Юджиния Райли - Ангельский огонь
Анжелика подошла к южной стене, откуда двойные двери вели на красивую веранду. Длинная и узкая, с высокими окнами она была уставлена плетеной мебелью. Выглянув в окно, она увидела дубовую аллею, которая поворачивала за дом. Анжелике очень понравилась веранда, открывающийся с нее вид, и ей было приятно, что здесь она сможет проводить свободное время. Как приятно, что Ролан выделил ей именно эту комнату!
Вернувшись, она направилась в прихожую, потом в гардеробную, где у узкого окна стояла кровать. Она решила, что это будет идеальное место для Коко. Дверь в противоположной стене вела в гардеробную мужа. Комната была забита костюмами, шляпами и обувью. Анжелика знала, что все это принадлежит Ролану. Ей почудился знакомый запах — мыло для бритья, ром, кожа и табак. Через открытую дверь в дальнем конце прихожей виделась другая большая спальня с темно-коричневым ковром на полу и мебелью из вишни. Вероятно, это комната Ролана. Чувствуя себя незваной гостьей, она вернулась в свою комнату и присела на кровать. Она подумала: довольно странно, что Ролан не поместил ее в своей спальне. Ее мать и отец всегда размещались в одной комнате и спали в одной кровати. Коттедж у них был маленький, и временами ночью через тонкую перегородку Анжелика слышала их смех, а иногда — томные сладострастные стоны. Как ребенку, ей было интересно узнать, что означают эти звуки; когда ей стукнуло тринадцать, старшая подруга объяснила ей, как делают детей. Вспомнив ряд специфических моментов, Анжелика почувствовала, что краснеет, особенно когда ее воображение перенесло все это на Ролана и ее саму. О черт! — одного воображения было достаточно, чтобы загорелись щеки и стало дико колотиться сердце. Так или иначе, ей было трудно представить себе и Ролана, выполняющего супружеский долг каждый в своей спальне. Конечно, в высшем свете Луизианы эти вещи могут делать слегка в иной манере. Бланш, бесспорно, принимала как нечто собой разумеющееся, что Ролан хотел бы, чтобы у жены была отдельная спальня… Но все-таки она какая-то странная — эта Бланш Сержант.
Стук в дверь нарушил ход ее мыслей. Она произнесла:
— Входите! — с ее багажом вошел Генри, за ним семенила Коко.
Анжелика почувствовала себя довольно усталой и прилегла на величественную кровать, вдыхая аромат жимолости, доносившийся с веранды. Тем временем служанка распаковывала вещи.
Перед обедом Коко занялась прической Анжелики. Собранные пучком волосы делали ее старше, но Анжелика не стала возражать. Затем Коко помогла надеть платье из тонкого муслина цвета слоновой кости; оно не имело выреза, было плотно затянуто в талии и отделано красной лентой.
В качестве последнего штриха Коко слегка натерла щеки Анжелики румянами, чуть-чуть подкрасила ей губы и осторожно припудрила лицо рисовой пудрой. Всего лишь несколько недель тому назад Анжелика воспротивилась бы применению любых искусственных средств для прихорашивания, однако Эмили уже успела обучить ее искусству макияжа, как это делают многие креольские женщины.
Через минуту Анжелика спускалась вниз по винтовой лестнице, поднимая полы юбок над сатиновыми туфельками. Ролан и Бланш уже были в гостиной. Когда она вошла в комнату, Ролан встал и улыбнулся, оглядывая ее с головы до пят.
— Ты хорошо выглядишь, Анжелика.
— Спасибо, Ролан, — ответила она. Она заметила, что он тоже принарядился к обеду. Он выглядел неотразимо в шоколадно-коричневых брюках и белой кружевной рубашке. Когда его светло-голубые глаза опять впились в нее, у нее затрепетало сердце.
В столовой Ролан рассадил обеих дам — Анжелику в самом дальнем конце стола, Бланш — посередине. Сам он занял место хозяина напротив жены. Усаживаясь за стол, Анжелика перекрестилась. В дальнем углу комнаты в полумраке смиренно стояла темнокожая девочка, одетая в голубое хлопчатобумажное платье. Она потянула шнур, прикрепленный к гигантскому полированному вентилятору, который, раскачиваясь, разгонял застоявшийся воздух.
Долгий обед состоял из многих блюд, которые сопровождались различными винами. За сочным черепаховым супом последовали дымящиеся раки, затем креветки под острым чесночным соусом. Желудок Анжелики уже начал ожесточенно протестовать, когда подали основное блюдо — фаршированную красную рыбу и суфле из баклажан. Она не смогла поверить своим глазам, когда подали последнюю перемену — цыпленка под нежным белым соусом.
Конечно, ни одно из этих блюд не было съедено даже наполовину, и это беспокоило Анжелику. Она подумала, что изменит многое, когда станет полноправной хозяйкой; она слишком долго прожила в бедности, чтобы допускать такое бессмысленное расточительство. И еще ей пришло в голову — а не слишком ли старается Бланш, чтобы угодить Ролану?
В основном обед прошел в молчании, и только Ролан высказал несколько замечаний о делах плантации. Иногда Анжелика ловила на себе его испытующий взгляд, от которого ей становилось немного не по себе. Она облегченно вздохнула, когда подали десерт — рисовый пудинг с фруктами и вином. Когда Генри принес кофе с бренди и специями, Бланш предложила спуститься в гостиную и выпить его там. Анжелика чувствовала себя довольно неловко, когда она села у окна с таким крепким напитком — Ролан устроился напротив, Бланш села на кушетку. Анжелика чувствовала, что обед для нее прошел нормально — хотя ей хотелось бы, чтобы все это было попроще, так, как в родительском доме.
После минутного молчания Ролан сказал:
— Бланш, будь любезна, проведи Анжелику по дому завтра утром.
Бланш восприняла это указание спокойно. Каждому в комнате было ясно, что невысказанным остался подтекст — Бланш должна передать бразды правления Анжелике.
— Конечно, брат, — невнятно пробормотала Бланш.
— Прекрасно, — сказал Ролан и, повернувшись к Анжелике, добавил:
— Если хочешь, завтра после обеда я покажу тебе поместье.
— Да, Ролан, с большим удовольствием.
Ничего существенного больше не было сказано и после того, как все допили кофе. Ролан предложил жене проводить ее наверх. Сердце Анжелики бешено заколотилось, когда они вдвоем поднимались по лестнице. Она подумала, что, очевидно, скоро наступит тот самый «момент». Она чувствовала, что то место, где Ролан взял ее за руку, горит, как после ожога, и была не в силах смотреть ему в глаза.
Однако около двери он просто улыбнулся, целомудренно поцеловал ее в лоб и сказал:
— Спокойной ночи, Анжелика.
Затем он повернулся и ушел.
Войдя в комнату, она нахмурилась. Присоединится ли к ней Ролан позже? Его отстраненность и официальный тон с момента свадьбы начинали действовать на нервы.
