Рослин Гриффит - Колдунья
— Как же можно увидеть будущее с помощью чернил и воды?
— Не знаю, но Магдалина, размешивая чернила, как бы создает водоворот, пристально вглядывается в миску с водой, в которой все это перемешивается, и называет нам все те события, которые произойдут.
Все это было любопытно для Фрэнсис, но в истинности подобного она сомневалась.
— Ну и как ее предсказания, сбылись?
— Кое-что да.
— И я уверена, что самые важные.
— Возможно, — сказала Руби, а затем добавила: — Магдалина занимается только добрым колдовством. Она никогда не старается причинить кому-либо вред. Она говорит, что те, кто причиняют вред и зло, — это дьяволы, а не колдуны.
Для Фрэнсис особой разницы в этих понятиях не было. Когда-нибудь она, возможно, поговорит с Магдалиной о колдовских силах.
Тем временем Руби окончательно обработала низ платья Фрэнсис, которая направилась затем в казино, встретив по дороге Бэлл. Она только что пришла и выглядела взбудораженной.
— Ты не поверишь в это! Надо же, Луиза тайком взяла мои деньги и купила большую ретивую лошадь. Ты не представляешь, сколько сена и зерна понадобится, чтобы ее прокормить.
Фрэнсис внимательно слушала Бэлл, не веря своим ушам.
— Луиза без спроса взяла деньги?
— Ну конечно же, правда, она не украла их и даже сказала, что вернет мне их. Однако меня волнует то, что она сделала все тайно от меня. Разве я ее этому учила?
— Твоей вины в этом нет.
— Не знаю, что я с ней сделаю. Когда она была меньше, она никогда так не поступала и я не наказывала ее за проступки.
— Возможно, у нее сейчас еще период адаптации, ей надо прийти в себя после того, что случилось с ней в школе в Бостоне, — сказала Фрэнсис, подумав о сложном возрасте девушки и ее недавних проблемах со школой.
— Только на это я и надеюсь.
— Если я могу чем-то помочь, дай мне знать.
— Обязательно, Фрэнсис, — сказала Бэлл. Оглядываясь по сторонам, она заметила, что к ней приближалась Софи. — Ну, ладно, пора работать.
Работать действительно было уже пора. Седой бармен Джек Смит говорил, что сегодня ожидается настоящее ночное вторжение кавалеристов, так как они получили месячное жалованье. Так и произошло. Фрэнсис была вынуждена пробираться сквозь море клиентов, одетых в голубые с золотом мундиры. Народу пришло очень много, и она не успевала наблюдать за всеми. Было уже много пьяных, и Адольфо то и дело кого-нибудь выпроваживал на улицу. Адольфо пока работал один. После того случая в «мужском клубе» два других охранника были вынуждены присматривать за порядком там. В конце концов, большинство мужчин в казино вели себя почтительно, поэтому Фрэнсис посматривала за покерными столами, следя за тем, чтобы там царили порядок и согласие между случайными клиентами и профессионалами, постоянно посещавшими казино. Постоянных игроков предупредили, чтобы они сообщали Фрэнсис, если вдруг заметят какой-либо обман или нечестную игру.
Но сегодня Фрэнсис все же чувствовала какую-то напряженность в толпе. Отношения между военными, казалось, были натянутыми до предела, и вот-вот что-то должно было произойти. Уже не раз до Фрэнсис доносились отголоски грубостей и разговоры на повышенных тонах. Фрэнсис насторожилась, услышав громкие голоса игроков, выяснявших отношения за покерным столом. Это спорили кавалерист и мужчина-здоровяк с грубым лицом и большими черными усами.
— Ты шулер, ты явно мухлюешь, — говорил кавалерист. — Это точно.
— А ну-ка, парни, что тут у вас такое, — сказал один из постоянных картежников, которому было поручено присматривать за игрой. — У нас здесь никто не обманывает.
Усатый рассвирепел:
— Если хоть кто-нибудь скажет, что я мухлюю, я прибью его.
— Что, так прямо и убьешь, голыми руками? — издевался над ним кавалерист, который, как и все, оставил оружие у входа. — Я посмотрю, как у тебя это получится.
Не желая, чтобы обстановка накалилась до предела, Фрэнсис подумала, что пора здесь появиться Адольфо. Не успев позвать его, она уже видела, как военный сильно ударил усатого, вытолкнув его в салун.
Усатый, поднимаясь с пола, орал:
— Сейчас ты получишь у меня.
Вокруг них образовалась толпа, которая ждала развития событий. Фрэнсис позвала Адольфо. Но мексиканца нигде не было видно. Усатый нанес ответный удар. Кавалерист попытался снова ударить, но промахнулся и свалился на пол.
— Прекратите! — закричала Фрэнсис, видя, что ей надо действовать самой. Насилие вызывало у нее отвращение, она не могла допустить дальнейшей драки. Она встала между разъяренными мужчинами и сказала:
— Убирайтесь отсюда, вы, оба!
Ослепленный своей ненавистью, кавалерист оттолкнул ее в сторону, и она сильно ударилась рукой о стойку бара. Но самое ужасное было то, что Фрэнсис увидела, как другой, усатый, вынимает из сапога револьвер. Кавалерист попятился назад.
Фрэнсис была в такой ярости, что не побоялась опять заявить им:
— Вон отсюда, немедленно! Здесь не разрешается иметь оружие!
— Кто это установил? — спросил усатый. — Ты, что ли? — Он схватил ее и стал трясти.
Вот теперь она действительно испугалась.
— Адольфо! — пронзительно кричала она.
— Заткнись. Ненавижу орущих баб, — сказав это, усатый сильно ударил Фрэнсис тыльной стороной руки в челюсть.
У нее из глаз посыпались искры. Падая назад, Фрэнсис была подхвачена Джеком Смитом.
— Ударить леди? Какой же ты мужик после этого! — кричал бармен.
— Если ты еще что-нибудь скажешь, я прикончу тебя на месте, — засмеялся усатый. — Очень может быть, что я убью тебя и выкину отсюда эту горластую бабу.
Разъяренному усатому удавалось удерживать в страхе всех присутствовавших при этом посетителей, жавшихся друг к другу.
Вдруг откуда-то появился Чако Джоунс.
Чако Джоунс?
Он пристально взглянул на нее, затем набросился на усача и ударил его в грудь. Тот заревел от боли, как сраженный бык, и выронил пистолет. Чако схватил револьвер и наставил его на поверженного усатого. У того сочилась кровь, но Фрэнсис это меньше всего беспокоило.
Смутьян повалился на пол и продолжал стонать.
— Убирайся отсюда, — приказал ему Чако, подталкивая лежащего на полу грубияна сапогом. — Если кого-то и убьют этой ночью, так это тебя, гадина. — Чако размахивал револьвером и оглядывал толпу. — Может быть, есть еще желающие завязать драку?
— Какого черта, приятель, мы просто невольно стали свидетелями, — произнес один из зевак и отступил назад. Кавалериста уже тоже не было поблизости.
— Давайте, давайте, расходитесь, возвращайтесь к своим делам или вообще уходите отсюда, — говорил Чако своим холодным, твердым голосом разноязычной толпе, которая обсуждала случившееся. Затем он подошел к Фрэнсис. Она пыталась сохранять самообладание, чтобы не упасть.
