Рексанна Бекнел - Мой галантный враг
Многие поднимали головы и глядели ей вслед, когда она проносилась мимо в облаке отлетающих назад густых каштановых волос, и ее нарядные юбки вздувались, как паруса на ветру. Она понимала, что ее путь будет легко проследить: многие укажут направление, куда она проскакала. Однако она рассчитывала, что ее союзником будет время. Если хоть немного повезет, отец не узнает о ее побеге, пока не вернется с охоты, а это случится, только когда наступят сумерки. Если она к тому времени окажется достаточно далеко, преследователям придется искать ее в темноте, и это задержит погоню.
Задержит, но не остановит. Гнев отца будет ужасным. Но сэр Корбетт… о том, в какую ярость придет сэр Корбетт, она даже думать не хотела.
Лиллиана ехала по большой дороге, направляясь к Миддлинг-Стоуну, за которым находилась развилка; там она должна была свернуть к аббатству. Тяжелые тучи, нависшие над долиной, принесли на землю ранние сумерки, и тускло-фиолетовые тени легли на землю.
Лиллиана беспокойно взглянула на небо. Чтобы не возбуждать подозрений, она не прихватила с собой ни плаща ни накидки. Теперь она опасалась, что промокнет насквозь все равно, решила она, уж лучше прокатиться на лошади в мокром платье, чем провести всю жизнь с ненавистным мужем. И она решительно послала вперед уставшую лошадь.
Она была еще довольно далеко от переправы через реку, когда упали первые капли дождя. Лиллиана взглянула на небо, и сердце у нее ушло в пятки. Устрашающая пурпурная туча, неумолимо наступая с запада, низко нависала над землей. Она надвигалась как грозная морская волна, тяжелая неостановимая, освещаемая то тут, то там вспышками молний.
Раздался первый громовой раскат, затем последовал второй удар, более резкий, который заставил Лиллиану подскочить в седле. Лошадь забеспокоилась, но когда Лиллиана хлестнула ее, она, казалось, полетела вперед. Однако гроза надвигалась.
Они не преодолели еще и половины пути, оставшегося до переправы, когда налетел порыв ураганного ветра. Лиллиана пригнулась к шее лошади, пытаясь ее успокоить, но она и сама была напугана едва ли не больше, чем выбившееся из сил животное. Дождь полил сильнее; гонимые ветром струи хлестали Лиллиану по лицу и рукам. Ей оставалось только одно: прильнуть к шее дрожащей лошади, плотно вцепившись в гриву обеими руками.
Лошадь в панике рванулась вперед по глинистой дороге, словно целая стая демонов гналась за ней. И всадница, и лошадь очень быстро вымокли насквозь. Вскоре Эйри замедлила свой стремительный бег. Но Лиллиане никак не удавалось подчинить своей воле перепуганную кобылку. И когда наконец перед ними внезапно возникли бурлящие воды реки Кин, Эйри внезапно остановилась, тяжело дыша, и никакими силами Лиллиана не могла заставить ее сдвинуться с места.
Только призвав на помощь все свое самообладание, Лиллиана не впала в панику сама. Она предпринимала отчаянные попытки успокоить лошадь, чтобы побудить ее перейти реку вброд. Но упрямая Эйри не намеревалась делать ничего подобного. Она фыркала и взбрыкивала при каждом движении Лиллианы и топталась на месте, отворачиваясь от бурного потока.
Лиллиана была вне себя. Все шло так хорошо! Даже гроза помогала ей, задерживая тех, кто сейчас наверняка идет по ее следу. Но если Эйри не перейдет реку…
Полная решимости не отступать от задуманного, Лиллиана соскользнула с седла на землю, крепко сжимая в руке поводья. Мокрые юбки облепили ноги так, что каждый шаг давался с трудом. Ее волосы мокрым текучим плащом окутывали голову и плечи. Но Лиллиана ничего этого не замечала. Она тянула лошадь за собой, пытаясь провести ее через разбушевавшийся ноток.
Сначала лошадь отказывалась сдвинуться с места и только дико вскидывала голову. Но Лиллиана не сдавалась. «Боже милосердный, помоги мне», — молилась она, стуча зубами от холода. В конце концов, устав от бесплодного сопротивления, лошадь двинулась за хозяйкой. Вода была ледяная, но Лиллиана заставила себя ступить в реку. Она медленно продвигалась вперед и была уже близка к тому, чтобы торжествовать победу — все-таки они уже переправлялись через реку! — и вот тогда случилось непредвиденное.
По течению реки быстро плыло, покачиваясь, недлинное, но толстое сучковатое бревно. Лиллиана не обратила внимания на его внезапное появление, но для Эйри это было последней каплей. Сучья задели ее передние ноги, а потом бревно, развернувшись, ударило ее и по задним ногам. Возмущенная лошадь рванулась в сторону и заметалась в поисках более твердой опоры для ног.
Лиллиана разом потеряла равновесие, когда поводья вырвались у нее из рук. Она упала в леденяще-холодную воду, и течение тут же отнесло ее от лошади. К тому моменту, когда она смогла встать на ноги, Эйри уже выскочила на берег и с диким ржанием умчалась прочь.
Удалось встать на ноги и Лиллиане; отчаяние и страх тяготили ее душу. И рубашка, и платье были мокрыми и тяжелыми. Она продрогла до костей, от холода у нее зуб на зуб не попадал. Все ее мысли сейчас сосредоточились на одном как спастись от невыносимого холода; и она потащилась к топкому и скользкому берегу.
И ветер, и дождь как будто сговорились сокрушить ее, и даже река, казалось, стремится утащить ее на глубину, затягивая в водовороты тяжелые мокрые юбки. Но она упорно боролась, вырываясь из вспененного потока.
К тому времени как Лиллиана вышла на берег, она совсем выбилась из сил. Слезы мешались с дождем, и ей пришлось опереться на искривленный ствол тиса — ноги ее уже не держали. Эйри бесследно исчезла, и Лиллиана уже не рассчитывала найти ее. Оставалось только надеяться, что пугливая лошадка благополучно доберется до дома.
Но рыдания, которые она до сих пор подавляла, теперь прорвались наружу, и волна нестерпимой жалости к себе затопила Лиллиану. Как несправедливо, что эта гроза помешала ее побегу! Как несправедливо, что ей выпало на долю покинуть родной дом таким недостойным способом! И как несправедливо, что отец оказался столь непреклонным в своем решении выдать ее замуж за это чудовище — сэра Корбетта! Ни с Оделией, ни с Туллией так не поступали, растравляла она себя, поминутно — хоть и безрезультатно — вытирая глаза. Им позволили выбрать себе мужей по сердцу. А ей — нет. Почему?
Ответа на этот вопрос не было — по крайней мере, такого ответа, который она согласилась бы принять. Несчастная и жалкая, как никогда раньше, Лиллиана скорчилась в убогом укрытии, которое мог ей предоставить старый тис.
Когда ливень кончился, было уже совсем темно. Только скудный свет от лунного серпа пробивался сквозь высокие облака, оставшиеся после грозы.
Однако теперь Лиллиану подстерегала новая беда. Из-за отшумевшего ливня вода в реке поднялась настолько, что, казалось, Кин вот-вот выйдет из берегов. Переправляться сейчас на ту сторону даже верхом отважился бы не всякий, перейти ее вброд было попросту невозможно. Раздавшийся поток наполнял ночь шумом, в котором тонули все другие звуки. Лиллиана безнадежно смотрела на далекий противоположный берег. Переправиться она не сможет — это было ясно. И она медленно повернулась, чтобы уйти от реки.
