Виктория Холт - Роковой опал
— Пока нет. У меня еще есть время. Сын приедет, чтобы проводить меня в последний путь. У него полно работы, он не может бить баклуши целый год. Но когда дело будет близиться к концу, я пошлю за Джоссом и скажу ему свое последнее слово.
Я чувствовала себя несчастной, потому что Бену становилось хуже с каждым днем. Он бешено цеплялся за жизнь, но конец был неминуем. Что будет в это же время на следующий год? При этой мысли я чувствовала только печаль.
Проходили недели, я продолжала навещать Бена каждый день.
Бабушка, должно быть, знала о моих визитах и выказывала свое недовольство, но запретить ничего не могла, боясь неподчинения.
— Твоему другу-шахтеру воздается по заслугам, — язвительно заявляла она при каждом удобном случае. — Подобные люди всегда кончают плохо.
Я не могла парировать ее насмешки, потому что слишком серьезно относилась к Бену.
Он постоянно говорил об Австралии, а я с удовольствием слушала. Иногда мысли сбивались, и Бену казалось, что он до сих пор владеет Зеленым Огнем.
— Некоторые люди фанатично преданы опалам, а Зеленый Огонь — необычный камень. Бриллианты стоят дороже. Я видел людей, пораженных золотой лихорадкой. Те думают только о том, что золото может дать в жизни. С опалами все по-другому. Они очень разные. О Зеленом Огне ходит много легенд. Я знавал бедняков, которые не могли расстаться с опалами, даже смертельно нуждаясь в деньгах.
— Но Зеленый Огонь — несчастливый камень.
— Зато один из самых уникальных. Ничего подобного ему я не видел.
— Кто нашел его?
— Старый шахтер пятьдесят лет назад. Ему страшно не везло. Этого парня прозвали бедняга Джим. А потом во время обвала появился Зеленый Огонь. Джим отдал свою жизнь за этот камень. Его сын нашел тело и сокровище. Отправился с ним в Сидней и показывал всем, чтобы похвастаться. Однажды старая цыганка предупредила его об опасности. Парень отдал камень младшему брату — так, чтобы никто не знал. А его самого убил разбойник.
— Что случилось потом?
— Камень отполировали. И опять череда смертей. В перепалке с женихом дочери младший брат упал с лестницы и два года провел в страшных муках. После его кончины дочь продала опал какому-то восточному владыке. И того убили через год. Опал достался старшему сыну, тот попал в рабство, и камень забрал хозяин. Потом его украли, и вор умер от лихорадки, прося сына отвезти опал в Австралию. Я рассказывал о старом Гарри. Он выиграл его.
— Этот человек не верил в легенды?
— Все, кто владел Зеленым Огнем, не хотели с ним расставаться.
— Вы не боялись, когда получили его?
— Нет. Но посмотрите, что произошло со мной.
— Нельзя винить несчастный камень. Интересно, что случилось с человеком, который украл его?
Бен взял меня за руку и заговорил:
— Джесси… — но не решился продолжить. Он выглядел очень усталым.
— Поспите, Бен.
Он не протестовал, и я вернулась в Дауэр.
Наступил новый год. Иногда мне казалось, что Бен поправится. Но чаще он выглядел изможденным.
Однажды в середине февраля я отправилась навестить его.
В прихожей горел камин, и меня встретила печальная Ханна.
— Ему стало хуже. Да поможет Бог! Что будет с нами всеми?
— Думаю, он не забыл вас в завещании, — заверила я.
— Даже мистер Уилмот не ругает мистера Хенникера последние несколько недель. Он был бы рад, если б все оставалось по-прежнему.
— Это устроило бы всех, Ханна.
Когда я вошла в комнату, то поразилась синюшнему цвету его лица. И тем не менее, увидев меня, Бен старался казаться веселым.
— Ну и погодка! — сказал он. — Приятно погреться.
Я подошла к кровати и взяла его руки. Они были очень холодными.
— В замке зябко, — заметил Бен. Мы опять говорили об Австралии, а потом пили чай, который я подогрела на спиртовке.
— Представляю, как вы готовите пищу в лесу. Но человек предполагает, а Бог располагает. Боюсь, меня он не жалует, Джесси.
Я подала ему чай.
— Крепкий… Но чай лучше пить в лесу. Жаль, что мы там не побываем вместе. Не вешайте нос, девочка. Вы обязательно туда попадете. Я уверен.
Я не ответила. Пусть радуется своим фантазиям. Но трудно было представить, что скоро я не смогу приходить в Оуклэнд Холл.
— Думаю, пора, — сказал Бен. — Нужно послать письмо Джоссу. Ему понадобится время. Он же не сядет на первый корабль. Необходимо уладить дела в компании до отъезда.
— Хотите, чтобы я написала ему? — Я взяла ручку и бумагу, а потом села у кровати. — Что?
— Сами придумайте. Пусть это будет ваше письмо ему.
— Но…
— Подчиняйтесь.
Итак, я написала: «Уважаемый мистер Мэдден, мистер Бен Хенникер попросил сообщить, что он болен и просит вас приехать в Англию. Очень важно, чтобы вы выехали как можно скорее.
Искренне ваша Джессика Клейверинг».
— Прочитайте.
Я подчинилась.
— Получилось как-то недружелюбно.
— Но я ведь не знакома с Джоссом.
— Я много говорил о нем.
— Но ваши рассказы не вызвали у меня дружеских чувств.
— Выходит, я промахнулся и сам виноват. Когда вы встретитесь, то почувствуете к нему то же, что и другие женщины. Вот увидите.
— Вы кудахчете как глупый павлин над своим птенцом.
Бен, конечно, расхохотался и повеселел. Но я не знала, что задумал мой друг.
Через некоторое время я получила ответ от Джосслина Мэддена. Он был адресован мисс Джессике Клейверинг из Оуклэнд Холла. Уилмот подал мне письмо на серебряном подносе.
Я сразу заметила австралийскую марку и четкий почерк, а поэтому догадалась и отнесла послание Бену. Я прочитала его вслух: «Уважаемая мисс Клейверинг. Спасибо за письмо. Когда вы получите ответ, я буду в дороге. И по приезде в Англию немедленно отправлюсь в Оуклэнд Холл. Искренне ваш Джосс Мэдден».
— И это все?! — удивленно воскликнул Бен.
— Здесь вполне достаточно. Теперь мы знаем, что ваш сын в пути.
Пришел апрель. В июне мне должно было исполниться девятнадцать.
— Ты взрослеешь, — сказала бабушка. — Все могло выйти по-другому, если б мы жили в Оуклэнде. Но здесь не на что надеяться. Тебе не заполучить даже аббата. Твоя тяга к дурной компании обернется тем, что ты не сможешь выйти замуж даже так плохо, как Мириам.
— Я думаю, что Мириам очень счастлива.
— А как же… Каждый день беспокоится, где бы добыть еду.
— Все не так плохо. У них достаточно провизии. Она умеет управлять домом и чувствует себя там лучше, чем в Дауэре.
— Мириам вышла бы замуж за кого угодно. Надеюсь, ты в таком положении не окажешься.
— Обо мне не беспокойся, — огрызнулась я.
Настроение было подавленным, потому что здоровье Бена ухудшалось. Я не могла представить, как жить после его смерти. Невеселая перспектива… В Дауэре я исполняла небольшие поручения: навещала бедняков, посещала курсы кройки и шитья в церкви, носила цветы на могилы, украшала церковь, и все в таком роде. А потом представляла, как стану разочарованной и угрюмой. Чем старше я буду становиться, тем быстрее побегут годы.
