжело вздохнул. Он никого не будет подбирать себе у мадам Женевьевы. Почему он решил, что с незнакомкой у него сложится все так же удивительно, как с Селией?
Джонас передвинул стакан слева направо и стал обдумывать, что же происходит. Все шло совершенно не так, как он планировал. Он намеревался немного поухаживать за Селией, просто чтобы Хардли заметил и потребовал никогда больше не приближаться к его сестре. Его целью было вызвать раздражение герцога, а потом прекратить оказывать знаки внимания его сестре и заняться поисками невесты с хорошим приданым.
К сожалению, с леди Сесилией, которая днем и ночью занимала все его мысли, будущее построить невозможно. Хардли никогда не позволит им соединиться. А если они пойдут против его воли, Сесилия окажется без гроша в кармане.
Джонас оттолкнул стакан и откинулся на спинку стула. Он – нищий. При нынешнем положении дел неизвестно, сможет ли он прокормить себя, не то что жену. Не то что леди, дочь герцога и герцогини.
Джонас допил брэнди и отодвинул стул, собираясь уходить.
– Сядь, Хейвуд. Нам надо поговорить.
Джонас медленно поднял глаза и встретил твердый взгляд Хардли. На несколько мгновений оба замерли на месте не двигаясь, потом Джонас придвинул свой стул поближе к столу.
– Я не знал, что ты член клуба, Хардли. Если бы знал, то не…
– Я не являюсь членом клуба. Я пришел сюда только для того, чтобы встретиться с тобой.
Хардли отодвинул стул и сел за стол. Перед ним тут же появился официант, поставил на стол стакан и налил в него брэнди. Хардли медленно поднял стакан и сделал глоток.
Джонас, находясь в расслабленной позе, вытянул длинные ноги и ждал. У Хардли явно что-то было на уме, но Джонас не собирался просить его рассказать об этом.
Герцог сделал еще один глоток и поставил стакан.
– Я хочу знать твои намерения.
– Мои намерения? Ты говоришь о леди Сесилии?
– Ты прекрасно знаешь, черт возьми, что я говорю именно о ней, – прищурился Хардли. – До каких пор ты собираешься давать ей повод думать, будто тебе нравится ее компания?
– А если мне на самом деле доставляет удовольствие находиться с ней рядом? Или, по-твоему, это невозможно? – широко улыбнулся Джонас.
– Не держи меня за дурака, Хейвуд. Единственная причина, по которой ты получаешь удовольствие, находясь с ней рядом, заключается в том, что тебе известно мое отношение к твоим ухаживаниям за ней. По мне, они отвратительны. Ты бы даже не взглянул на нее второй раз, если бы она не была моей сестрой.
– О, Хардли, какого ты невысокого мнения о своей сестре!
– Единственная персона, заслуживающая моего невысокого мнения, это ты, Хейвуд. Ты отравил разум Сесилии точно так же, как отравил разум Мелисент. Если я позволю тебе видеться с Сесилией, ты уничтожишь ее точно так же, как уничтожаешь каждую женщину, с которой общаешься.
Джонас почувствовал, как внутри всколыхнулась ярость.
– То, что произошло с Мелисент, не имеет никакого отношения к моему общению с твоей сестрой.
– Все, о чем ты думаешь, все, к чему ты прикасаешься, каждый твой поступок – все связано с тем, что случилось с Мелисент, и будет иметь такие же фатальные последствия, – гневно говорил Хардли.
Джонас смело посмотрел в глаза Хардли и выдержал его взгляд. Он не собирался первым отводить глаза. Он устал от обвинений в том, что произошло в тот роковой вечер.
Кроме того, он знал: Хардли никогда не поверит правде.
Джонас, не спуская глаз с врага, поднял стакан.
– Зачем ты здесь? – потребовал он, глядя сквозь край стакана.
– А ты как думаешь, зачем я сюда пришел?
– Я думаю, – Джонас сделал глоток и опустил стакан, – ты пришел сюда встретиться со мной, потому что пытался запретить сестре видеться со мной, а она отказалась. – Джонас толкнул стакан на стол, как будто это была шахматная фигура. – Какой твой следующий шаг, Хардли?
Джонас чувствовал, как, нарастая, закипает в Хардли злоба. Ненависть и негодование вихрем клубились вокруг него, как живой дышащий монстр. Ненависть, которая так долго являлась частью его жизни, была настолько сильна, что Джонас сомневался, способен ли Хардли рассуждать здраво.
Наконец Хардли разжал кулаки и смерил Джонаса злым взглядом.
– Я уже потерял Мелисент. И не позволю тебе забрать у меня еще и Сесилию.
– Я никого у тебя не забирал. Мелисент одна ответственна за то, что случилось в тот вечер. И если ты потеряешь леди Сесилию, то только из-за самого себя.
Хардли плотно сжал губы, как будто не знал, какие слова с них сорвутся, если он откроет рот. Прошло довольно много времени, прежде чем он снова заговорил.
– Я решил дать Сесилии время, чтобы она увидела твое настоящее лицо. Пусть откроет твою истинную сущность. Как ты сам сказал, она умный человек. И ей не потребуется слишком много времени, чтобы понять, какой ты негодяй.
Джонас взвесил слова Хардли. Он пытался принять их за чистую монету, но без всякого успеха. Их с Хардли так долго связывала ненависть, что Джонас даже допустить не мог, что его заклятый враг даст сестре такую свободу. Что он предлагает Джонасу своего рода перемирие. Для этого ненависть Хардли была слишком сильна.
– Если ты потеряешь свою сестру, то это произойдет не из-за меня.
– Если я потеряю свою сестру, то только потому, что ты украл ее у меня. Ты очень мало думаешь о ней самой и используешь ее только для того, чтобы отомстить мне. И больше ничего. Ты уже доказал это. Но я тебя предупреждаю…
Хардли подался вперед. Ярость, которой горели его глаза, едва не заставила Джонаса отшатнуться.
– Если ты хоть на минуту причинишь моей сестре страдания, я пойду на все, слышишь ты, на все, чтобы уничтожить тебя.
