Шеннон Дрейк - Нечестивец
— Но вы уже тысячу раз перечитывали этот дневник, — тихо сказала она.
Он изогнул бровь, удивившись:
— Я полагал, вы будете довольны. Я показался в свете, отобедал с сэром Уимбли в клубе. И вам приятно будет узнать, что у меня есть виды на участие в благотворительном вечере на этой неделе.
— Неужели?
— Да-да, — быстро проговорил он. — Я беру с собой мисс Монтгомери. Хотя должен заметить, что эта женщина — загадка. Возможно, ее опекун и удостоился титула за воинские подвиги во славу нашей королевы, однако он заурядный воришка. Откуда же у нее отличные познания в египтологии?
— Я догадываюсь, как можно об этом разузнать, — тихо произнесла Эвелин.
— Да, я сейчас же поручу одному из моих людей покопаться в ее прошлом, — кивнул Брайан.
— Можно поступить еще проще.
— Неужели? Умоляю, поделитесь идеей.
— Спросить у нее.
Брайан недоверчиво улыбнулся:
— А она скажет мне правду?
— С этого и надо начинать, — подсказала Эвелин. — Шелби приедет с ней с минуты на минуту. Я накрою стол для вас двоих к восьми часам.
— Но я не имею права принудить ее остаться, — заметил он.
Эвелин улыбнулась:
— Но ведь ее опекуну все еще нездоровится.
— Полагаю, у него всего лишь синяки от ушибов.
— Я позаботилась о том, чтобы эти синяки болели.
— Боже праведный, Эвелин, вы не ранили этого мужчину?
Она рассмеялась:
— Нет, Брайан! Мы просто немного побеседовали — этого хватило.
Он посмотрел на нее, восхищенно качнув головой:
— Эвелин, какая же вы прелесть.
— Делаю все, что в моих силах. — Она расцвела улыбкой, затем посерьезнела. — Брайан, расспросите ее как следует. Возможно, она и скажет вам правду о себе. А если солжет, это выяснить нетрудно, я уверена.
— Возможно, но…
— Что вас смущает?
— Видите ли, когда мы впервые беседовали с ней, она упорно старалась скрыть правду — маскировалась усерднее, чем я.
— Нельзя всерьез предполагать, что мисс Монтгомери участвуют в тайном заговоре против вас, — заметила Эвелин.
— Насколько мне известно, Эвелин, все так или иначе участвует в заговорах и играют определенные роли. И у этой мисс Монтгомери, безусловно, есть свои тайны.
* * *
Открывая дверь, Камилла услышала слабый стон. Страх закрался в ее сердце.
— Тристан?
— Ками, лапушка, это ты?
Голос его был очень слаб. Камилла ринулась к кровати и присела рядом с Тристаном, тревожно глядя на него.
— Как ты, в порядке? — с волнением спросила она.
— В полном порядке, детка, когда вижу тебя! — Он морщился, словно от боли, пока говорил.
— Что тебя беспокоит, Тристан? Наверное, ты переломал себе кости. Нет, надо забрать тебя отсюда и отвезти в больницу! — забеспокоилась Камилла.
— Что ты, Камилла, не надо! — Он взял ее руку. Страдание читалось у него на лице, но хватка оставалась крепкой. — Нет, лапушка, мои кости целы. Точно тебе говорю — видишь, может еще старик шевелиться, мне просто больно.
Она слегка откинулась на стуле и пристально посмотрела на него, не зная, то ли ей сердиться, впадать в ярость, то ли тревожиться. Она положила ладонь на его лоб.
— Жара у тебя нет, — сказала она.
— Знаешь ли, я просто… ослаб. Все тело ноет. Но увидишь, со временем поправлюсь. — Он робко улыбнулся: — Моей жизни ничто не угрожает, моя дорогая, это точно.
— Смотри у меня! — предупредила она. — А не то придушу, как только мы отсюда выберемся!
— Так что теперь…
— Тристан, твои трюки могут стоить мне работы.
— Девушка не должна работать. — Его грусть была неподдельной.
Камилла вздохнула:
— Хорошо, я не придушу тебя, но при одном условии.
— Каком же, моя милая?
— Впредь ты никогда и ни за что не совершишь такой глупости! Тристан, этот человек — чудовище. Не знаю, сможет ли он отправить тебя на виселицу, но надолго упрятать в тюрьму ему вполне по силам, — заметила Камилла.
— Да у него… всего навалом!
— И тем не менее… Похоже, он не в себе.
Тристан внезапно встрепенулся, словно обрел второе дыхание, и, нахмурившись, резко поднялся в постели:
— Если он настолько не в себе, что посмеет коснуться тебя пальцем!..
— Тристан, ничего подобного! Просто… Да ладно, это не важно. Ты же знаешь, граф сотрудничает с музеем, ведь его родители увлекались египтологией. И он убежден — их убили.
Тристан помрачнел:
— Слышал, они погибли от укусов змей, Что-то в этом роде.
— Да, но он никак не может принять эту истину. Если, конечно, это истина.
— О чем это ты? — грозно спросил Тристан.
Камилла положила руки ему на плечи, обеспокоившись, что сказала лишнее.
— Не обращай внимания, Тристан. Я просто волнуюсь за твое здоровье и сержусь на тебя! Как же ты мог так неосмотрительно поступить!
— Камилла, мне очень жаль, что так вышло. Но я обязан тебя кормить. Печально, что тебе пришлось самой зарабатывать на жизнь!
— Тристан, мне нравится моя работа. Я люблю свое дело. И в этом нет никакой печали. Ты заботился обо мне, пока я подрастала, и теперь должен позволить мне позаботиться о тебе. И не надо мне больше помогать, понятно? Это нехорошо с твоей стороны.
— И правда, — прошептал Тристан, — я всегда умел красть так, что комар носа не подточит.
— Тристан! Побожись сию же минуту, что никогда — никогда! — снова не пойдешь воровать!
— Ну вот что…
— Тристан!
Он откинулся на подушки и надулся, как ребенок:
— Положим, мы пробились в жизни только благодаря моим побрякушкам, — нам хватило их на много лет.
— Нет нужды заниматься этим впредь! Если ты будешь вести себя достойно, нам никогда не придется полагаться на твои «побрякушки». Поклянись мне, что никогда больше не выкинешь такой дурацкий фортель.
Тристан Что-то промямлил.
— Клянись! — потребовала Камилла.
Он взглянул на нее:
— Я клянусь, только ты не ругайся. Если тебе это в радость, я никогда больше не повторю такой дурацкой промашки.
Поразмыслив, она вскинула голову:
— Так не пойдет!
— Что еще?
— Ты сделаешь очередную глупость и заявишь, что это вовсе не дурацкая промашка. Но ты же прекрасно меня понимаешь. Я не желаю, чтобы ты снова искал, что бы такое украсть, не мошенничал и не совершал ничего противозаконного — отныне и вовеки!
— Камилла! — запротестовал он, негодуя.
— Клянись, сию же минуту!
И Тристан повторил за ней, слово в слово, откинувшись на подушки и скрестив руки на груди. Он как-то сразу обмяк и постарел.
— Тебе не следует ходить на работу, — сказал он со вздохом. — Тебе надо замуж за хорошего человека, который сможет обеспечить тебя на всю жизнь.
