Барбара Картленд - В поисках любви
— Было бы чудесно.
Марина не верила, что сэр Питер так быстро ответит, но все равно лучше, чтобы консьерж знал, что она ждет телефонного звонка.
Девушка с нетерпением ожидала возвращения Элен и почувствовала легкое разочарование, когда та появилась и сказала, что не было никаких сообщений.
— Возможно, следует написать вечером еще одно письмо. Я вспомнила о человеке, который тоже может нам помочь.
— Кто же это, мисс?
— Одна герцогиня, которую я встретила в поезде, когда мы ехали в Париж первый раз. Боюсь, я потеряла ее адрес, однако она упоминала, что знает сэра Питера и папу.
— Тогда нужно немедленно написать ей. Она сейчас в Лондоне или в Париже?
— Этого я знать не могу, Элен, — ответила Марина, направляясь к письменному столу. — Но напишу сэру Питеру сегодня же вечером.
Элен сдержала зевок. Она была на ногах еще до того, как Марина проснулась, и сейчас чувствовала себя очень усталой.
— Я не обижусь, если ты пойдешь спать, Элен, — мягко сказала Марина. — Мне нетрудно будет отнести это вниз самой или попросить кого-либо.
Элен засыпала Марину благодарностями и удалилась к себе.
Марина засиделась допоздна, вновь и вновь переписывая письмо. Ее удручала собственная неспособность обратиться к сэру Питеру по-простому, как к любому другому человеку. Она по тысяче раз выверяла каждое слово, каждую фразу и закончила тем, что измяла и выбросила много листов гостиничной почтовой бумаги.
Наконец она сдалась и отправилась спать. Устроившись в постели, девушка подумала о том, что сейчас делает сэр Питер в Лондоне, и кто радом с ним.
* * *На следующее утро завтрак подали своевременно, в половине девятого, и Марина, не сдержавшись, рассмеялась, когда увидела, что это croissants и brioches.
— Тьфу! Опять эти сладкие рулеты. — Элен осторожно взяла слоеную булочку.
— Ты должна быть благодарной, что в отеле не подают французских батонов с вареньем, — поддразнила ее Марина.
Марина почувствовала легкое разочарование, когда утром от сэра Питера не пришло телеграммы и не было телефонного звонка, но она решила не переживать по этому поводу.
«Я совершенно уверена, что он выйдет на связь. Возможно, он в отъезде, и нам просто придется подождать».
Однако время шло, и Марина начинала все больше и больше тревожиться. Отправляясь на утреннюю прогулку, она подошла к стойке, чтобы еще раз спросить, нет ли для нее сообщений или телеграмм, но портье только покачал головой.
Начался и закончился ленч — и по-прежнему ни слова.
— Почему бы нам не отправиться за покупками, мисс? Это вас приободрит.
— Я чувствую себя такой невзрачной в этой траурной одежде, — с грустью сказала Марина. — Признаться, мне не нравится посещать модные магазины, когда я так одета. С Моникой все было иначе: она так очаровательна, что продавцы всецело отвлекались на нее и почти не обращали внимания на меня. Они все такие надменные.
— Тогда, может быть, картинная галерея или музей? — предложила Элен, стараясь поднять своей госпоже настроение.
— Нет, не хочется.
— Вы не станете возражать, если я прогуляюсь, мисс?
— Нет, конечно, иди. Прости, что не могу составить тебе компанию: у меня, кажется, начинает болеть голова.
Марина пробовала прилечь, но была слишком взволнована. Она массировала пульсирующую болью голову, но это не помогало. Как и смачивание висков лавандовой водой.
Спустя час Марина решила отправиться вниз и попросить аспирин. Голова раскалывалась, когда она входила в лифт. За стойкой не было привычного консьержа, а человек, который его сменил, не слишком хорошо говорил по-английски.
«Ах, как это ужасно! Я не могу вспомнить нужных слов», — подумала Марина, мучительно добиваясь, чтобы ее поняли.
— J'ai un[44] болит голова, — сказала она. — J'ai besoin de medicine[45].
Консьерж только беспомощно на нее смотрел.
— Pardon, mademoiselle, je ne comprends pas[46].
— Боже мой! Как будет головная боль? — воскликнула она вслух. — Ах, если бы кто-то поблизости владел английским!
Марина стояла, пытаясь вспомнить нужное слово, мучаясь от боли, пульсирующей в висках, и вдруг за спиной прозвучал голос, заставивший ее резко обернуться.
— Думаю, вам необходимо слово mal a la tête[47].
Прямо перед ней было красивое лицо сэра Питера Бейли.
— Вы! Здесь! — вскричала она и, рыдая, бросилась в его раскрытые объятия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ax, я так рада вас видеть! Не могу поверить, что вы здесь! — воскликнула Марина, высвободившись из объятий сэра Питера.
— Похоже, я приехал как раз вовремя, — ответил он. — Позвольте, я позабочусь, чтобы вам немедленно дали что-нибудь от головной боли.
За считанные секунды сэр Питер выдал консьержу тираду на безупречном французском языке, и тот протянул Марине две таблетки аспирина.
Девушка с благодарностью взяла их и стакан воды, возникший точно по волшебству.
— Желаете вернуться к себе или чувствуете силы рассказать мне, что случилось? — спросил сэр Питер.
— Если я посижу где-нибудь в тихом уголке, то уверена, что аспирин справится с моей головной болью.
Сэр Питер повел ее в тыльную часть отеля, где находилась небольшая комната отдыха.
— Присядьте, я закажу чай, — сказал он.
— Нет, все в порядке, я не хочу пить, спасибо.
Марина несколько секунд сидела в молчании, не решаясь взглянуть на сэра Питера, который терпеливо ждал в кресле напротив. Она вдруг почувствовала себя глупо, заставив его проделать такой долгий путь, и испугалась, что он рассердится, когда она сообщит ему причину.
Спустя некоторое время он заговорил:
— Расскажите, пожалуйста, что произошло? Признаться, я несколько сбит с толку.
— Я не рассказала вам всей истории, — начала Марина. — Причина, по которой мы с Элен приехали в Париж, заключается не в каком-нибудь праздном вояже за покупками или визите к друзьям. Дело в том, что папа женится во второй раз и его новая жена не хочет, чтобы я мешалась у нее под ногами. Папа отослал меня из дому, потому что ему не хотелось находиться со мной под одной крышей, а женитьба предоставила ему подходящий повод, позволяющий избавиться от меня навсегда.
— Но нельзя же избавиться от родной дочери, как от разбитой чашки! — воскликнул глубоко потрясенный сэр Питер. — Это ужасно, ужасно!
Впервые за долгое время рядом с Мариной оказался сочувствующий человек, и, будучи не в силах сдерживаться, она снова расплакалась.
